Но высказал догадку как обычно Уиллис:

– Похоже, ужина сегодня не будет, друзья.

– Да ну, – отмахнулся Логрэй, – Не может быть, чтобы после караула нас положили спать голодными.

– Ты надеешься на отбой? – поднял брови Сол, – Думаешь, нас отправят в кровати в броне и с карабинами?

– Первый взвод, в одну шеренгу становись! – прервал дискуссию взводный сержант.

Мы выстроились на центральном проходе, провожая глазами курсантов из других взводов, которые в это время выбегали из расположения для построения на ужин.

– На первый-второй расчитайсь! – последовала очередная команда.

– Первый! – крикнул Логрэй.

– Второй! – продолжил Уиллис.

– Первый.

– Второй…

– Первые номера, шаг вперед! – крикнул сержант, когда расчет был закончен, – Напра-во! К выходу из расположения бегом – марш!

Как только половина наших товарищей в сопровождении Юрайя унеслась, сержант снова скомандовал:

– Вторые номера, напра-во! К выходу из расположения бегом – марш!

На площадке за плацем с грохотом молотили воздух винтами два больших серых геликоптера. Когда мы выбежали из казармы, один из них оторвался от земли и, задрав хвост, полетел набирая скорость в сторну слившихся с ночным небом сопок.

Не останавливаясь, пробежали вслед за капралом Шевелом ко второму винтокрылому монстру и загрузились в его сумрачное чрево.

Снова куда-то меня везли в этой грохочущей летающей бочке. Даже не верится, что прошло всего-то не более пяти месяцев с того дня, когда я впервые забрался в такой же геликоптер и прилетел в нем к месту предстоящей службы. Неужели так мало времени прошло? Не верится и в то, что еще совсем недавно мы изнывали от нестерпимой жары. Да что там жара, если кажется, будто бесконечный моросящий дождь, превращающий в непролазное месиво грунтовые дороги, закончился пару месяцев назад, хотя всего-то прошло три недели, как выпал первый снег. Или две? Странная штука – время…

– Итак, курсанты, перед последним этапом обучения, вам предстоит доказать, что вы достойны носить гордое звание звездного пехотинца! – перекрикивая шум приземлившегося в центре большой поляны геликоптера, начал говорить штабной майор, когда капрал Шевел построил нашу половину взвода, – Слушайте вводную! Вы – это все, что осталось от подразделения. Погибли все командиры. Вся техника уничтожена. Задача – используя полученные знания, определить свое местоположение, и выйти к расположению части. Навигаторы «Кирас» отключены, так как планета условно неизвестная. Из провизии – стандартный маршевый паек на двое суток. Через двадцать четыре часа на соседней поляне будет высажено подразделение разведчиков с заданием обнаружения и преследования вашей группы. Физический контакт означает ваш провал.

Кроме того, не забывайте, что в здешних лесах довольно много крупного зверя, недружелюбно настроенного к человеку и интересующегося им лишь с гастрономической точки зрения.

В случае крайней угрозы для жизни, разрешается активировать аварийный радиобуй «Кирасы». Но не забывайте, что спасательному наряду понадобиться некоторое время для того, чтобы прибыть к вам на помощь.

– Может, я уснул на посту, и этот кошмар мне снится? – вопросил из кромешной тьмы голос Борка, когда огни геликоптера, на котором улетели майор из штаба и капрал Шевел, скрылись за склоном сопки.

И сразу загалдели все. Кто-то ругался, кто-то пытался шутить. Осознание того, что мы остались без вечного присмотра капралов, с одной стороны побуждало высказать наконец-то во весь голос, не оглядываясь по сторонам, все, что накопилось на душе за последние месяцы. С другой – это же осознание заставляло чувствовать себя брошенным котенком, а вернее целым выводком котят, вроде бы имеющих достаточно крепкие зубы и когти, но привыкших всегда чувствовать родительскую опеку.

Неожиданно темноту прорезал яркий луч света, заставивший прикрыть расслабившиеся глаза. Это Уиллис догадался включить фонарь на шлеме «Кирасы». Тут же его примеру последовали остальные, и вот уже во все стороны заметались пляшущие лучи.

– Думаю, нет нужды в таком освещении, – произнес Сол, – достаточно будет света половины фонарей. И пора подумать о ночлеге. Ночью мы все равно никуда идти не сможем.

Но на его слова никто не обратил внимания.

– А где сухпай, про который говорил майор? – встревожено спросил Борк, и луч его фонарика зашарил под ногами, будто в надежде отыскать заветную провизию.

Ранцы с пайком оказались на месте приземления геликоптера. Там же нашлось полотнище шатровой ткани и ящик с сигнальными ракетами. Обнаружил все это Уиллис. Пока остальные продолжали гомонить, он, позвав с собой Гергерта, прошел к месту посадки и вернулся с доброй вестью о том, что ужин все-таки будет.

Как-то само собой получилось, что именно Сол взял на себя обязанности командира, и никто ему в этом не возражал. Разве что стефаны попробовали воспротивиться, когда он приказал им наломать мелких веток, чтобы застелить пол под натянутым пологом, но сразу несколько курсантов решительно посоветовали им заткнуться и делать, что велено. Вместе с организованной Уиллисом упорядоченной суетой прошла растерянность и ощущение брошенности – мы снова стали слаженным подразделением. Не прошло и получаса, как на срубленные жерди была натянута шатровая ткань, а мы, устроившись на застилавших снег ветках, подкреплялись консервированной кашей.

Не забыл новоявленный командир и о карауле, распределив попарное дежурство. Мне досталась вторая смена. Отстояв свой час в паре с Отто Гергертом, наконец-то завалился спать. Однако, казалось бы только сомкнул глаза, как меня вновь разбудили, грубо тряся за плечо.

– Эй, русский, давай вставай, – шипел мне в ухо голос Яцкеля, – Твоя смена в карауле стоять.

– Почему моя смена? – ничего не понимая спросил я, поднимаясь, – Я же уже отдежурил.

– Ночь длинная, снова твоя очередь пришла. Иди давай, – подтолкнул меня к выходу Ян и принялся устраиваться на освободившемся месте.

Зевая, вышел наружу и, повесив карабин на плечо, осмотрелся. Рядом сонно тер глаза Том Сальдер – молчаливый парнишка, самый низкорослый из нашего взвода. Судя по всему, он тоже только что проснулся.

– Эй, – удивился я, – Ты чего тут делаешь? Где Гергерт?

– Сам ничего не понимаю, – пожал плечами Том, глядя на полоску хронометра на рукаве «Кирасы», – Моя смена должна быть перед самым рассветом.

– Кто тебя поднял? – спрашиваю, заранее зная ответ.

– Вуцик.

Вскипевшая злость вмиг прогоняет сонливость. После того случая со змеей стефаны хоть и не упускали возможности сказать мне какую-нибудь гадость, но больше никаких действий не предпринимали. А пропускать мимо ушей словесную желчь я привык еще с детства, когда на Кинге всякий коренной житель норовил указать беженцу или переселенцу на его неполноценный статус. Но спустить нынешнюю выходку просто не могу.