за ней. Воспоминания снова вернули ее на десять лет назад, как она бежала по этой самой лестнице от убийцы. От него же? София замерла и остановилась. Она обернулась, встретившись взглядом с Ромалем. Он остановился на две ступеньки ниже. В его глазах не читались злость или скрытая угроза. Нет, Ромаль был спокоен. Даже молча поставил коробку, ожидая, когда она пройдет дальше. Не язвит, держит дистанцию. Хотя, наверно, его разрывает от того, чтобы сказать какую-нибудь колкость. Но он как будто заставляет себя молчать, чтобы не причинять боль словами.

София отвернулась и пошла дальше. Зайдя в свою комнату, она открыла дверь шире и впустила Ромаля.

София из прошлого умерла бы от зависти! Что греха таить, пятнадцатилетние девочки мечтают о парнях с красивым телом, которые вдруг оказываются в их комнатах. Разве она не грезила об этом? Черт, она ненавидела себя за подобное! Так стыдилась, что даже Йована об этом не знает.

Но она выросла и сейчас сделала вид, что ничего такого в ее фантазиях не было. Они умерли в тот момент, когда этот цыган ворвался в эту комнату, чтобы ее убить. София присмотрелась – Ромаль поставил коробку на пол возле стола и задержался у окна. Наверно, воспоминания тоже терзали его душу. Затем он обернулся к ней. Сейчас он стоял на месте убийцы.

София присела на кровать, от волнения у нее подкашивались ноги. Опустила взгляд, но потом набралась храбрости, чтобы посмотреть на него. Именно с этого ракурса она смотрела на убийцу. Но сейчас все перемешалось: сосед-цыган, убийца, Ромаль… Хотелось схватиться за голову и закричать, спросить, кто он на самом деле. Но она молчала, ничего уже не понимая и не зная, что делать.

Просто сидела и молча смотрела на него. Даже не хотелось рассматривать его руки, у убийцы они все равно были в перчатках, не хотелось искать на его запястье татуировку, не хотелось смотреть на его ботинки, приблизительно вспоминая размер. Хотелось остаться одной.

– Я надеюсь, что это все, – твердо сказал он и двинулся к выходу. – Всего доброго, напуганная девушка, я уже ухожу.

И он вышел, оставив ее одну, сидящую на кровати и погруженную в свои мысли.

София потеряла счет времени. Сколько так просидела, она не могла сказать. Долго. Даже принюхивалась, отмечая для себя, что от прежних запахов ничего не осталось. В этом доме уже ничем не пахло.

Она даже поплакала, но, вытерев слезы, приказала себя быть сильной. И тут же разревелась снова, давая слабину, пока ее никто не видит.

Иногда казалось, что Ромаль не ушел, но в комнату он так и не поднялся. Значит, ей показалось.

Мобильный телефон в ее сумочке разрывался от звонков. Но ей не хотелось ни с кем разговаривать. Тем более было понятно, кто так усердно названивает.

Когда начало темнеть, София решила навести порядок в доме. Для начала стянуть все простыни с мебели, разложить вещи, приготовиться ко сну. Еще надо будет подумать о сигнализации: жить одной в таком большом особняке было страшно.

Достав из сумочки телефон, она взглянула на дисплей: пять пропущенных от Йованы и тринадцать от Иво. Но перезванивать ему не хотелось. Не сегодня. А вот подруге пришлось позвонить и заверить ее, что все в порядке.

Потом София спустилась на первый этаж, в левом крыле дома располагался сад. Над ним была прозрачная крыша и специальный прибор, который увлажнял воздух. Здесь даже находился небольшой фонтан, в центре которого стояла девушка из белого мрамора. В руках она держала кувшин, из которого текла вода. Сейчас фонтан высох, а все зеленые растения после смерти родителей увезла тетя Гордана, боясь, что они умрут в пустом доме. Так бы и случилось, она спасла им жизнь.

Это место было самым необычным и красивым в доме Андричей. Часто гостей принимали именно здесь. Это был их маленький Нови-Сад. Теперь от сада не осталось ничего, кроме высохшего фонтана. Опустевший сад пугал девушку. София не стала здесь задерживаться, но, прежде чем уйти, взглянула на небо. Темное полотно было буквально усыпано звездами. И из всего, что здесь еще оставалось, это было самым красивым.

Затем София постаралась придать комнатам жилой вид и сняла всю белую ткань с мебели. К саду она еще вернется, но позже. Она воскресит его, тем более что все растения сохранила тетя Гордана.

Самым тяжелым оказалось находиться в гостиной и на кухне.

– Сделай ремонт и перестановку, – посоветовала Йована, и София задумалась. А может, она права? Стоит над этим подумать.

Полночи ушло на раскладывание своих вещей. Девушка так увлеклась, что уснула прямо в одежде. А утром ее разбудил будильник. Надо было вставать и идти на похороны. Еще один мрачный день, который надо пережить. Пришлось перезванивать Иво.

– Я тебе вчера звонил раз двадцать! – закричал он в трубку. – Почему ты не перезвонила? Почему я узнаю все новости о твоем переезде от твоей подруги?

– Возможно, потому, что я с тобой не хотела разговаривать, – спокойно ответила София. – Через час я буду на кладбище. Поддержи меня хотя бы там.

Она завершила вызов, даже не дав ему договорить, и начала собираться.

Опять темный день в ее жизни, но теперь она сильнее и справится со своими эмоциями.

Стоя возле могилы, она пыталась отогнать от себя воспоминания о дяде Филипе и тете Гордане. Она их любила, они старались заменить ей родителей, и у них неплохо получалась. Они были заботливыми опекунами. Воспоминания рождались сами, а от них выступали слезы.

Иво был рядом, пытаясь быть опорой и поддержкой. И после похорон повез Софию в «Каменички парк», чтобы она побыла в своем любимом месте на природе. Он не заводил речь о машинах, София сделала это сама, когда взяла себя в руки. Надо продолжать жить и найти убийц ее родных.

– Есть один человек, – понизила голос София, стоя рядом с Иво, – все его называют Шаманом. Ты слышал о таком?

Тот пожал плечами и мотнул головой. Конечно, не слышал, он же не продавал машины.

– Мне кажется, мы найдем машины. Наверняка они у него.

– Но даже если у него, ты не докажешь, что они твои.

– Но, по крайней мере, я узнаю, кто ему их продал. – Она посмотрела в серые глаза Иво, и тот кивнул.

– Хорошо, – согласился он, – кстати, ключи от машин у тебя?

София полезла в сумочку и вытащила связку ключей. На каждом ключе был написан номер и висел брелок от сигнализации.

– Ну и кому нужны машины без