— На себе не показывай. Но да — она тебя.

— А я почему не знал?

— А кто ж тебя поймет. Ты весь такой загадочный… Мы думали, что ты ее нарочно игнорируешь. Жалели. Ее, конечно, не тебя. Анька плачет, Надька ее подкалывает, она-то тебя с третьего класа вожделеет.

— Знаю. Только на фиг она мне сдалась.

И мы одновременно замолчали, каждый о своем. Девушка отщипывала дольки мандарина, странно глядя на нас, а я думал, глядя на танцующих, о неожиданных открытиях, которые можно сделать на ровном месте.

К Дине подсела знакомая, девушки зашушукались о чем-то своем, уйдя под полог. Я машинально дернул ползунок к иконке дешифратора, там была функция чтения по губам, потом убрал. Любопытство — зло.

— Вит, ты всерьез не знал?

Я покачал головой.

— М-да. Нет, ну я в самом деле был уверен, что ты ее нарочно не замечаешь. — Кузен явно был расстроен. Пришлось пожать плечами и углубиться в выбор меню, дав ему возможность переключиться на девушек.

Старая история: очки, выменянные на мобильник. Родные об этом узнали и много шутили, а я помалкивал. В той модели была функция резервной записи, десятидневный непрерывный журнал всего, что происходит вокруг владельца. Не самая популярная функция, система переутяжелялась, обычные очки такого класса все на домашний комп скидывают, зато на эти подавитель не действовал; правда, вытащить информацию надо было уметь. Я умел. Было интересно увидеть все, что видела их обладательница, услышать несколько прелюбопытных разговоров. Об Аньке в том числе.

Девчонка, подсевшая к нам, что-то щебетала, выразительно, как ей казалось, глядя на меня голубыми глазами. Наряд ангелочка ей совсем не шел, хотя был чертовски провоцирующим. Наверное. Ну она как-то ухитрялась быть соблазнительной в этом… стоп. Только сейчас до меня дошло, что наряд девчонки нематериален. Щелкнув отключением вирта, я впечатлился — нимб и крылья исчезли, в реале моя собеседница щеголяла рожками и длинным хвостом с сердечком на конце, пришлось проверить еще раз, отключен ли вирт. Похоже, она неплохо подготовилась — наряды для двух образов, наложение голоса, контроль окружения, чтобы вирт с реальными предметами не соприкасался. Чертенком она была убедительным, наверное, что-то внутри гармонировало.

Игнорировать такие старания было бы невежливо, пришлось вести разговор. Зовут Лиза, из математической школы, ничуть не против того, чтобы я ей занялся. Пришлось извиняться, отговариваясь другими планами. Кажется, она огорчилась, но мне как-то было не до этого.

Перед глазами крутился каркас недомолвок, намеков, ожиданий и слов.

Хорошо, школа завершается; до меня наконец дошло, как меня видели со стороны, и кем я себя показал. Ладно, дело прошлое, чего уж теперь.

Вывернувшись от собеседницы, пошел искать туалет, а найдя, сунул голову под струю воды в умывальнике, после чего посмотрел в зеркало и грустно снова признал очевидное:

— Лопоушик. Пролопоушил.

Красиво меня сделали, ничего не скажешь. Разводка — высший класс. И ведь Лапочка тогда в атаку не пошла, только со следующего года начала серьезную осаду. Алинина поменялась со мной, когда Надя ее убедила, что эти очки старят, я помню даже фразы типа «ты в училки решила податься?», хорошо помню. Еще порадовался, что есть шанс получить вещь без особых затрат.

Получил. В том-то и дело, что я получил именно то, чего хотел, даже более того. Такого наслушался, они же с подружкой на переменах кости всем мыли… Теперь понятно, что разговоры были срежиссированы. Оленина избытком ума не страдает, а вот Надя-Лапочка, вечная всем подружка, готовая помочь и подсказать, и только с Анькой всегда бывшая на ножах — та могла, еще как могла. Стервочка мелкая. И ведь я злюсь потому, что получил все, чего хотел. Что получили за мой счет, узнал только сейчас.

В туалет ввалилась хихикающая парочка и не обращая внимания на меня, заперлись в крайней кабинке. Извращенцы, на втором этаже комнаты есть, удобные, и все это знают. Все — знают. Черт, Вит, хватит уже!

Фимка встретил меня у стойки бара и даже отвлекся от девушки, чтобы прокомментировать мое выражение лица:

— Кто-кто обидел нашего трудягу? Кто-кто омрачил это суровое личико? Кому-кому сегодня достанется? — Девица захихикала, а я только отмахнулся:

— У меня сегодня настроение напиться.

— Вит, «напиться» и ты — это две вещи несовместные! Ты же ни разу не был пьян!

— Значит, стоит попробовать выпить за вечер не пятьдесят грамм водки, а все семьдесят!

— О, ты только бар не развали с такой-то дозы!

— Ничего, мы, слесаря, к алкоголю привычные!

Дина, тощенькая блондиночка с яркими глазками, слишком пристально посматривала на меня, и кузен тут же решил, что конкуренты ему не нужны.

— Хочешь, расскажу самую главную тайну Витали? В детстве он… — Ефим сделал большие глаза и открыл было рот, но я, опережая, схватил его за шею, нагнулся к уху и самым проникновенным голосом, на который только был способен, сказал:

— Толстый, а ведь я знаю, где ты живешь! Смекаешь, об чем речь?

Фимка изобразил испуг, развел руками, показывая, что все, молчит, а потом подмигнул и вскочил, тут же дернув к себе в объятия девушку и, ловко закрутив вокруг себя, утащил ее на танцпол.

К черту все! Напьюсь! В конце концов, дядья такие байки про свои выпускные рассказывают, что мне как-то даже неприлично оставаться трезвым! Бармен закончил трясти свою фляжку, красиво налил и поставил передо мной. Взявшись за стакан с коктейлем, я решительно поднес его ко рту, понюхал, и так же решительно поставил обратно, не отхлебнув ни глотка. Поймав взгляд бармена, мужика лет тридцати, пожал плечами. Он, поняв, кивнул и улыбнулся, а потом заменил бокал на что-то безалкогольное, вроде смеси соков, и я, отхлебывая по чуть-чуть, пошел по клубу, рассматривая людей.

Лапочка стояла у бассейна, беседуя со своими злейшими подругами, замышляя очередное коварство. Хотя черт их знает, может, я наговариваю на милейших девушек? Ага, а луна сделана из сыра… Глотнув своего сока, я направился в их сторону, все еще не зная, чего хочу. Я ведь получил то, что хотел? Десять дней резервных записей с очков весьма симпатичной одноклассницы, практически вся тайная и явная жизнь, за исключением времени, когда очки держали в футляре. И дома, и в школе, и в школьной раздевалке, хотя я те записи только один раз просмотрел. Честно-честно. И сразу удалил. Потому что такого наслушался и насмотрелся, что месяц в сторону девушек смотреть не мог. А на Аньку — весь год. Может, и к лучшему, та же Алинина при всей своей простоте оказалась довольно стервозной, когда ее не видел никто из наших.

Кажется, мой взгляд стал ощутим физически, потому что по мере приближения к Наде та стала дергаться. Или, может, она в зеркальной стене меня видела? Не важно.

Наверное, она меня все же видела, потому что развернулась как раз, когда я подходил, и улыбнулась.