И я тоже разделяю её состояние, и не без должного основания. Шандец подкрался незаметно!

На двух стволах вырезаны лики страшнейших идолов, сейчас плачущих кровавыми слезами. Под этими ликами, прямо на тронутой временем бересте, некогда белоснежной, вырезаны фрагменты текста на незнакомом языке. Буквы сложены из засечек и представляют собой череду значков, состоящих из палочек одинаковой длины.

– М-да. Лерик, ты главное не волнуйся! – высказал я, хорохорясь и напуская на себя облик бесстрашного пацана. – Мы максимум принесли жертвоприношение, а минимум… Э-ээ… Задобрили духа, или какое-нибудь божество умаслили подаянием. Мы всего-то навсего испачкали ствол кровью мужика, рыбу жаренную у корней оставили, оно её и сожрало! Да и всё, вроде, – говоря это, я успокаивал в первую очередь, скорее себя, а не подругу. – Не парься, но валить нужно от этого места подальше! И скоренько, – добавил я, увлекая за локоть Лерика и косясь на жуткие выражения не пойми кого, почему-то с закрытыми глазами и истекающих кровавыми слезами. – Пойдём, на лошадке покатаешься, да и дяденьку спасать продолжим…

Если честно, то у меня мурашки побежали вверх и вниз по спине. Помимо цвета этих слёз, ещё и береста начала дымиться под ними. Такое себе счастье выходит, чересчур сомнительное от наблюдения за этим действом.

– Хорошо, что у нас рыба с собой была, – с ноткой чёрного юмора подметила Валери. – Вот нет у меня стойкого сомнения в том, что не будь её – оно бы не сожрало этого мужика! – добавила подруга, постоянно оглядываясь на деревья. – Хоть он и не жаренный, – подметила Валери отрешённо. – Сырую рыбу-то оно же не тронуло.

Я невольно представил себе такую картинку в самых мрачных красках. Берёзки, пожирающие сырых или жаренных мужиков! Брр-р! Гадость какая!

– Вот реал, Лер, совсем не смешно! – буркнул я.

– А на лошадях… П-фф! Я, вроде как, даже умею, – не обращая внимания на мою реплику, она сменила тему. – Я несколько уроков успела взять, да и тебя ещё в конный клуб подтянуть хотела, но не успела, как сам видишь.

Мне её меланхолия совсем не понравилась, но я не стал заострять на этом внимание, а лишь ускорился в подготовке к нашей отправке.

Озадачился я тем, что же мы сотворили своими неосознанными действиями с жертвоприношением. И ведь спросить не у кого. А если и спросить, то новых проблем огребём. С вероятностью сто процентов.

Подгоняемый беспокойством, именно беспокойством, а не страхом, я быстренько определился, каким образом мы отправимся далее. Для воплощения в жизнь нехитрого плана длины верёвки оказалось достаточно. Прямо в аккурат, чтобы закрепить волокушу за передний выступ на седле. Без понятия, как он называется правильно, да и неправильного названия не знаю.

А сам результат меня не разочаровал, даже порадовал, и я надеюсь, что подозрительное животное, что постоянно косится на нас с Лериком, тоже не против своеобразного прицепа. Получилось именно так, что коню транспорт не мешает, и биться об него задними ногами лошадь не будет при ходьбе.

– Ну, вот и славненько! – подвёл я итог, отступая на шаг и любуясь инженерным воплощением задуманного. – А то соседство с идолами реально всех напрягает. Даже животное на нерве, – я охарактеризовал периодически проскакивающую дрожь по спине и рёбрам лошадки.

– Лекс? – Лерка тронула меня за плечо. – Са-а-а-ня-я? Чш-шь! – она приложила палец к моим губам, когда я повернулся к ней.

Голос подруги изменился, как и мимика. К тому же, она назвала меня тем редким именем, которое использовала в очень особых случаях.

– Чего? – среагировал я и ответил ей шёпотом.

– Тебе не кажется, что на нас теперь постоянно кто-то смотрит? – прошептала она мне вопрос в самое ухо и начала озираться по сторонам с бесенятами в глазах.

От такого заявления меня прострелило на подозрительность, тем более, что я доверяю ощущениям и своим, и Леркиным, особенно после того, как мы тут очутились. В этом мире, если говорить конкретнее.

Однако, после очередного и скрупулёзного осмотра полянки, а особенно кустов на её окраине, ничего я не увидел. И следов присутствия посторонних не нашёл. Хотя, если честно признаться, следопыт из меня ещё тот.

– Грузимся и уматываем отсюда! – подал я команду и себе, и подруге.

– Давно пора, – обрадовалась Валери и помогла мне разместить горемычного на волокуше.

Обменявшись такими вот короткими фразами, мы приступили к завершающему этапу сборов в дорогу.

Узлы мы разделили на два и, связав их вместе, перекинули через лошадь в районе шеи. Лерик залезла в седло со второй попытки. При первом подходе лошадка резко отстранилась от неё, и моя новоиспечённая наездница чуть не брякнулась.

Но всё обошлось, и мы, наконец-то, тронулись в путь.

Я иду первый, за мной едет Лерка на коне, а волокуша с раненым бедолагой замыкает шествие. Торопиться нельзя, так как есть риск не довезти горемыку.

Посему, движемся мы неспешным шагом, который всё одно получается быстрее, чем с хромающей Леркой, идущей пешком. Идём молча и размышляя о своём. Ну, это я за подругу так думаю, ибо свои мысли я все прогоняю.

Так мы и вышли к краю плато на холме, до которого, как оказалось, оставалось пройти совсем чуть-чуть. А выйдя, мы невольно замерли перед открывшимся видом на город, раскинувшийся на холмах.

Ландшафт добавил колорита, но не это нас поразило, а громадные размеры и разнообразие архитектуры Вольного Града, бросающееся в глаза даже с нашего местоположения. Ведь до него не менее пары вёрст ещё топать.

Есть отчего ахнуть и затаить дыхание, несмотря на приближающейся вечер. Такое ощущение создаётся, что люди взяли и перемешали творения всех известных градостроителей, включая архитектурные решения и предпочтения европейских и восточных стран. Потом поделили всё на районы, разбавили дворцами, парками, и укрепили несколькими крепостными сооружениями.

Видим и гордые замки. Парочка из них имеет свой персональный акрополь, прямо как в Риме. За их стенами, грозно ощетинившимися зубцами и пугающими бойницами, находятся красивые и одновременно неприступные крепостные сооружения.

– Сань, как думаешь, кто там проживает? – задумчиво пробормотала Валери, имея в виду именно замковые строения с акрополями.

– Э-хх! – я вздохнул. – Да кто его знает, – я состряпал тон философа. – Может, они к горадминистрации отнесены, или как тут правильно главный аппарат управления городом называют. Чего гадать-то?

Улицы с нашего места видны не так хорошо, однако можно оценить этапы роста города по фрагментам старых стен. Их легко приметить. Эти несколько эшелонов разобранных стен и построек фортификационных сооружений. Для чего их разбирали интересно? Дефицит в тёсаном камне испытывали, наверное.

Последнее, самое свежее оборонительное укрепление, находится уже внутри растущего города. Несколько замков и усадьб виднеются и далеко за пределами города. Их выдают высокие шпили на главных зданиях, сейчас наполовину скрытые в туманной дымке наступающего вечера.