Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Разве не за каждую душу мы призваны бороться? — расплакался Али.
— Вот и борись, — ответил Дима, — но там, где можешь… По миру гуляет вирус и скоро всех загонят в дома до лучших времён.
Глава 39
Юля родила девочку. Радовались безмерно. Мама и Андрей принесли цветы и фрукты. Дома развесили самодельные поздравления из бумаги, купили шарики и кое-как накрыли стол.
— Сегодня мы видимся в последний раз, — сказал Дима, наполняя бокалы вином, — у нас достаточно материала и мы готовы выпустить полноценный фильм. Ваша борьба не останется незамеченной для всего мира.
— Что давало вам силы каждый год приезжать к нам? — спросила Юля, — ведь мы могли там так и остаться, могли сгинуть.
— А многие до сих пор там, а кого-то уже нет, — сказал Альберт, — но вы сами говорили, что один из сотни вырывается. И это произошло не благодаря чьей-то воле, но из-за вашего трудолюбия, напористости и несгибаемости.
Лена заплакала. От искреннего счастья.
Двое вышли из подъезда. Один закурил, другой посмотрел в небо.
— Снова на поляну? — спросил Альберт.
— Снова, — согласился Дима.
Люди вокруг ложились спать, проклиная утро, из-за которого они рано встанут и идут на работу. Двое шли в лес, не оглядываясь.
Поляна засветилась, когда полбутылки коньяка было выпито, Альберт почувствовал лёгкую сонливость.
— Странное место, — сказал он, — здесь мы как будто даже немного люди.
— Ага, — согласился Дима, — места перехода исцеляют, делают человечнее.
— Места перехода, — покачал головой Альберт, — скорее, места презрения.
Поляна покраснела и красный дух, похожий на предрассветную дымку, возник посередине. Он был похож на дряхлого старика, однако глаза его сверкали ярче пламени.
— Хорошо живётся вашей подопечной? — спросил он басом.
— Неплохо, — сказал Дима, делая большой глоток коньяка.
— Её не тронут, но вы знаете правила, — продолжал старик.
Оба кивнули.
— Через пять поколений её потомки снова окажутся на свалке, — подытожил старик, — вы смотрители, и спасать заблудшие души не ваша прерогатива.
Снова оба кивнули.
— За вами должок и ещё одной промашки я не допущу.
Он посмотрел каждому в глаза и глаза каждого засветились.
— Он требует более активных действий. Фаза очистки наступит в ближайшее время. Два вулкана активизированы, тихоокеанский разлом начал движение. Устройте хаос на земле и чтобы никакой взаимопомощи.
В следующий миг туман рассеялся и трава снова стала зелёной.
— Я вот не понимаю, — развёл руками Дима, — итак уже половину населения заставили воевать, неужели этого недостаточно.
— Выживут сильнейшие, — ответил Альберт, — те, кто живут в невыносимых условиях холода и голода. Но им придётся побороться с пришельцами разных мест, чтобы отстоять своё право на территорию, о которой ранее никто и знать то не хотел.
— Я не за святош, которые помогают убийцам и насильникам, — не унимался Дима, — но что плохого помочь хорошему человеку.
— Ты же знаешь, что дело не в человеке, — осушил бутылку Альберт, — всё древо, все предки и потомки должны стремиться к эволюции. Если потомки короля будут рабами, то грош цена такому королю.
— Так значит, борьба как смысл существования? — спросил Дима.
Альберт кивнул. Хотя какой смысл бега, если нет возможности отдохнуть. Они встали и пошли прочь с поляны.
Глава 40
Николя всполоснул окровавленные руки и посмотрел в зеркало. Взгляд убийцы отпугнул его. Ты хочешь иметь лучшее, хочешь иметь всегда. Какое же приятное чувство забирать жизни других. Сначала ты ломаешься, взвешиваешь все за и против и, наконец, решаешься. И вот уже глаза жертвы перед тобой. Ты борешься с ней за право жить и ещё непонятно, кто победит. Но силы не равны и глаза перед тобой наполняются страхом, болью и слезами. В глубине души просыпается нечто, под названием жалость. Она умоляет тебя пощадить и это последний шанс жертвы. Но ты сильный и давишь жалость вместе с жертвой. И вот перед тобой отнятая душа. Она уже не спасётся и не выживет. Последним взмахом ты добиваешь её и выдыхаешь, как победитель. И тут происходит перевоплощение. Накатывает чувство спокойствия и удовлетворения. Чувство всевластия и божественности. За миг ты отобрал то, что росло много лет, то, что смеялось, плакало и просыпалось каждый день. Теперь ты властелин её души и ты её повелитель. И это чувство ничем не заменить, это наркотик борьбы за выживание. Никакая толерантность, никакие деньги не заменят этого чувства.
Николя вышел из туалета и посмотрел окно. Расплавленная капля для кого-то сегодня станет последней картиной жизни. Стоило ли плыть через полмира, чтобы встретить смерть. Всегда кажется, что в соседнем лесу и ягоды вкуснее и солнце ярче. Иллюзорность счастливой жизни «за бугром». Он достал банку пива и залпом опустошил. Вкус победы щекотал нёбо.
Вечером он пришёл на набережную. Вода шепталась с ветром, парочки целовались, группы пили пиво. Двое появились на брусчатке в кепках, жакетах и штиблетах, будто в гольф только что играли.
— Люблю такие вечера, — сказал Дима, приветствуя Николя.
— Когда всё идёт по плану, — пожал протянутую руку Альберт.
— Хорошая работа, — похвалил Дима, вытаскивая из клетчатого кармана увесистый конверт.
Николя не особо интересовали деньги, он жаждал продолжения банкета.
— Скоро, мой друг, будет митинг, — продолжил Дима, — направь бойцов в толпу, но пусть не провоцируют. Они поймут, когда надо действовать.
— Мне быть там?
— Если не хочешь отсиживаться за спинами, то конечно, — подстегнул Альберт, — фортуна любит смелых и бескомпромиссных.
Николя воссиял от счастья.
— Жду отмашки, — отчеканил он.
— Вольно, солдат, — хлопнул его по плечу Дима, — а сегодня отдыхай.
Николя кивнул и отправился в бар. Рядом прошёл ангел-хранитель и укоризненно посмотрел на ребят.
— А нам то какое дело, — бросил вслед Дима, — не мы приказы отдаём. Курица в пелёнках.
Он закурил. Альберт достал фляжку с коньяком. Пора наведаться к Саше и Васе.
Глава 41
Саша накидал план действий. Он согласовал митинг с властями и готовился к предстоящему дню. В кабинет вошли двое в костюмах и развалились в креслах.
— По рюмочке? — предложил Саша.
Оба согласились и хозяин кабинета достал из нижнего ящика водку.
— Агрессивное пойло, — заметил Дима.
— Это жизнь агрессивная, — парировал Саша, — а водка так, для успокоения.
— Сколько будет народу? — спросил Альберт.
— Хватит для революции, — улыбнулся Саша, — лоботрясов в городе достаточно, готовых за копейку собственную мать охаять.
— Это хорошо, — взбодрился Дима.
— Вы нарочно заставили собрать народ с двух сторон? — спросил Саша после очередной рюмки, — хотите потасовку устроить? Не получится. Всю милицию города стянут для охраны.
— Не беспокойся, это наши проблемы, — пробормотал Альберт, — надо, чтобы митинг