Но почему же Люс так расстраивается, когда мальчик начинает тереться ступнями о его спину и подавать призывные сигналы? Может быть, дело в тревожных звуках, которые он издает, не говоря уже о том, как обеспокоенно выглядит. Может быть, если он не ублажит иностранных гостей, его накажут? Люс не может придумать другого объяснения панике ребенка. Может быть, считается, что сперма белых обладает особой силой? Вряд ли, учитывая, как Люс, Рэнди и Морт выглядят в последнее время. Выглядят они ужасно: сальные волосы, перхоть. Племя даватов теперь, видимо, считает, что все белые мужчины покрыты солнечными ожогами. Люс мечтает о душе. Ему хочется натянуть кашемировую водолазку, ботинки, замшевый блейзер и пойти выпить виски с лимонным соком. После этого путешествия самым экзотическим пунктом его назначения будет полинезийский ресторан «Трейдер Вик». И если все пройдет хорошо, так оно и произойдет – бокал май-тая с бумажным зонтиком, Манхэттен.

Вплоть до последних трех лет – до того вечера, как доктор Паппас-Кикучи огорошила его своей полевой работой, – доктор Питер Люс считался главным мировым специалистом по человеческому гермафродитизму. Он был автором крупнейшей работы по сексологии «Прорицание вульвы», которая входила в стандартную программу множества дисциплин – от генетики и педиатрии до психологии. Он вел колонку в «Плейбое» под тем же названием с августа 1969-го по декабрь 1973-го. Красота идеи заключалась в следующем: персонифицированная и всезнающая вульва отвечала на вопросы читателей мужского пола – иронично, а порой и загадочно. Хью Хефнер наткнулся на имя Люса в газетной статье о демонстрации за сексуальную свободу. Шесть колумбийских студентов устроили оргию в палатке в городском парке и были арестованы полицией. У Люса спросили, что он думает об этом инциденте. В газете была приведена следующая цитата тридцатичетырехлетнего доцента Питера Люса: «Я целиком за оргии, где бы они ни происходили». Это привлекло внимание Хефнера. Он не хотел повторять колонку Ксавьеры Холландер в «Пентхаусе»[25] и пожелал, чтобы колонка Люса была посвящена научной и исторической стороне секса. В первых трех выпусках «Прорицания вульвы» рассказывалось об эротических произведениях японского художника Хироши Ямамото, эпидемиологии сифилиса и традиции людей-бердашей [26] у племени навахо. Все это излагалось туманным многословным языком, который Люс позаимствовал у своей тетушки Розы Пеппердин – она читала ему лекции о Библии у себя на кухне, параллельно отмачивая ноги в тазу. Колонка пользовалась популярностью, хотя интересные вопросы попадались редко – читателей больше интересовали техники куннилингуса и лекарства от преждевременной эякуляции. Наконец Хефнер велел Люсу послать всех к черту и писать вопросы самому. Так и сделали.

В 1987 году Питер Люс появился в шоу Фила Донахью вместе с двумя гермафродитами и транссексуалами, чтобы обсудить медицинские и психологические аспекты их жизни.

В ходе этой передачи Фил Донахью сказал: «Энн Паркер родилась девочкой, и ее воспитывали как девочку. В 1968 году вы выиграли пляжный конкурс „Мисс Майами" в округе Майами-Дейд, так? Самое интересное впереди. До двадцати девяти лет вы были женщиной, а потом переключились и стали жить как мужчина. У него есть анатомические признаки и мужчины, и женщины. Провалиться мне на месте!» Кроме того, он сказал: «Вот что по-настоящему важно. Они – живые, незаменимые, сыновья и дочери Господни – хотят, чтобы вы знали, что они – люди».

Интерес Люса к гермафродитизму зародился около тридцати лет назад, когда он проходил стажировку в больнице Маунт-Синай. К нему на осмотр пришла шестнадцатилетняя девушка. Ее звали Фелисити Кеннингтон, и с первого же взгляда на нее Люса охватили совершенно не профессиональные эмоции. Фелисити Кеннингтон была очень хороша собой – худенькая, интеллигентная, в очках (это ему всегда ужасно нравилось).

Люс с серьезным видом осмотрел ее, после чего сообщил:

– У вас лентигиноз.

– Что? – встревоженно переспросила девушка.

– Веснушки.

Он улыбнулся. Фелисити Кеннингтон улыбнулась в ответ. Люс вспомнил, как брат, многозначительно шевеля бровями, спросил, возбуждают ли его осмотры женщин. Люс, как водится, ответил, что думает только о работе и не замечает, как выглядят пациентки. Фелисити Кеннингтон он более чем заметил – прелестное лицо, розовые десны, по-детски мелкие зубки, робкие бледные ноги, которые она то и дело то сводила, то разводила. Не заметил он только ее матери – она сидела в углу комнаты.

– Лисси, расскажи врачу про свои боли, – вмешалась женщина.

Фелисити покраснела и опустила взгляд:

– У меня болит… ниже живота.

– Какого вида эта боль?

– А что, бывают разные виды?

– Острая или тупая?

– Острая.

К тому моменту за время работы Люс провел восемь гинекологических обследований. Обследование Фелисити Кеннингтон оказалось одним из самых сложных. Во-первых, его ужасно к ней тянуло. Ему самому в ту пору было всего двадцать пять. Он нервничал, сердце его так и колотилось. Он уронил расширитель, и пришлось идти за новым. Когда Фелисити Кеннингтон спрятала лицо и закусила губу, а потом раздвинула колени, он чуть не упал в обморок. Во-вторых, за ним неотрывно наблюдала мать девочки, что не облегчало задачу. Он предложил ей подождать снаружи, но миссис Кеннингтон ответила: «Спасибо, я лучше побуду с Лисси». В-третьих – и это было хуже всего – каждое его действие, видимо, причиняло Фелисити Кеннингтон сильную боль. Она вскрикнула, когда он только наполовину ввел зеркало. Колени ее судорожно сжались, и ему пришлось остановиться. Потом он попытался просто ощупать ее гениталии, но стоило ему нажать, она снова взвизгнула. Наконец пришлось привести доктора Будкайнда, гинеколога, и тот закончил осмотр, пока Люс в панике наблюдал за ним. Гинекологу потребовалось секунд пятнадцать, после чего он вывел Люса из комнаты.

– Что с ней такое?

– Неопущение яичек.

– Что?!

– Похоже на андрогенитальный синдром. Видели такое когда-нибудь?

– Нет.

– Ну, вы же здесь как раз для того, чтобы учиться.

– У этой девушки есть тестикулы?

– Скоро узнаем.

Тканевая масса в паховом канале Фелисити Кеннингтон оказалась тестикулами – это выяснилось после биопсии. В то время – шел 1961 год – это автоматически делало Фелисити Кеннингтон мужчиной. С девятнадцатого века медицина использовала все то же примитивное определение пола, сформулированное Эдвином Клебсом в 1876 году. Клебс установил, что пол человека зависит от половых желез. В случае неопределенности ткань гонад следовало рассмотреть под микроскопом. Если ткань была тестикулярной, человека считали мужчиной, если овариальной – женщиной. Но у этого метода были свои недостатки, о которых узнал Люс, когда увидел, что случилось с Фелисити Кеннингтон в 1961-м. Хотя она выглядела как девушка и считала себя девушкой, Будкайнд объявил ее мужчиной – только на том основании, что у нее были мужские половые железы. Родители стали протестовать. Они советовались с другими врачами – эндокринологами, урологами, генетиками, – но так и не пришли к согласию. Пока медицинское сообщество колебалось, у Фелисити начался пубертат. Ее голос погрубел. На лице стали появляться кустики волос. Она перестала ходить в школу, а потом и вовсе заперлась дома. В последний раз Люс увидел ее, когда она пришла на очередную консультацию. На ней было длинное платье и шарф, закрывавший большую часть лица. В руке с обгрызенными ногтями был зажат томик «Джен Эйр». Люс столкнулся с ней у питьевого фонтанчика.