В отличие от жертвы Мелиусу неведома романтика дальних странствий. Морская тематика оставляет его равнодушным, поэтому он проходит мимо.

Два неподвижных тела остаются за спиной файта, и это только начало. Хозяин пожелал очистить место от скверны. Слуга выполнит приказ господина. Те, кто потерял человеческий облик, перестают быть людьми. Но будь они даже святыми, сейчас это не имеет значения. Слово Этана – закон.

Как ни в чем не бывало файт спускается вниз. За время его отсутствия ничего не изменилось. Те же облака густого табачного дыма, режущий ухо визгливый пьяный хохот, истеричные выкрики, отборный мат и звон бьющихся глиняных кружек. Шумная вечеринка подходит к концу, но, кроме Мелиуса и Мальтисы, об этом не знает никто. Жизнь кажется нескончаемой и прекрасной.

Всем.

Кроме одной женщины, стоящей рядом со стойкой в ожидании кавалера.

Белый танец.

Поцелуй на прощание.

Финал.

Праздник кончился.

Свечи потушены.

Жизнь пролетела как сон. Быстро и незаметно. По-хорошему, нужно проснуться, но она медлит. Глаза Мальтисы прикованы к мужчине, идущему к ней.

У него спокойное лицо, уверенный взгляд и скупые, точно выверенные движения.

Шатающиеся фигуры, призраки, встающие на пути незнакомца, устало оседают на пол.

Первый.

Второй.

Безжалостный молот раз за разом опускается на наковальню, где разбивают сердца.

В кузнице жарко и накурено, но Мелиус не обращает внимания на мелочи.

Третий.

Четвертый.

Сзади слышатся взрывы пьяного хохота.

– Уген, да ты набрался к чертям собачьим! Вставай, нечего валяться в проходе!!!

Пятый. Шестой.

– А Вел… Посмотрите-ка, тоже хорош! Клялся, что будет пить до утра, а слег в самом начале.

Седьмой…

Десятый…

Крылья прекрасной бабочки пылают вовсю, а пьяным навозным жукам по-прежнему весело. Трагедия оборачивается грязным бессмысленным фарсом, где Смерть правит балом и есть лишь одна пара, способная на красивый прощальный танец.

Мужчина подходит к женщине, пребывая в непоколебимой уверенности, что именно он – единственный и неповторимый. Ему невозможно отказать. Здесь нет никого достойнее. Она должна согласиться. Других вариантов попросту нет.

Но вместо трепетного взгляда покорной лани его встречает открытый вызов дерзкой волчицы.

– Расслабься, красавчик. Ты не мой герой. Не тот человек, которого я жду. – Белоснежные зубы расплываются в зверином оскале, а на дне бездонного колодца расширившихся от возбуждения зрачков плещется лава.

– Ты в этом уверена? – Его вкрадчивый голос льется сладкой патокой.

– Абсолютно. Будущего не изменить. У моего избранника другое лицо.

– Лицо – это маска и не более.

– Эй, приятель… Поосторожней с нашей ба…

Небрежный взмах руки, пытающейся отогнать надоедливую муху.

…дцатый…

– А маску нетрудно сменить.

– Согласна. Сменить и вправду нетрудно. Но только при условии, что знаешь, какую надеть. А ты ведь не знаешь?

– Чего… Вдруг… Развалился тут…

…дцатый…

– Я угадала?

– Отчасти.

– Не пытайся меня обмануть! – Наконец ей стало по-настоящему весело.

Бабочка, охваченная пламенем, падает вниз. Дна пропасти пока не видно, и, что самое главное, нет боли.

– Ты не мой парень, а я не глупая девчонка, влюбленная до беспамятства…

– Вен умер. – Мертвенно-бледное лицо появляется откуда-то сбоку. – Ты что, отравила вино?

– Нет.

– Тогда почему они…

…дцатый…

– Я не пытаюсь тебя обмануть. И пришел за другим.

Количество неподвижных тел слишком велико. Даже с учетом того, что сегодня бесплатная выпивка.

– Вино отравлено! – Истеричный крик, зарождающийся в дальнем углу зала, служит искрой, воспламенившей погребальный костер. – Коварная ведьма отравила вино! Она задумала нас погубить!

Простая и ясная мысль хоть и не сразу, но все же доходит до большинства присутствующих. Мутные пьяные взгляды обращаются к виновнице торжества и видят, как Мальтиса, небрежно облокотившись на стойку, улыбается заезжему гостю. Окончательно умом тронулась. Задумала убийство и думает, это сойдет ей с рук.

– Он среди них? – Мелиус обводит рукой зал, указывая на толпу.

– Нет.

– Ты видела его прежде?

Протяжный рев исторгается из глоток «пирующих». Концентрация ненависти достигает того предела, когда становится физически ощутимой.

– Нет. – Голоса не слышно, но файт, не напрягаясь, читает ответ по губам.

– Хорошо.

В отличие от взбешенной толпы эти двое безмятежно-спокойны. Мужчина уверен в собственных силах, а женщина знает – изменить будущее невозможно. Ее убьет альбинос. Тридцать два поколения предсказателей что-то да значат. Ошибка исключена. На месте пьяного быдла могли бы оказаться любые чудовища. Демоны Хаоса. Призраки Толуа или вообще кто угодно. В любом случае ничто не изменится. Пока не появится альбинос, она не умрет. Пылающая искра не достигнет дна пропасти, а круг не замкнется.

Опьяненная жаждой крови толпа не знает про все эти тонкости. По большому счету они ей и ни к чему. Чем забивать голову ерундой, лучше броситься скопом на врага – и убить. Разобраться раз и навсегда. У большинства из присутствующих есть ножи. Но когда численный перевес настолько велик, оружие ни к чему, оно только мешает. Задача на редкость проста – повалить ублюдков на пол и бить ногами до тех пор, пока тела не превратятся в бесформенные ни на что не похожие туши. Если бы речь не шла о ведьме-отравительнице, нашлись бы желающие напоследок использовать бабу по назначению. Но никто из присутствующих не желает пачкаться о подлую гадину. Забить ее насмерть – и дело с концом.

Мелиус тоже не хочет пачкаться о выводок мерзких жуков, но выбора нет. Приказы Этана не подлежат обсуждению. Файт делает шаг вперед, оставляя женщину за спиной.

Со стороны кажется: Мальтиса и вправду тронулась умом. Никто не останется равнодушно-спокойным, когда разгоряченная алкоголем толпа настроена учинить кровавый самосуд. А ненормальная баба стоит, небрежно облокотившись о стойку, и улыбается. Оказавшаяся неподалеку бутылка очень кстати. Кружки нет – и не надо. Мальтиса поднимает бутылку вверх, салютуя подонкам, пытающимся объять необъятное и совершить невозможное.