таким восхищением и любовью. Честно признаться, даже Кайл порой смотрит иначе. В Тони есть то, чего нет в других парнях, окружающих меня. Он как невинная душа рядом. Я так рада видеть друга перед глазами. На яву. Вот такого домашнего, в футболке и трениках, в пушистых тапочках и с взъерошенной челкой на голове. Да я и сама заявилась в спортивном костюме и с конским хвостом, на лице из косметики — солнцезащитный крем. Вот таких домашних посиделок мне и не хватало для душевного спокойствия.

— Да. И ты не пришел на вручение, — с горечью поддеваю его, чтобы чувствовал вину передо мной. Тони всегда везде был рядом. Все выпускные, вечеринки, даже олимпиаду по литературе, на которую меня занесло каким-то ветром, Тони всегда держал меня за руку и говорил слова поддержки. И они работали. Он явно мой талисман. Пытаюсь все свести в шутку. Вроде получается. Эрика Эдисон не может долго быть в депрессии!

— Рика прости, дела, — вздыхает тот, и я почти верю, глядя на него исподлобья.

— Какие? — не унимаюсь я. — Ты тоже выпустился. И, между прочим, даже не позвал меня. Ты отдалился, совсем не звонишь. Я даже не знаю, как прошел твой выпускной! Записываю все твои косяки. Знай об этом.

Меня накрывает с головой. Тони долго меня избегает. Кайл полгода в другой стране, мы почти не созванивается из-за плотного графика и моего диплома. Я будто одна. Сложно осознавать, но к двадцати двум годам, у меня и подруги то нет близкой. Эту функцию гордо выполнял мальчик, который сидит сейчас передо мной с добрыми и милыми глазами.

— Ну ты и истеричка, — выдает друг, протирая лоб. Он просто опешил от моего заявления. Но я должна была высказать все и разобраться до вылета из страны.

— Ну и ладно, — делаю глоток обжигающего чая. — Ты прямо кипяток налил? Даже не развел водой, да? — ошпарив нёбо и губы, произношу я, почти со слезами на глазах, взмахивая руками.

— Забыл. Виноват, — ставит руки перед собой, будто защищаясь от нападения.

— Ты всегда так делал в детстве, — кричу и хохочу одновременно, как только боль притупляется. Да, мы действительно потеряли ту связь, которая была изначально. И мне не хватает того времени.

Вот так и сидим у него на кухне, как в старые добрые времена. Только кухня другая. Воспоминания вихрем всплывают в голове, одаряя мою душу теплом. Мой внутренний ребенок счастлив. Ну почти! Печально осознавать, но в этой квартире я впервые.

— А дальше? Ты имя мое забудешь? А потом и меня? — тихо произношу, дуя в свою кружку, пытаюсь охладить быстрее напиток. Горечь правды жжет глаза. Как вообще такое в голову пришло? Но если зародилось в голове сомнение, то точно не просто так.

— Я никогда тебя не забуду, Рика! — на полном серьезе, даже угрожающе и твердо проговорил Беккер.

— Ну ладно, — я даже ожила. Хорошо, что этой курицы Ханны не оказалось. Судя по женским шмоткам, она здесь тоже живет. Даже странно делить друга с девушкой. Но Энтони не может быть всегда рядом и только мой — мы взрослеем. У меня уже парень почти четыре года. Боже, некоторые женятся, после года отношений. Я знаю Кайла целую вечность. Но иногда, мне кажется, будто не знаю и вовсе.

— Красивая квартира. Уютная, — осматриваюсь по сторонам. Он даже не обмолвился о ней, поэтому я не сразу поняла, на какой адрес ехать изначально.

— Спасибо. Купил недавно, работая журналистом. Мне там неплохо платят. Она почти полностью моя.

Не решаюсь устраивать допрос. Тони повзрослел, я даже не заметила. Скорее всего, тоже выгляжу не как восемнадцатилетняя девочка-подросток. Теперь мы уже не школьники, и даже не студенты. Впереди взрослая жизнь и нужно ее построить так, чтобы гордиться собой через несколько лет.

И да, та, фраза, сказанная по телефону: Кайл, конечно, все мне объяснил. Я верю. Нет повода убеждать себя в обратном. Я, честно, поверила, что он собирался на важную встречу и нужно было быть с иголочки. В ту минуту зашла актриса со съемочной площадки с тремя платьями, не зная, какое выбрать. Кайл был в тупике, пытаясь выбрать на свой вкус. Он просто тыкнул на первое, какое увидел, но фразу обратно не засунешь. Она не подумала, я неправильно поняла. Спенс хотел помочь с выбором молча, но получилось так, как получилось. А я дурочка, чуть рейс не отменила!

— Кстати, я завтра улетаю в Токио. К Кайлу, — возвращаюсь в разговор и понимаю, что еще не похвасталась, а Беккер и не знает.

— Вау. Круто, — почти без эмоции произносит Энтони. Лицо становится более суровым, сдержанным и безэмоциональным. Не могу понять, почему? Я же ничего плохого не сказала?

— Ты за меня не рад? — теряюсь в догадках.

— Рад. Неожиданно просто, — смотрит на меня в упор, а меня съедает любопытство от его смены настроения.

— Мы так редко видимся. Не успела рассказать. Не хотела по телефону.

— Ничего. Я понял, — берет пустую кружку и ставит в раковину. Я же до сих пор мешаю чайной ложкой и дую все еще обжигающий чай. Пью его почти холодным. Нет, Тони, зная, точно специально не предупредил и не поставил перед носом стакан холодной воды.

— Ну кто так поступает. Я до утра буду остужать кипяток, — злюсь, сама не понимаю зачем. Наверное, настроение друга передалось и мне.

Энтони молча ставит графин с холодной водой перед носом и отворачивается к раковине и к крану. Я же молча подливаю воду и выпиваю залпом, опустошая кружку. Подхожу сзади и ставлю ее в раковину, случайно задев его локоть рукой. Тело друга напрягается, он машинально вздрагивает, и я понимаю, что это банальная ревность.

Глава 21. Наваждение

Энтони

Захожу в офис и понимаю, что все осточертело. Почти два года я корячусь в этой газетенке, а ко мне до сих пор относятся как к студенту, у которого все никак не может закончиться испытательный срок. Я — не студент, и пора уже признать это.

— Я один из самых перспективных журналистов в этом чертовом грязном городе. Ты должен радоваться, что здесь штаны просиживаю, работая на тебя, что выбрал именно это место работы, — не понимаю, почему этот инцидент будоражит такой шквал эмоций, но я высказываю все, что накопилось. Срываюсь на босса в его же кабинете, даже не пытаясь подобрать слова.

Вторая неприятная новость на неделе.

Все не то. Надоело. Достало. Как только я устроился на эту должность, все пошло наперекосяк.