Я машинально поправила коврик и медленно двинулась в комнату. Приоткрыла створку двери с непрозрачным матовым стеклом и застыла на пороге.

Вот это да!

Подобного разгрома я не видела никогда. Даже во время нашего домашнего ремонта.

Все в комнате было перевернуто вверх дном. Диванные подушки, распоротые и выпотрошенные, валялись на полу. Поролон, наполнявший их, образовал в комнате еще один пористый неряшливый ковер. Все ящики в стенке были распахнуты. Содержимое валялось на поролоне.

Маленькие вставные ящички брошены на пол с той же варварской небрежностью. Видимо, вор просто вытряхивал их содержимое. Для скорости. Видимо, у него было мало времени. Видимо, он знал, что хозяйка должна вернуться домой.

— Он не собирался тебя убивать, — поделилась я с Юлей, обернувшись назад.

— Ты думаешь?

— Уверена. Видишь, какой разгром?

— Да уж, вижу, — ответила Юля с тоской.

— Если бы он хотел тебя дождаться, то не спешил бы. Он торопился уйти до твоего прихода. Понимаешь?

Она тяжело вздохнула. Я еще раз обвела взглядом разгромленную комнату. Восстанавливать придется все с нуля.

— Не расстраивайся, — попросила я Юлю. — Я тебе помогу. Приведем все в порядок.

— Я не из-за этого, — ответила Юля слабым голосом. — Просто испугалась.

— Еще бы!

Я сделала шаг вперед.

— Что-нибудь пропало?

— В том-то и дело, что ничего!

— Откуда ты знаешь? Уже проверила?

— И проверять нечего! Смотри…

Юля с усилием вошла следом за мной и подошла к стенке. Подняла что-то с пола и показала мне.

— Что это?

— Доллары, — ответила Юля. — Триста долларов. Вчера получила зарплату и купила валюту. Не успела спрятать, держала вот тут.

И она кивнула на зеркальную полку стенки, в которой обычно стоит посуда.

— Вот здесь лежали, на самом виду. В вазочке.

— Ага, — сказала я озадаченно. Странно, что вор не польстился на деньги. Понятно, что он искал совсем другое, но все же…

— Если он доллары не взял, будет странно, что он забрал что-то из поношенного барахла.

— Ты права.

Мы еще раз осмотрели комнату с общим тоскливым предвкушением предстоящей работы.

— А кухня? — спросила я.

— Еще страшней, — ответила Юля. — Он все банки опрокинул. На полу смесь из варений, солений и круп. Хочешь посмотреть?

— Успею, — ответила я философски. — Все равно вместе убирать будем.

— Ирка!

Юля внезапно подошла ко мне и крепко обняла за шею.

— Спасибо тебе.

— Да ладно!

— Просто не знаю, как бы я одна…

Она не договорила и отвернулась.

— Милицию вызывать будем? — торопливо спросила я. Только бы Юля не расклеилась!

— Зачем? — ответила Юля ломким от слез голосом. — Не пропало же ничего.

— Положено.

— Много чего положено. Только кому это нужно?

— Тоже верно.

Я немного подумала.

— Ты знаешь, — начала я медленно, — ко мне приходил следователь, который дело ведет.

— Юрочкино?

— Да.

— Олег Витальевич?

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— Я к нему ходила.

— Зачем?

— Насчет похорон. У Юры никого нет, кроме меня.

— Понятно. И что он сказал?

Юля беспомощно пожала плечами.

— Ничего не сказал. Пока что тело не выдают. Обещал позвонить, когда забрать можно будет.

— Ты знаешь, он мне показался вполне нормальным дядькой, — поделилась я.

— Мне тоже.

— Он тебя допрашивал?

— Скорее, расспрашивал. Да, нормальный мужик. Разговаривает по-человечески, не по-протокольному.

— И что ты ему рассказала?

Юля бросила на меня быстрый взгляд.

— Почти ничего.

— Про то, что Юра интересовался алмазами?

— Нет, — так же быстро ответила Юля.

Я прошлась по разгромленной комнате.

— Жалко мужика, — сказала я, глядя в пространство.

— Ты про кого? — не поняла Юля.

— Про следователя. Никто ему ничего не сообщил.

— А… ты? — спросила Юля, избегая смотреть мне в глаза.

— Тоже ничего, — тихо ответила я.

Юля вздохнула. Я снова сделала круг по разгромленной комнате.

— Он мне одну вещь сказал…

Я замолчала, не договорив. Потом собралась с силами и закончила:

— В общем, несправедливо это. Что убийца безнаказанным останется. Ты об этом думала?

— Все время думаю, — тихонько ответила Юля. — Мне Юрка каждую ночь снится.

— Да? — заинтересовалась я. — Что-то говорит?

— Ничего не говорит. Сидит в этом кресле, — Юля кивнула на перевернутую мебель, — смотрит. Ничего не говорит.

Она уселась на жесткий каркас дивана и устало ткнулась лбом в сплетенные пальцы.

Что ж, вполне понятно. Где же и быть душе Казицкого, как не в этой квартире? Я вспомнила бледную размытую фигуру, отразившуюся в кошачьих глазах, и вздрогнула.

— Ты его боишься? — спросила я, понизив голос.

Юля оторвала руки от лица и подняла голову.

— Кого? — не поняла она. — Юру? Господи!

Она вскочила с места и в волнении прошлась по комнате.

— Юру! — повторила она. — Не говори глупостей! Юра в жизни никому ничего плохого не сделал! Что ж он может теперь, после смерти?!

— Вот следователь так и сказал, — подтвердила я, глядя перед собой. — Мол, ничего плохого мужик не сделал, а его убили…

— Не трави ты мне душу, — с надрывом попросила Юля. — Я боюсь! Это подло, я знаю… Но ты ведь тоже что-то знаешь?

Я молча посмотрела на нее. Тайна разъедала меня изнутри, как серная кислота.

— Ты знаешь? — повторила Юля.

Сказать, не сказать?

— Знаешь, давай позвоним следователю, — предложила я неожиданно для себя.

— Зачем? — не поняла Юля.

— Поможем ему. Объясним, что официальных показаний давать не будем… пока! — поторопилась я уточнить. — Если поймают убийцу — другое дело. Я первая в свидетели пойду.

— И что?