– Спасибо, вы нам очень помогли, – съязвила Клавдия Сидоровна и направилась к выходу.

Их даже никто не проводил до двери, так сверчок с подругой торопились добраться до страховки.

– Номер запиши, – шепнул Акакий. Затем, в ответ на недоуменный взгляд супруги, пояснил: – Номер телефона, говорю, запиши. Вон, у них на аппарате написан. Мало ли, вдруг пригодится.

Клавдия вытащила из сумочки ручку и начеркала цифры прямо на руке. Ничего, домой придет – перепишет, а руку вымоет.

– Ну как? – спросила она, когда Акакий Игоревич направил машину к дому. – Как тебе вдовец? Ума не приложу, неужели можно прожить столько лет рядом и так вот не видеть собственной жены?

– Они были совершенно чужими людьми. Разными, – хмуро ответил Акакий.

– А зачем тогда жили? Ведь это добровольная каторга! Понятно теперь, почему Мария говорила Красиковой, что у нее, кроме них, никого нет. И ничего удивительного, что она у Агафьи накинулась на тебя, как голодная собака на кость. Еще бы! Иметь дома такого упыря! Вот тебе и продвинутая женщина…

Акакий крутил баранку молча, давая жене выпустить пар, и только когда та почти успокоилась, твердо заявил:

– Какой бы он ни был упырь, а о страховке он не знал до нашего прихода, это ясно. А значит, и убивать Марию ему резона не было. Зачем, если он на ее деньги только и жил?

– А может, он завел эту любовницу, как ее… Татьяну, а Мария им мешала? – предположила Клавдия. – Какая женщина соперницу вытерпит?

– Да что ты говоришь! Мне кажется, они давно не обращали друг на друга внимания. Если бы Мария и этот стрекозел друг друга интересовали, то он хотя бы знал, что она уже не работает в газете.

Клавдия Сидоровна запечалилась и уставилась в окно. Вот так всегда: только начинаешь думать, что разгадка – вот она, в кармане, как рушатся одна версия за другой. Сначала под подозрение попала красавица Лера, которая неизвестно куда сама подевалась, да еще и Жору затолкала на телевидение. Потом думалось, что убийца – Семизвонов. Кстати, Клавдии и до сих пор так думается, эта версия еще не отжила свое. Позже родилось мудрое предположение, что супруг Зудовой порешил любимую из-за страховки. Эта версия была самая красивая, все доказательства почти под рукой имелись, как вот, пожалуйста! И ребенку понятно, что Зудов о страховке узнал только что, даже Акакий допер. И что остается? Только Семизвонов, уж больно странно он себя вел – скрывал свое знакомство с Марией, потом пропал вместе со своей женой в то самое время, когда и убили Зудову. И вообще, мужик много суетится, неспроста это.

– Ты со мной поедешь машину ставить? – спросил Акакий, подвозя жену к подъезду.

– Нет. Я лучше дома что-нибудь разогрею. Весь день мотались, во рту ни крошки не было, – грузно вылезла из салона Клавдия и направилась в дом. – Кстати, не забудь: завтра едем к Архиповым, а подружке Зудиной, как ее… Наташе Петиной, я сегодня вечером позвоню.

Дома стояла тишина. Боже, как она соскучилась по вот такой тишине! В последнее время здесь почему-то все время раздавались голоса то Лилички, то Катерины Михайловны, то Акакия, а Клавдия так любила побыть в одиночестве. Вот сейчас она ляжет… Нет, не ляжет, потому что в дверь опять кто-то настойчиво звонит!

– Ой, мамочка! На улице такой холод! – влетела в комнату раскрасневшаяся Лиличка.

«Так, опять „мамочка“, а у меня денег больше нет», – печально подумала Клавдия Сидоровна.

– Ну, как твои успехи? Закончила уже свои курсы? – потопала Клавдия на кухню ставить чайник.

– Ой, да что вы! Я только записалась. У нас теперь шестимесячные курсы по пришиванию пуговиц, – похвасталась невестка, придвигая к себе большую пузатую чашку.

Клавдии Сидоровне показалась, что она ослышалась.

– Сколькомесячные, шести? Полгода учиться пришивать пуговицу… А когда же ты кутьей станешь? К шестидесяти годам?

Лиличка нахмурила хорошенький лобик и обиженно надула губки.

– Не кутьей, а кутюрье. И потом, пуговицы пришивать тоже большое искусство!

– Да уж, это еще та наука, – насмешливо согласилась Клавдия, наливая невестке чай.

Лиля хотела было в очередной раз обидеться, но тут ее взгляд упал на руку свекрови, и брови ее поползли под челку.

– Ой, а откуда у вас этот номер телефона? – ткнула она в цифры, написанные Клавдией наспех в квартире Зудова.

– Какой номер? Ах, этот! Да надо переписать, смыть, еще не успела. А ты почему спросила?

– Это же номер Марианны! Она мне давала свой домашний телефон! – воскликнула Лиля. – У меня на телефоны замечательная память. И на песни еще. У нас еще в школе девчонки удивлялись – стоит мне один раз песню услышать, и я ее…

Клавдия Сидоровна сначала даже не поверила в такое совпадение. Потом в ее душу закралась тревога – что могло связывать ее невестку с Марианной? Хотя Лиличка такая легкомысленная, она могла связаться с кем угодно. Поэтому, перебив скороговорку невестки, свекровь спросила каким-то глухим голосом:

– Ты откуда Марианну знаешь?

– Так ее все у нас знают! – вытаращила Лиля кукольные глаза. Но потом пригляделась к Клавдии и стала объяснять уже подробно: – Эта Марианна владеет фотосалоном. Ну и, естественно, пока раскручивалась, надо было поработать ножками. Она пришла к Данилу в офис и предложила сделать семейный портрет в необычном стиле. Наш Даня… ну, вы же знаете нашего Даню! Он сначала отказался. Тогда Марианна перефотографировала половину его сотрудников – с женами, с собаками, с дачными лейками, в общем, все кто во что горазд позировали. Получилось здорово. Короче, когда она в следующий раз пришла, Даня понял, что не сможет от нее отделаться, дешевле воспользоваться ее услугами. Ну и свел нас вместе, чтобы она с моим, так сказать, мнением сюжеты согласовала. Марианна предложила сфотографировать нас с Даней. Кстати, придумала изумительную форму, представьте – горная долина, везде цветочки, цветочки… у подножия скалы сидит Даня и прижимает к груди собаку, а у собаки… морда моя. Нет, не моя морда, а собачье лицо переходит в мою мор… Нет, ну вы поняли, да? В общем, вот так и познакомились.

Клавдия Сидоровна нервно обмахнулась подолом фартука. Час от часу не легче! Она ищет любых знакомых Зудовой по всему городу, а, оказывается, родная невестка чуть ли не ближайшая ее подруга!

– И давно вы с ней в таких отношениях?

– Да где-то перед Новым годом познакомились.

– Так ты хочешь сказать, что у нее салон только перед Новым годом раскручивался?

– Ой, ну Клавдия Сидоровна! – забыв называть свекровь мамой, взвилась Лиля. – Я в Данины-то дела не вмешиваюсь, а тут почти посторонний человек. И потом, она совсем не любила говорить о себе, она все больше людей слушала. Это же ведь теперь такая редкость – умение слушать!

– Знаю, слышала… Ну и подружки у тебя! Ей же уже за пятьдесят или около того. Чем же она тебя приворожила? Твоей же болтовней? Ох, нет у тебя, Лиля, царя в голове. И сколько ты ей за свой портрет отдала?