Змей с грохотом вытащил наружу голову и шею с порванной драконьей укладкой а за ним рампер Правого Дела вынес на землю Дариона, и все отправились на спине изрядно подросшего Дирта в крепость.

А потом, уже вечером Дарион сидел вместе с Нарикой на крепостной стене, и черные листья златоцвета прикасались к ним. Рампер Правого Дела лежал рядом, оружие имело собственное мнение о защите хозяина.

– Князь-под-горой… Дарион… Ты вылетел на рампере, а я уже хотела спускаться вниз, я думала, ты опять… – голос Нарики в очередной раз прервался, и она вытерла слезы грязным рукавом.

– Нет, нет, не опять! И перестань плакать, все кончилось! А если я опять засну в горе, ты меня разбудишь, и мы еще исследуем, отчего так получается. Поможешь мне?

– Обязательно! Ой, там семикрыл ушел из загона, пойду загоню! – она убежала, и снизу от крепостной стены послышалась возня недозрелых семикрылов с дырками в боках и пение Нарики.

– Расцветайте, златоцветы,

Ясным золотом одеты,

Встаньте выше гор.

Ветер с гор сгоняет тучи,

Не прервет свой путь летучий,

Мчится на простор.

На стене над воротами стоял старый советник, а рядом с ним тараторил и хлопал крыльями Торик.

– Твоя милость, советник Дагор, тебе гонец крылатый нужен?

– У нас уже есть, но в Град-Пилее, когда вернется советник Вариполли, обязательно будет нужен. Гонцам Гошара он и любовной цидулки не доверит, а не то, что государственных писем!

– Сейчас же лечу туда по всем ветрам! Все буду знать, все видеть, и запишу в свою собственную летопись!

– Ты сегодняшний день запиши, такое можно и до старости больше не увидеть!

Животворящего огня

Во тьме ночей и в свете дня

Струя несла из недр на землю

То семя, что земля приемлет…

– Я уже записал! – и Торик улетел, захлопав крыльями.

Под черными златоцветами с желтыми, еще незрелыми, плодами, за крепостной стеной о чем-то секретничала парочка. Кто это тут? До слуха Дариона донесся тоненький печальный голосок княгини Сафианы.

– Крыло может вырасти не через двадцать лет, а раньше, ты найдешь звездный корабль и улетишь домой…

– Но если звездных кораблей больше нет, я проживу здесь всю жизнь один,– так же печально гудел ученый брат Геранд.

– А ты хочешь жить один?

– Я хочу жить с тобой! Всегда! Я не знаю, что из этого выйдет, но я подумаю… то есть разберусь… Если ты тоже хочешь…

– Я тоже хочу!

И тогда снова наступило именно то мгновение, которое в Синих Горах так возмутило Истинных, но блаженная тишина тут же сменилась отчаянным шумом. Зашипели непослушные семикрылы, простучали ноги убегающей парочки, зашлепала хворостина, и звонкий голос Нарики снова запел.

– Крылья, шире распахнитесь,

Выше ветра поднимитесь,

Полетим вперед.

Подхватите, полетите,

За моря меня несите

Дальний край нас ждет.

Сколько она песен знает! И песни все такие, что не только Дарион, проспавший двести лет под горой, но и никто другой не знает. Сама она их сочиняет, что ли?

– Конечно, сама, вот эту песню – прямо сейчас, я слышал ее мысли! – сообщил своим страшным голосом Дирт, замигав из-под златоцвета огромными желтыми глазами. Вот кто тут пугает семикрылов!

– Я у тебя спросить хотел, твоя княжеская светлость. – Желтые змеиные глаза закрылись и засветились снова. – Истинные говорят, что я урод. А кто я на самом деле?

– Ты – Предок, только родившийся раньше времени, как эти семикрылы.

– Я – Предок? И когда-нибудь полечу среди звезд? У меня будет мыслесила?

– Это мы узнаем, когда ты повзрослеешь. Но говори тише! Геранд еще недалеко ушел, а он обязательно вернется на родину, – прервал змея Дарион.

– Но он же не выдаст меня тем, кто забирает мыслесилу! Он добрый и честный, почему он не должен знать?

– Потому и не должен, что честный. У честного человека только одна родина – та, где он родился и вырос. Родина Геранда – на Нимелоре, наша с тобой – здесь. И ты вовсе не урод, хотя бы потому, что разумная голова и два крыла гораздо надежнее, чем только одно крыло.

Конец.

Обложка и иллюстрации нарисованы автором.