более важные дела…

— Разве не за каждую душу мы призваны бороться? — расплакался Али.

— Вот и борись, — ответил Дима, — но там, где можешь… По миру гуляет вирус и скоро всех загонят в дома до лучших времён.

Глава 39

Юля родила девочку. Радовались безмерно. Мама и Андрей принесли цветы и фрукты. Дома развесили самодельные поздравления из бумаги, купили шарики и кое-как накрыли стол.

— Сегодня мы видимся в последний раз, — сказал Дима, наполняя бокалы вином, — у нас достаточно материала и мы готовы выпустить полноценный фильм. Ваша борьба не останется незамеченной для всего мира.

— Что давало вам силы каждый год приезжать к нам? — спросила Юля, — ведь мы могли там так и остаться, могли сгинуть.

— А многие до сих пор там, а кого-то уже нет, — сказал Альберт, — но вы сами говорили, что один из сотни вырывается. И это произошло не благодаря чьей-то воле, но из-за вашего трудолюбия, напористости и несгибаемости.

Лена заплакала. От искреннего счастья.

Двое вышли из подъезда. Один закурил, другой посмотрел в небо.

— Снова на поляну? — спросил Альберт.

— Снова, — согласился Дима.

Люди вокруг ложились спать, проклиная утро, из-за которого они рано встанут и идут на работу. Двое шли в лес, не оглядываясь.

Поляна засветилась, когда полбутылки коньяка было выпито, Альберт почувствовал лёгкую сонливость.

— Странное место, — сказал он, — здесь мы как будто даже немного люди.

— Ага, — согласился Дима, — места перехода исцеляют, делают человечнее.

— Места перехода, — покачал головой Альберт, — скорее, места презрения.

Поляна покраснела и красный дух, похожий на предрассветную дымку, возник посередине. Он был похож на дряхлого старика, однако глаза его сверкали ярче пламени.

— Хорошо живётся вашей подопечной? — спросил он басом.

— Неплохо, — сказал Дима, делая большой глоток коньяка.

— Её не тронут, но вы знаете правила, — продолжал старик.

Оба кивнули.

— Через пять поколений её потомки снова окажутся на свалке, — подытожил старик, — вы смотрители, и спасать заблудшие души не ваша прерогатива.

Снова оба кивнули.

— За вами должок и ещё одной промашки я не допущу.

Он посмотрел каждому в глаза и глаза каждого засветились.

— Он требует более активных действий. Фаза очистки наступит в ближайшее время. Два вулкана активизированы, тихоокеанский разлом начал движение. Устройте хаос на земле и чтобы никакой взаимопомощи.

В следующий миг туман рассеялся и трава снова стала зелёной.

— Я вот не понимаю, — развёл руками Дима, — итак уже половину населения заставили воевать, неужели этого недостаточно.

— Выживут сильнейшие, — ответил Альберт, — те, кто живут в невыносимых условиях холода и голода. Но им придётся побороться с пришельцами разных мест, чтобы отстоять своё право на территорию, о которой ранее никто и знать то не хотел.

— Я не за святош, которые помогают убийцам и насильникам, — не унимался Дима, — но что плохого помочь хорошему человеку.

— Ты же знаешь, что дело не в человеке, — осушил бутылку Альберт, — всё древо, все предки и потомки должны стремиться к эволюции. Если потомки короля будут рабами, то грош цена такому королю.

— Так значит, борьба как смысл существования? — спросил Дима.

Альберт кивнул. Хотя какой смысл бега, если нет возможности отдохнуть. Они встали и пошли прочь с поляны.

Глава 40

Николя всполоснул окровавленные руки и посмотрел в зеркало. Взгляд убийцы отпугнул его. Ты хочешь иметь лучшее, хочешь иметь всегда. Какое же приятное чувство забирать жизни других. Сначала ты ломаешься, взвешиваешь все за и против и, наконец, решаешься. И вот уже глаза жертвы перед тобой. Ты борешься с ней за право жить и ещё непонятно, кто победит. Но силы не равны и глаза перед тобой наполняются страхом, болью и слезами. В глубине души просыпается нечто, под названием жалость. Она умоляет тебя пощадить и это последний шанс жертвы. Но ты сильный и давишь жалость вместе с жертвой. И вот перед тобой отнятая душа. Она уже не спасётся и не выживет. Последним взмахом ты добиваешь её и выдыхаешь, как победитель. И тут происходит перевоплощение. Накатывает чувство спокойствия и удовлетворения. Чувство всевластия и божественности. За миг ты отобрал то, что росло много лет, то, что смеялось, плакало и просыпалось каждый день. Теперь ты властелин её души и ты её повелитель. И это чувство ничем не заменить, это наркотик борьбы за выживание. Никакая толерантность, никакие деньги не заменят этого чувства.

Николя вышел из туалета и посмотрел окно. Расплавленная капля для кого-то сегодня станет последней картиной жизни. Стоило ли плыть через полмира, чтобы встретить смерть. Всегда кажется, что в соседнем лесу и ягоды вкуснее и солнце ярче. Иллюзорность счастливой жизни «за бугром». Он достал банку пива и залпом опустошил. Вкус победы щекотал нёбо.

Вечером он пришёл на набережную. Вода шепталась с ветром, парочки целовались, группы пили пиво. Двое появились на брусчатке в кепках, жакетах и штиблетах, будто в гольф только что играли.

— Люблю такие вечера, — сказал Дима, приветствуя Николя.

— Когда всё идёт по плану, — пожал протянутую руку Альберт.

— Хорошая работа, — похвалил Дима, вытаскивая из клетчатого кармана увесистый конверт.

Николя не особо интересовали деньги, он жаждал продолжения банкета.

— Скоро, мой друг, будет митинг, — продолжил Дима, — направь бойцов в толпу, но пусть не провоцируют. Они поймут, когда надо действовать.

— Мне быть там?

— Если не хочешь отсиживаться за спинами, то конечно, — подстегнул Альберт, — фортуна любит смелых и бескомпромиссных.

Николя воссиял от счастья.

— Жду отмашки, — отчеканил он.

— Вольно, солдат, — хлопнул его по плечу Дима, — а сегодня отдыхай.

Николя кивнул и отправился в бар. Рядом прошёл ангел-хранитель и укоризненно посмотрел на ребят.

— А нам то какое дело, — бросил вслед Дима, — не мы приказы отдаём. Курица в пелёнках.

Он закурил. Альберт достал фляжку с коньяком. Пора наведаться к Саше и Васе.

Глава 41

Саша накидал план действий. Он согласовал митинг с властями и готовился к предстоящему дню. В кабинет вошли двое в костюмах и развалились в креслах.

— По рюмочке? — предложил Саша.

Оба согласились и хозяин кабинета достал из нижнего ящика водку.

— Агрессивное пойло, — заметил Дима.

— Это жизнь агрессивная, — парировал Саша, — а водка так, для успокоения.

— Сколько будет народу? — спросил Альберт.

— Хватит для революции, — улыбнулся Саша, — лоботрясов в городе достаточно, готовых за копейку собственную мать охаять.

— Это хорошо, — взбодрился Дима.

— Вы нарочно заставили собрать народ с двух сторон? — спросил Саша после очередной рюмки, — хотите потасовку устроить? Не получится. Всю милицию города стянут для охраны.

— Не беспокойся, это наши проблемы, — пробормотал Альберт, — надо, чтобы митинг