быть, все улетели на ваш Нимелор.

Но до Нимелора долетели только тридцать первых переселенцев, а остальные что же, неужели погибли здесь или в пути?

– От них осталось что-нибудь? Дома, вещи, машины? – этот вопрос получился нескладным, но и на родном языке Геранд не знал, как его задать. Шестирукий посмотрел с сомнением.

– Никогда не видел и даже не слышал о них, – проговорил он. Значит, связи у Геранда в ближайшее время не будет, а о злополучном выпускном трактате лучше даже не вспоминать.

– А зачем они тебе?

Зачем? Лучше бы Мадор отвечал на такие вопросы! Ну, как тут скажешь? Чтобы потом вернуться сюда и здесь жить? Непохоже, чтобы здесь обрадовались потомкам тех, кого однажды уже изгнали и уничтожили.

– Я хочу их изучать.

– Ты исследователь? Что ты исследуешь, ученый брат?

Ученый брат? На Нимелоре тоже так обращаются, но только к настоящим ученым. Снова стало неловко, он же всего лишь студент…

– Работу машин.

– А твой спутник?

А это вообще объяснить трудно, если не врать, ведь Мадор ничего не изучает, просто хочет за свои деньги найти сокровища старой науки и истории, а потом переселиться на прародину.

– Историю нашего народа.

Кажется, ответ понравился Шестирукому. Мыследей кивнул, а Сафи смотрела уже не со страхом, а с жалостью. Похоже, она смотрит на его руку, которую разорвали когти буйной скотины. Правой верхней рукой старик сделал знак девушке.

– Сафи! Продолжаем! Вот тебе первый урок целительства – заживить раны на руке.

Она нерешительно посмотрела на старика.

– Дядя Аль, ты ведь мне поможешь? Ты когда-то говорил, что иногда соединяют мыслесилу…

– Соединить можно, только моя сила забьет твою, и получится, что лечить буду только я. Учись лечить сама.

Она протянула маленькую пухлую ручку к руке Геранда, повернула ее и осмотрела рану.

– Но тут же грязь, вымыть надо… – она замолчала и потянула его к каменной стене, подпирающей горный склон, из которого бил родник. Чистая вода лилась в каменную чашу, а потом переливалась и утекала под забор. Геранд и Сафи вымыли руки.

– Теперь действуй, – скомандовал Шестирукий. Сафи плотно прижала раны от когтей холодной мокрой ладошкой, и до Геранда донесся ее нежный, едва слышный голос.

– Жизнь приходит светлым даром,

Молодым мила и старым,

Не иссякнут жизни силы,

Не забудется, что было…

Она сжала его руку крепче, заговорила увереннее, будто поверила в свои силы.

– Воздухом, огнем, водой

Жизни вечно молодой

Восприми скорей дыханье,

Облегчи свои страданья…

Боль стала меньше, раны зачесались, а мокрая рука высохла и согрелась, но Сафи вдруг печально вздохнула и отпустила ее.

– Не выходит, дядя Аль…

– Что? – снова взорвался старый мыследей. – Как не стыдно, Сафи! Полное отсутствие целеустремленности! Вот что, давай-ка песню!

– Какую песню?

–Какую любишь! Надо, чтобы ты сосредоточилась!

В этом надо разобраться! Если пение собирает мыслесилу целителей, то и у повелителей вещей это может получиться!

Сафи запела своим тоненьким голоском – сначала вполголоса, потом все громче и увереннее.

– Огонек горит вдали,

Летом и зимой.

Где-то на краю земли

Ждут тебя домой.

Рука снова зачесалась и разогрелась, но теперь так сильно, что Геранд едва терпел. Ему представилась ровная нимелорская степь, вспомнился острый запах песка на дороге, черные вершины хлебных деревьев и золотистые огоньки далеких домов в сумеречной полутьме. Шумело в памяти море, шлепали лапами-корнями и шуршали песком подвижные нимелорские леса, мигали во тьме маяки на каменных причалах.

– Светит на небе звезда ,

Кто-то ждет любя.

Этот ясный свет всегда

Светит для тебя.

Сафи посмотрела на него снизу вверх. Что с ней? Ах, да, она же мыслеслушательница и держит его за руку, она услышала его мысли о Нимелоре!

– Огонек звезды ночной,

Как в ночи окно,

Может, это нас с тобой

Ждут уже давно.

Она закончила песню, и Геранд посмотрел на свою руку. Раны от когтей многонога и ссадины от двери полностью зажили, даже не чесались. Вот это мыследеи!

– Прекратить! Отпустите его! – загремело на весь двор на языке повелителей вещей. Шестирукий удивленно оглянулся, Сафи выпустила руку Геранда, а многоног завопил, пытаясь перекричать Мадора.

– Ты что делаешь, Геранд? – Мадор подбежал к ним, возмущенно сопя. – Ты хоть понимаешь, что это мыследеи?

– Меня лечат, и я жду, когда заживет.

– Их поганой мыслесилой? – крикнул Мадор.

– Это что такое? Полное отсутствие воспитания и манер! – взорвался Шестирукий на своем родном языке. – В княжеском доме так себя не ведут! Ты понял меня, почтенный путешественник?

Мадор охнул и замер с открытым ртом.

– Почему я понимаю их скотский язык, Геранд? Это они мне вбили в голову?

Да он что, с ума сошел? Можно не доверять незнакомым, можно с опаской относиться к мыследеям, но не хамить хозяевам дома! Сначала надо во всем разобраться и подумать.

– Они вылечили тебя и научили языку.

– Этот мохномордый вылечил? Ну и нечего с ним тут торчать, немедленно уходим!

Что он говорит! А старый мыследей, похоже, понимает …

– Зачем оскорблять, есть же достоинство хозяев… – пробормотал Геранд, ему было очень неловко говорить такое старшему родственнику.

– Они о достоинстве не имеют понятия! Это скоты с хвостами, они даже боли не ощущают! – Нахмурившись, он внимательно посмотрел в глаза Геранду. – Или ты из-за бабы уже предал свой народ? Так посмотри, с кем ты снюхался!

Мыслесила Мадора сработала в один миг. Широкая серая юбка с синей каймой взлетела, как от ветра, рванулась вверх, набедренная повязка упала. Сафи присела, прижимая к ногам юбку, но перед глазами Геранда уже мелькнуло то, что Мадор хотел ему показать – хвостик длиной не больше ладони.

– Невежа! Полное отсутствие воспитания! Вон из дома! – старый мыследей подбежал к Мадору, размахивая всеми шестью руками. Мадор бросился на него, сжав кулаки, Геранд втиснулся между ними.

– Успокойся, Мадор!

Не говоря ни слова, родственник размахнулся, и от удара в лицо Геранд едва не откусил себе язык. Ну, хватит! Ответный удар был куда сильнее, но Мадор успел увернуться и кулак Геранда попал ему только в плечо.

– Слюнтяй!

– Хам!

Пыль завертелась вокруг дерущихся повелителей вещей, в разные стороны полетели щепки и мелкие камни, напуганный многоног завопил, дергая веревку. Что же они делают? Устроили драку в чужом доме! На земле прародины!

Геранд собрал мыслесилу на рубашке Мадора, пытаясь скрутить ему руки, однако Мадор тоже был не новичок и сопротивлялся изо всех сил. Мыслесила Геранда была намного больше, а сам он крупнее и тяжелее противника. Не обращая внимания на удары по