— Господи, — Ниса осторожно дотронулась до укушенного места. — Какая же я дура!

— Зачем ты так? — упрекнул ее Хэнк. Он достал соду и, добавив воды, приготовил кашицу. Теперь, когда оказалось, что Ниса вне опасности, он успокоился.

— Да я просто беспомощная неумеха. Никак не могу приспособиться на ранчо. Как рыба, выброшенная из воды.

— Каждый может наступить на осиное гнездо, если оно оказалось под ногами.

— Дело не только в шершнях, — пробормотала Ниса. Она обнаружила на запястье еще одно жало и теперь внимательно вглядывалась в него.

Держа в руках соусник с содовой пастой, Хэнк опустился рядом на корточки.

— Позволь-ка. — Он взял ее руку. Повернул, положил на больное место целебную кашицу.

— Ты помнишь, как я в первый раз приехала сюда?

Мог ли он забыть?

— Я тогда порвала блузку, сломала каблук и подвернула лодыжку.

— Насколько я помню, на тебя основательно насел Баузер. — Теперь Хэнк занялся укусом около рта. Такого чудного ротика. Который так приятно целовать. Стараясь не думать об этом, осторожно смазал покрасневшее место. — Ну как? Дыхание в норме?

— Да, все прекрасно.

Он изучающе провел пальцами по ее рукам, вдоль шеи.

— Никаких повреждений больше не наблюдается, — улыбнулся Хэнк. — Доктор говорит, пациент будет жить. На сей раз без ущерба для достоинства. — Он выразительно посмотрел на ее кругленькие ягодицы. — Он придвинул плетеный стул ближе к Нисе. — Ну а теперь выкладывай, откуда такие мысли, что ты не годишься для жизни на ранчо?

Хотя он и сам не раз думал то же самое, но боролся с этими мыслями, потому что успел очень сильно к ней привязаться.

— Да так, мелкие сомнения, — отмахнулась она и стала подниматься. — Нам лучше пойти к детям.

— Дети чувствуют себя прекрасно. Все пятеро. — Он пристально заглянул ей в глаза. — Я хочу знать, почему тебе неуютно на ранчо.

Ниса опустилась на стул. Она пожалела, что выразилась столь поспешно и опрометчиво. Несдержанность была не в ее характере.

— Я не говорила, что мне неуютно, — ответила она, тщательно взвешивая слова.

— Ты сказала, что чувствуешь себя рыбой, выброшенной из воды.

— Я никогда не жила в деревне. — Она перевела дыхание. — Я родилась и выросла в респектабельном городском предместье.

— Ну и что?

— А то, что я вроде бы руководитель программы, а разбираюсь во всем этом не больше, чем дети.

— Хочешь сказать, что чувствуешь себя обманщицей? Ну так можешь не сомневаться: недостаток специальных знаний с лихвой компенсируется твоим энтузиазмом.

— Я должна лучше разбираться в том, что происходит вокруг. А вдруг кто-то из девочек тоже ужален?

— Нет.

— Я и понятия не имела, что у шершней бывают гнезда в земле.

— Теперь имеешь. — Он взял ее за руку. — И точно так же — девочки. Это был полезный опыт. Разве не за этим ты привела Хэдвеев ко мне на ранчо?

Взглянув поверх его склоненной головы, Ниса заметила стоящего в дверях Мартина, который буквально прожигал их взглядом. Глаза их встретились, и подросток, быстро повернувшись, исчез. Неприятный холодок пробежал по спине у Нисы.

— Хэнк, здесь только что был Мартин.

Хэнк медленно выпустил ее руку, потом встал.

— Хочешь, я поговорю с ним?

— Нет. — Она тоже встала. — Я сама. Тогда будет меньше этого петушиного противостояния, которое он так усиленно провоцирует.

Хэнк погладил ее по щеке.

— В том, что он видел, не было ничего плохого.

— Это мы с тобой знаем. — Она повернулась и поспешила вслед за подростком.

Она нашла его возле паддока. Он стоял, прислонясь к изгороди и наблюдал, как Такер тренирует громадных тяжеловозов.

— Мартин, мне бы хотелось с тобой поговорить.

— Вы любите Хэнка? — Мальчик даже не пытался скрыть враждебность в голосе.

— Да, — ответила Ниса, чувствуя, что Мартин заслуживает честного ответа.

— Вы собираетесь за него замуж?

— Нет! — Она положила руку на плечо мальчику, вынуждая его обернуться. В глазах его застыло замешательство. — Мы даже не встречаемся. Просто мы нравимся друг другу. Очень нравимся. И нам хотелось бы лучше узнать друг друга.

— Он-то точно хочет на вас жениться.

— А разве это так ужасно?

Мартин снова отвернулся. Прищурившись, уставился на паддок. Было похоже на то, что он старается побороть слезы.

— Вы с ним ничего нам не должны.

— О нет, должны!

Он искоса бросил на нее взгляд, но промолчал.

— Мы твердо намерены продолжать проект «Дети и животные». Хэнк только что пообещал твоим сестрам, что не отступится, что вы здесь всегда желанные гости.

— Да?! Посмотрим, что он скажет, когда у него будет собственная семья. Тогда мы пятеро наверняка станем обузой. — Мартин резко обернулся и посмотрел ей в лицо. — Мы вам чужие по крови! — Он провел рукой по глазам. — Вилли велел мне мыть руки к обеду. Пойду к насосу.

Ниса глубоко вздохнула. В жизни мальчика было так мало постоянного, что он боялся даже надеяться на чудо.

Хэнк сидел за письменным столом, уставившись в ежедневник. Он совершенно забыл, что ему предстояло выехать на неделю в северо-восточную часть штата на выполнение лесозаготовительных работ с использованием обученных им лошадей.

До чего же не хотелось уезжать!

В комнату с криком ворвался Такер:

— Мартин выпустил животных!

— Как это?!

— Мы с ребятами умывались к обеду — и вдруг смотрим: Мартина нет. Мы подумали, он пошел к дому…

Краешком глаза Хэнк увидел мелькнувшую в огороде спину борова.

— И Ноев ковчег тоже?

— Всех. И двух першеронов, с которыми я работал в паддоке.

— Проклятие! — Першероны были очень ценными животными. И они составляли главную статью дохода. — За дело. Где парень?

— Реба видела, как он пронесся в сторону большого пастбища.

Нахлобучив шляпу, Хэнк вихрем промчался мимо Такера.

— Тому, кто свяжется с семейством Хэдвеев, придется проверить, что у парня с головой!

В этот момент он столкнулся с Нисой и пожалел о вырвавшихся словах. Разгневанный отец мог позволить себе такое замечание. Но Хэнк не был отцом Мартина, и это прозвучало жестоко.

И гнев в глазах Нисы свидетельствовал о том, что она слышала каждое слою.

— Мы должны найти его, — сказала она.