Услышав последние слова, Эхомба невольно поглядел на лес, стоящий по обе стороны от дороги.

– Тебе не кажется, что эти, из Братства скелетов, были бы против? Если они нападают на путников, что может помешать им совершать набеги на деревни? Может, поэтому здесь никто и не селится.

Симна лишь отмахнулся.

– Это пустая болтовня, страшные сказки!

Он закрыл глаза и глубоко втянул в себя свежий чистый воздух.

Под колесо попал камень, и повозка подпрыгнула. Алита проснулся, и настроение у него сразу испортилось.

– Ты бы поосторожнее вел свою машину, человек, – недовольно проворчал левгеп.

– Ну, тряхнуло, что из того, – грубовато ответил Этиоль. – Это же не летучий корабль, который движется плавно.

В следующее мгновение он резко сбавил ход, а потом свернул парус и остановил повозку.

Симна ибн Синд сел и нахмурился. Глянул влево, вправо, затем посмотрел на небо. До полудня, когда они обычно делали привал, было еще далеко.

– Эй, братец, почему мы остановились? – спросил он. – Пока ветер попутный, надо его использовать.

– Так же, как и глаза. – Эхомба слез с повозки и указал рукой направо, в сторону леса.

Симна посмотрел в том направлении; то же самое сделал и Хункапа Аюб. Только Алита даже не шевельнулся.

– Я ничего не вижу, – сказал Симна. На его лице отразилось смущение. – Что ты там разглядел?

– Посмотри на тот большой вяз, – сказал Эхомба. – Видишь птичку? Она совсем маленькая, не больше воробья.

Симна изумленно уставился на него.

– Ты остановился, чтобы получше рассмотреть воробья?

– Э-э, будь повнимательнее! – Эхомба чуть повел пальцем вправо. – Она перелетела на соседнее дерево. Видишь? – Он нетерпеливо махнул рукой и добавил с некоторым волнением: – На самом конце вон того большого сука. Самого нижнего. В листве…

Решив, что это какой-то розыгрыш, Симна недовольно проворчал что-то себе под нос, и в это мгновение рядом с ним раздался радостный вопль:

– Хункапа видит, Хункапа видит! – Зверочеловек принялся подпрыгивать в повозке и тыкать пальцем в сторону леса. Повозка заходила ходуном и громко затрещала. – Птица, но без.

– Без? – Симне начала надоедать эта чепуха.

– Без чего?

Однако он невольно посмотрел туда, куда указывали теперь уже две руки. Повел взглядом вдоль ветки… И волосы у него на голове зашевелились. У птицы, сидящей на ветке, не было оперения. А также кожи, мускулов и даже внутренностей.

С помощью голого белого клюва она рьяно прихорашивалась, не обращая внимания на потрясенных людей. Потом удивительное создание развернуло небольшие крылышки и полетело в глубь леса – маленькое, обнаженное до костей привидение.

Эхомба изучал полет многих птиц, драконов, даже особых ящериц и лягушек, но впервые он наблюдал за полетом скелета.

Скелетообразный воробышек оказался далеко не единственным в этом лесу. Чем дальше путешественники углублялись в Хексенские горы, тем чаще эти жуткие создания попадались им на глаза. Птиц в лесу было много: вороны, дрозды, сойки, дубоносы, неодеты и поползни, однако постепенно среди них становилось все больше и больше скелетов. В конце концов Эхомба и его спутники оказались в глухой и мрачной чащобе, где плоть была не в почете, где преобладали кости.

Заячьи скелеты прыгали среди корней древних деревьев, и их позвоночники были похожи на хвосты скорпионов. Однажды стайка водосвинок уставилась на путешественников из логова за ручьем – точнее, за путешественниками следил бездумный мрак, скопившийся в темных пустых глазницах. Зрелище было необычное и жуткое.

Удивительнее всего было, что эти лишенные кожи и плоти создания бегали и прыгали, как обычные звери. Единственное отличие заключалось в той жадности, с которой скелетообразные твари разглядывали проезжавших мимо людей. Если бы не деревья, здоровые и полноценные, Симна всерьез бы поверил, что они попали в страну смерти.

Однажды они увидели, как скелет рыси прыгнул с дерева на скелет кролика. В обычных условиях в природе нет более пронзительных душераздирающих криков, чем те, которые издает погибающий зверёк, но сейчас до путешественников донеслись только неясные шорохи и постукивание костей. Потом рысь-привидение устроилась рядом с добычей и, придерживая тушку костлявой лапой, принялась разрывать незримую плоть и высасывать из костей костный мозг.

Почти прозрачные косточки только что оперившихся птенцов пищали в гнездах, построенных скелетами их родителей. Тройка казуаров неуклюжими скачками пересекла поляну; их ребра щелкали как кастаньеты. Громоздкий медвежий скелет ворочался в зарослях дикой малины. Ветки хватали его за ребра, проникали в пустые глазницы, но медведь не обращал на это внимания и продолжал невозмутимо лакомиться ягодой.

Зачем скелету есть? Этот вопрос был одним из многих, что мучили путешественников. Эхомба, не в силах совладать с любопытством, смотрел на эти картины во все глаза, а что до его товарищей, то все они испытывали единственное желание: как можно быстрее миновать это жуткое место. Даже Алита, который особенно любил полакомиться костным мозгом, ощущал угрозу, таившуюся в окрестных дебрях, и не скрывал стремления побыстрее выбраться отсюда.

Неожиданно повозка резко остановилась.

– Эй! – вскрикнул Симна. – Этиоль, надеюсь, ты не собираешься устраивать здесь привал?

– Не собираюсь, – откликнулся пастух, сидевший за рычагом управления. – Но нам придется ненадолго задержаться.

Он кивком указал вперед.

Огромное дерево упало поперек проложенной колеи, полностью перекрыв дорогу. Торчавшие во все стороны ветви не позволяли объехать преграду. Надо было либо распиливать ствол, либо разгружать повозку и перетаскивать через него. И то и другое требовало времени.

– Клянусь Дживоувамом, не самое лучшее место для остановки! – громко проворчал Симна, затем спрыгнул на землю и направился к препятствию.

Хункапа Аюб, никогда не размышляющий подолгу, резво перебрался через ствол в том месте, где ветви при падении сломались и в кроне была прореха. Несколько мгновений он молча стоял над поверженным лесным великаном. Потом наклонился, взялся за верхнюю часть ствола и, раскатисто ворча и ухая, принялся оттаскивать дерево в глубь леса. Алита с недовольным видом принялся ему помогать: уперся лбом в расколотый комель и, упершись в землю всеми четырьмя лапами, надавил.

Через десять минут дорога была свободна. Возвращаясь к повозке, Эхомба думал о том, долго ли им еще тащиться по этому пропитанному болезненной жутью лесу и удастся ли выбраться из него до наступления ночи. До темноты было еще далеко, но его одолевали дурные предчувствия…

Эти предчувствия материализовались в виде толпы человеческих скелетов, числом около дюжины, причем все они были вооружены, а некоторые даже в доспехах. Съехавшие набекрень стальные и бронзовые шлемы, украшенные птичьими перьями и радужными крыльями каких-то насекомых, придавали жуткую достоверность этим воинам, лишенным даже намека на плоть. Этот кошмарный отряд занял позицию между путешественниками и повозкой, в которой лежало все их оружие.