Симна по-прежнему стоял у фальшборта.

– Ты бы сказала матросам, – посоветовал он Станаджер, – чтобы они поменьше глазели за борт. Этиоля сейчас лучше не отвлекать.

Это чудо никогда не забыть тем, кто был в тот день на палубе корабля. Зрелище было ошеломляющее: изящный «Грёмскеттер» под всеми парусами, окутанный многоцветным переливающимся сиянием, стремительно шел на юго-запад. Даже старые морские волки были поражены окружающим великолепием и многообразием обитателей океана. Станаджер приходилось то и дело напоминать своим людям, что нужно работать, а не глазеть за борт.

А туман тем временем начал съеживаться и таять. Но вместе с ним таяли и силы Эхомбы. Сначала самые мелкие обитатели океана ушли назад в глубину, за ними – и более крупные. Последним морской человек на своей колеснице из раковины взлетел на гребень волны, отсалютовал «Грёмскеттеру» и исчез, уйдя под воду.

Но к этому времени солнце развеяло последние клочья тумана. Эхомба, кряхтя, поднялся на палубу и попросил принести льда. На корабле был ледник: в самой нижней и холодной части трюма. Напряжение, которое он испытал, борясь с мечом из небесного металла, не прошло даром: вся правая рука у него онемела и пальцы почти не сгибались. Лед, завернутый в полотенце, не мог, конечно, сравниться с лечением магией, но все же ему стало легче.

Пока Этиоль охлаждал руку, Симна стоял рядом и с величайшей осторожностью держал меч из небесного металла.

– Как тебе удалось справиться с ним, Этиоль, если ты, как все время твердишь, не являешься колдуном? Меч ведь такой тяжелый!

Пастух попытался пожать плечами, но мускулы не слушались.

– Тренировка, мой друг, обычная тренировка. Кузнец Отжиханья научил меня кое-каким приемам, и старейшины нашей деревни тоже дали пару советов. Это нелегко объяснить… Ты должен почувствовать правильное движение, путь, которым тяжелый металл пронзает воздух, преодолевая притяжение Земли.

Симна покивал.

– Ты знаешь, это забавно… В молодости для меня в этом был вызов, и в результате, боюсь, я делал глупости.

Левгеп, свернувшийся клубком возле возвышения, на котором помещался штурвал, поднял голову и заявил:

– На мой взгляд, с годами мало что изменилось.

– Я не принимаю критики от пожирателей падали!

Большой кот не удостоил его ответом, и Симна вновь повернулся к Эхомбе.

– Я не раз видел, на что способно это оружие, и могу сказать: я лично мог бы владеть им не в большей степени, чем резцом ваятеля или лютней.

Эхомба добродушно усмехнулся.

– Ты однажды пытался.

Симна искоса взглянул на него.

– Я тогда думал, что ты спишь.

Тот глянул вдаль.

– Я спал.

Смущенный северянин хотел что-то ответить, но ничего разумного в голову ему не приходило, поэтому он решил промолчать. Ни слова не говоря, он осторожно положил чудесный меч рядом с Эхомбой и подтянул повыше одеяло, в которое кутался пастух. Лед облегчил его боль, но пастух замерз и теперь весь дрожал.

– За меня не волнуйся, – улыбнулся Эхомба встревоженному Симне. – Возле нашей деревни океан куда холоднее, чем здесь, а я часами там плавал и бродил по отмелям.

– Я не волнуюсь, – ответил Симна, – но схватить простуду может любой. – Он глянул на море. – Подобное тянется к подобному… Свет тянется к свету. Это было необыкновенное зрелище. Я никогда не думал, что в море живет столько существ. Надо же! И все они излучают колдовское свечение.

– Не колдовское! – поправил его Эхомба. – Тот свет, что ты видел, имеет природное происхождение, его испускают сами эти существа. Никакого колдовства тут нет.

Северянин нахмурился.

– Откуда ты знаешь?

– Море выбрасывало на берег возле моей деревни трупы похожих существ. Даже после смерти они светились, хотя, конечно, гораздо слабее. – Этиоль посмотрел на прояснившееся небо. – Океан возле нашего побережья очень глубок. У самого дна, должно быть, царит непроглядный мрак, что-то вроде вечной ночи, и поэтому обитающим приходится самим заботиться об освещении.

– Удобное свойство, – согласился Симна и мечтательно добавил: – В свое время мне бы очень пригодилось умение извлечь из своего тела хотя бы немного света.

Пастух с упреком посмотрел на него.

– Все живое излучает свет, Симна. Его, правда, трудно разглядеть. Нужен опыт, чтобы отделить его от окружающего нас естественного дневного освещения.

Симна рассмеялся.

– Ты хочешь сказать, что я сияю, как эти рыбы или медузы?

– Нет, не так. Свет, излучаемый человеком, или по крайней мере большинством людей, имеет совершенно другую природу. Но так или иначе, дружище, ты тоже светишься. Не так, как ты хотел бы, но более ярко в ином смысле. Существует много разновидностей света.

– Я хотя бы не темен, и это уже хорошо. – Симна ничего не понял из объяснений Эхомбы, но почему-то его обрадовали слова приятеля. – А как насчет остальных? – Он обвел рукой палубу.

Эхомба положил подбородок на колени и долго молчал. Потом он сказал:

– Вот капитан. Ее свет имеет немного оттенков, но все они сильны и насыщенны, что редко встречается у людей. Пригет излучает свет вспышками, словно искры костра. Матрос рядом с ней светится тускло, но все-таки светится. – Эхомба обвел взглядом палубу. – Первый помощник, – продолжал он, – отличается сильными и чистыми цветами, хотя его свет не такой интенсивный, как у Станаджер. У Алиты отсутствуют некоторые оттенки и полутона, которые есть у людей, зато те, что есть, ослепительны.

Обычно Симна в ответ на подобные россказни начинал либо хохотать, либо добродушно вышучивать Этиоля. Однако сейчас в знак уважения к его усталости он только едва слышно хихикнул. Симна не сомневался, что его друг шутит. Люди и кошки не могут светиться; если бы они светились, он, Симна, обладающий отличным зрением, давным-давно бы это заметил. И все равно приятно послушать Эхомбу, воображение у него богатое, и рассказывает он увлекательно!

– Ну-ка, расскажи еще о ком-нибудь, – попросил Симна. – Например, что насчет Хункапы?

Эхомба бросил задумчивый взгляд на своего лохматого друга.

– Он светится очень странно. Мне даже трудно это описать. Вспышки, которые он излучает, размыты, я с трудом их улавливаю. – Пастух чуть усмехнулся. – Может, это из-за его волосатости. Вообще-то волосы не задерживают этого света, но Хункапа такой обросший, что все может быть. – Он помолчал и неожиданно сменил тему: – Похоже, остаток дня пройдет без приключений. Интересно, сколько еще до Дорона?

Симна встал:

– Пойду спрошу у Станаджер.

– Давай, – согласился Эхомба. – Я смотрю, вы с капитаном начали лучше ладить друг с другом, чем в первые дни.

Симна подмигнул.