– Не тебе, грязная тварь, судить о высоких материях! – Дроу слишком долго сдерживался, но рано или поздно любому терпению приходит конец.

– Грязная тварь?

Со стороны могло показаться, что Олитунг искренне удивлен, но это была не более чем игра.

Во время разговора один из орков наскоро перетянул кровоточащую рану командира тряпкой.

– Я не ослышался? Ты назвал меня грязной тварью?

– Именно так.

– Ну что ж. – Гигант удрученно вздохнул, всем своим видом выражая сожаление. – В таком случае, дерзкий щенок, ты умрешь.

Его показное благодушие вмиг улетучивается без следа. Рана перевязана, кровь остановлена, в каждой руке по мечу.

То, что должно случиться, рано или поздно произойдет. Эти двое мечтают перегрызть друг другу глотки. Пускай начинают. Я не стану вмешиваться. В конце концов, последнее желание приговоренного к смерти священно. И если один из бедняг собрался отправить другого в объятия смерти на час раньше…

Что ж. У каждого есть законное право осуществить мечту и упокоиться с миром.

Да будет так.

Пусть победит тот, кто достоин быть лучшим.

Гнилые болота подобны нарыву на теле земли. Если их вовремя не остановить, они будут расползаться, превращая некогда плодородные земли в отвратительную вонючую жижу. Пройдет несколько лет – и цветущий край обратится в безжизненную пустыню. Еще несколько – и территория зловонного отстойника увеличится. Шаг за шагом, медленно, но верно болото расширяет границы. Стоячая вода только с виду кажется неподвижной. На самом деле она находится в постоянном движении. Словно огромная улитка, оставляющая после себя длинный след отвратительной слизи, зловонная лужа продвигалась вперед.

Семьдесят лет назад на месте сегодняшней границы болота стояла деревня. В небольшой речке, которая протекала рядом, в избытке водилась рыба, земля плодоносила, в лесах было не счесть разной живности.

Но постепенно все изменилось. Сладковатая гниль разложения стала проникать в цветущий край, оскверняя все, к чему прикасалась. Некогда быстрое течение реки замедлилось. Вода зацвела. Рыбы стало так мало, что ее перестали ловить. Плодородные поля подверглись нашествию тли и жуков. Урожаи год от года становились все меньше. Если раньше крестьяне продавали излишки, то теперь с трудом хватало на жизнь впроголодь.

Люди держались до последнего, не желая покидать обжитые места. Но когда в лесу появились странные звери, похожие на огромных выдр, без разбора пожирающие все подряд, самые благоразумные ушли.

Ненасытных тварей назвали ракстлами – падальщиками. Они выползли из болота, чтобы расчистить дорогу огромной улитке, истекающей гнилостной слизью. Ракстлы были неприхотливы в еде, не боялись хищников, а самое главное – на редкость быстро плодились.

Нет ничего удивительного в том, что через пять лет в лесу не осталось зверей и птиц. Первые погибли, а вторые покинули страшное место, после того как ракстлы обратили голодные взоры вверх и принялись разорять гнезда. Казалось, для этих чудовищ нет ничего невозможного. Они могли плавать, как рыбы, бегать, как зайцы, и, словно белки, скакать по деревьям.

Но и это было еще не все. Когда лес и река опустели, настал черед урожая. В начале осени голодные орды пришли на поля.

Даже после нашествия саранчи могут остаться какие-то крохи. Ракстлы вымели все подчистую. Там, где вчера колосилась пшеница, сегодня не осталось ничего, кроме голой земли.

После гибели урожая сдались даже самые стойкие. Жить в вечном страхе невозможно. Бороться с чудовищами бесполезно. Всеядные твари до сих пор сторонились людей, но отныне им нечего есть. А значит, рано или поздно они нападут на деревню. Оставалось только одно – погрузить на телеги то, что можно увезти, и навсегда покинуть проклятое место.

Так некогда цветущий край превратился в безжизненную пустыню. Заброшенное поселение на краю смердящего отстойника.

Пройдет десять – пятнадцать лет, и от некогда крепкого дерева останется гнилая труха. Покинутые дома рухнут, и грязное пятно, расползающееся по поверхности земли, станет еще больше. А безжалостная улитка отправится дальше, чтобы осквернить новое место. И так будет продолжаться до тех пор, пока весь мир не станет огромным гнилым болотом…

Крэмс, древний некромант, никуда не торопится. У него в запасе чуть ли не целая вечность, которую нужно чем-то заполнить. Он планирует рано или поздно завоевать весь мир. А когда достаточно окрепнет, бросить вызов лордам Хаоса.

Честолюбивые амбиции в данном случае подкреплены реальной силой и четким разделением границы между понятиями «завоевание» и «покорение». Кратковременный успех стремительной атаки может принести неплохие дивиденды, но этот успех не сравнится с медленным, целенаправленным проникновением во все сферы жизни противника. Сегодняшняя победа завтра может с легкостью обернуться поражением. А покорение – процесс долгий и кропотливый, зато стопроцентно надежный.

Обладая силой Крэмса, уже сегодня можно подмять под себя пару королевств. Какой-нибудь честолюбивый глупец наверняка так бы и поступил. Бросил вызов, пошел в решительную атаку, поднял легионы мертвых, сорвал большой куш – и в конечном итоге потерял все. А мудрый некромант не торопится. Он начал с малого, с едва заметной капли на поверхности земли. С течением лет гнилое озерцо разрослось, превратившись в небольшое болотце. Затем в большое. Придет время – и оно станет огромным. А потом заполнит собой весь мир. Главное – не торопиться. Нужно приучить смертных к мысли, что болото было, есть и будет всегда. С ним бесполезно бороться. Его нельзя победить. Можно лишь смириться, приняв как должное.

Рано или поздно боги поймут, что гнилая клякса, расползающаяся по границам мироздания, не что иное, как вызов их могуществу. Но к тому времени сила Крэмса многократно умножится. Если же по какой-то причине не получится вступить в открытое противостояние, он затаится так, что его никто не найдет. Превратится в бездыханную мумию, которая «проснется» через тысячу лет, чтобы пожать лавры блестящей победы.

Болото подобно живому организму. Пока оно слабое и немощное, нуждается в постоянной энергетической подпитке. Но стоит перейти определенную грань – и оно будет разрастаться как опухоль, даже в том случае, если ему придется пожирать себя.

И тогда…

Подлунный мир встанет на колени, а Сфера Хаоса, может быть, впервые за много веков содрогнется от ужаса, осознав разницу между завоеванием и покорением. Между мнимой победой и истинным поражением.

Боги без веры – словно киты без планктона. Поэтому, несмотря на безграничное могущество, они не вмешиваются в войны светлых и темных рас, оставляя смертным право на собственные победы и поражения. В противном случае люди могут потерять веру, а это напрямую затронет самих лордов.