— Надо бы президента царём объявить, — думал Вася, сидя в одиночестве, — а то вирусы всякие бродят, мигранты снуют, великое перенаселение народов, падение Вавилонской башни в виде капитализма… Ещё и Апокалипсис по Библии не за горами. Ситуацию надо максимально стабилизировать, да и своё положение обезопасить. А так если подумать, то бежать то уже и некуда. Старушку Европу варвары вот-вот захватят, а тех, кто останется вирус добьёт. А Сибирь то вон она, большая, необъятная, развивай не хочу. Так может туда бежать крепость строить, — Вася усмехнулся собственным мыслям, — да только кто его всерьёз воспримет? Вассалы и ставленники запада? Которые без наставления даже в туалет сходить не могут. Колониальная элита тем и хороша, что не видит колонию своим домом. А царь никуда не денется. Он будет лакмусовой бумажкой правления, а если надо и сакральной жертвой… А там и Вася со своим активом, быть может, схоронится.

Итак, план был разработан. Нужно было как-то поменять конституцию. Внешние угрозы, мигранты, всё подходило, нужно было добавить несколько смягчающих посланий для населения и всё было бы как по маслу.

Вася перебирал варианты. Может, устроить митинг в пользу власти, выиграть международный конкурс в какой-нибудь поп-безделушке или футбольный чемпионат мира. Народ всегда голосует как надо в моменты радости и скорби.

Между тем приглашение не заставило себя ждать. Вторая игра на уровне Н-3 обещала быть интересной…

— Управление игрой — это искусство, — сказал Альберт, двигая чёрную шашку, — насколько вы хороши в столь нелёгком деле?

— А зачем усложнять, — ответил пространно Вася, — держи голодную собаку на привязи и в холоде. Чтобы была рада любой кости и тёплому взгляду. И рвала бы любого за тебя. А что делает запад. Выращивает нежизнеспособных недоособей в тепличных условиях, которые и за окорок не вступятся за руку, дающую еду, потому как привыкли к корейке и шницелю. Они и во время войны будут говорить о человеколюбии, даже когда вражеские штыки будут протыкать их сердца. Такое население нежизнеспособно и бесперспективно.

— Я согласен, необходимость в потребностях безальтернативна, — согласился Альберт, — в муках и страданиях душа человеческая приходит к очищению, — он сделал очередной ход, который поверг Васю в уныние, — но не человеку решать, какие испытания лягут на плечи народа на пути к светлой жизни. И тем более не группе подонков, которые хотят на этом наживиться.

— Вы вещаете с точки зрения небожителя, — парировал Вася, — люди вещают с точки зрения обывателя. И для тех, и для других мы выглядим крайне нелицеприятно, — он сделал ход и остался им вполне доволен, — мы как масло, тонким слоем натёрты между икоркой и чёрствой горбушкой хлеба. И мы первые в зоне риска при бунтах или сменах правительств.

— Ваш "плач Ярославны" неуместен, — возразил падре, — чай, не в окопах сидите с последним патроном.

— Всего лишь реализуем возможности, — партия была крайне ровной и Вася впервые почувствовал вкус борьбы, — не было бы нас, появились бы другие.

— Но за столом сидите именно вы.

— Вы считаете нас ворами?

— Извольте, — рассмеялся Альберт, — как вы сами сказали, вы тонкая прослойка. Этакий выродок ублюдочного капитализма, не желающий жить среди черни народа, вами же обираемого, и не принимаемый в элиту, вас породившую. Вот и болтаетесь между небом и морем на волнах судьбоносного ветра.

Падре молча сделал несколько хороших ходов и партия была закончена.

— Только не забывайте друг мой, что любая смерть, любой проступок ляжет именно на ваши плечи и ни на чьи другие. И советую вам подтянуть игру, а то серия становится скучной…

Он быстро растворился в полумраке, оставив Васю один на один с шашками.

— Н-2, подумал Вася, — крайне неудачная серия.

На следующий день он справился о дороге в злосчастную деревню. Сказали, что всё сделали в лучшем виде. Немного посидев в кабинете в одиночестве, он вызвал такси и купил билет на поезд до незнакомой области. В кругу заволновались, куда же отправился её казначей. Оделся он просто, длинный плащ, джинсы, водолазка с длинной шеей и потёртые ботинки, оставшиеся со времён работы инженером. Поезд мерно бежал по рельсам, навевая сон. За окном пролетала полуразрушенная действительность, покосившиеся крыши, накренившиеся заборы и заросшие поля. На одной из станций Вася вышел покурить. Только дорогие сигары выдавали его статус, хотя кто в деревне знал о сигарах. Его удивила посадка невысоких сосенок прямо в разрушенных огородах.

— Потом скажут, специально засеяли, — горько подумал он, — а на самом деле просто в старые борозды ветром занесло.

Прокатившись несколько дальше, он попал в нефтяной край. Как же карикатурно выглядели качалки, стоящие прямо в огородах полуразрушенных деревень.

— Фейковые богачи, — продолжал размышлять Вася, — под ногами скопления богатства, а нищенствуют и побираются. Зато в столице, в этом скоплении капитала, один воздух стоит в десятки раз дороже жизней этих бедолаг. Где справедливость, где устойчивость и будущее страны. С первыми снарядами он, конечно, улетит, а что станет с миллионами ни в чём не повинных. И неужели их вина только в том, что не смогли в своё время своровать миллиарды. А может не захотели по этическим соображениям. Но отвечать перед градом пуль, перед тяжестью налогов и перед неуёмной алчностью других должны именно они. Ибо каждый рубль миллионера выточен из плоти и крови обычных работяг. Но опять же, что толку в понимании, если ничего не делать. И как быть, если за любое такое действие вздёрнут на виселице свои же. Ещё и Альберт со своими наставлениями.

Поезд лихо нёс его вглубь проблем и умиротворения, расплёскивая при этом кружку горячего чая. Нашто, не европейские рельсы и поезда, а реальность, построенная на остатках сворованного народного капитала. И ведь не бунтуют, терпят до последнего. Толи действительно такие терпеливые и верующие, толи просто дураки. И тут уж становится понятно, почему всенародный бунт бессмысленный и беспощадный, потому как после десятков лет унижений и обдирательства эти человеческие призраки сделают всё ради покарания вышестоящих. Пусть не во благо себе, но ради сакральной мести. И обязательно кого-нибудь распнут или вздёрнут. А дальше придут новые воры с пустыми карманами и всё заново, как по часам. И ведь каждый из этих воров будет недоволен положением, ибо своровавший миллион будет уверен, что мог своровать миллиард, миллиардер уверует, что недополучил ещё больше, а простые депутаты будут роптать, что не заняли министерские должности. Вася рассмеялся. Страна алчности и разврата, стоящая на фундаменте безропотной разрухи. И тут главное очернить запад, не дать народу увидеть, как там живут, и как радуются жизни.