– А что тебя смущает, мой юный друг?

– Отсутствие таких ма-аленьких аппаратиков, называются «деструкторы продуктов метаболизма»! Ты же о них не подумал, мой старший товарищ? А как приспичит, да потянет тебя сделать «пи-пи»?

– Хуже этого только процесс «а-а».

– Да ладно вам! До старта часа четыре осталось. Перейдешь после стыковки во второй грузовой отсек и отольешь.

– Или отсыпешь.

– Из штанов!

– Ха-ха-ха!

– Мальчишки, – улыбнулась Вита. – А, правда, давайте поедим.

Мальчишки потерли ладони в предвкушении. Бока достала плоскую коробку с набором гастрономических тюбиков и спросила:

– Первое будете?

– Нет, мне салатик и жаркое! Или чего попроще… – м… как насчет картофеля «пайль» с бефстроганов?

– А мне рыбки жареной, с помидорчиками.

– Заливного, пожалуй. Из раптов. И хренку!

Вита раздала невесомые тарелочки, и начался пир.

Себе девушка выдавила из тюбика гуляш – красно-белые колбаски концентратов вздувались и застывали шипучей пеной. Пенка разбухала, превращаясь в желе, а желе коагулировало в пузырящийся ломоть мяса, распадающийся на поджаристые ломтики в красном соусе. Сбоку на тарелочке вспухали белые шарики-клубочки, они дымились и разворачивались в макароны.

– Жрать подано.

– Фи! То есть, как бы, моветон!

– Вит, а как там насчет компотику?

– Все включено. Рич, подай термос!

– Это термос? Я думал, термоконсерва.

– Наливай давай!

– Теплый еще.

– А я холодный люблю.

– После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать.

– Это правильно, то есть, как бы, все равно делать нечего.

– Не, я не засну.

– Пустое! У меня тут кроссвордик есть, специально прихватил.

– Опытный товарищ.

– Кроссвордик! Пф-ф! Забава для бездельников.

– Ты предлагаешь поиграть в прятки?

– Не спорь, Рич. Давай сюда свой кроссворд. Та-ак. По вертикали. «Первый в истории пилотируемый космический корабль, совершивший посадку на Венеру». Четыре буквы.

– На Венеру? «Терра».

– Какая еще «Терра», балда?

– Кстати, в слове «Терра» – две буквы «р».

– Ну, тогда-а.

– «Хиус»!

– Точно.

– По горизонтали. «Обитаемая станция на южном полюсе Луны, построенная российским Комитетом по делам Космоса в 2027 году». Семь букв.

– «Поларис»!

– Точно?

– А ты проверь по вертикали!

– Щас. Ага. «Специалист по подготовке айсбергов к транспортировке». Длинное слово! Двенадцать букв.

– Ледонавигатор.

– Чтоб ты еще придумал… Это который на айсбергах плавает!

– Моряки говорят «ходит».

– Ледоформатор!

– Во! Подходит. Точно, «Поларис».

– Дальше давай.

– «Второй президент России». Пять букв.

– Второй? Я как будто помню.

– Что-то такое вертится в голове.

– Щукин!

– Сам ты Щукин. Путин!

– Верно! Подходит! Та-ак. «Верховный координатор Земли во время Первой межзвездной войны 2224–2227 годов».

– Пф-ф! Да кто ж его не знает? Середа!

– Тогда «ледоформатор» не получается.

– А ты как записал? Ты же через «мягкий знак» записал! А надо через «е». Не льдоформатор, а ледоформатор!

– Да? А я и не знал.

Скоро друзья заполнили все клеточки вдоль и поперек и впали в дрему. Подошло время, и сектейнер шевельнулся, вздрогнул.

– Началось наше путешествие.

У Виты все сжалось внутри, стало тревожно. И страшно.

Сектейнер вывели из шлюза, и гравикран установил его по вертикали, как слово из девяти букв. Не прошло и десяти минут, как по бортам разошлось отдаленное шипение. Вита ощутила слабую перегрузку.

– Летим! То есть, как бы.

– Неужели получилось?!

– Ур-ра-а…

Точно по расписанию сектейнер был пристыкован ко второму грузовому отсеку орбитальной станции «Лагранж», кружившейся в танце с «Парусом-вторым». Сейчас его перестыкуют, и…

Неожиданно за люком что-то зазвякало. Чмокнула перепонка, и в сектейнер ворвался поток свежего воздуха, а также веселый голос человека в форме космофлота:

– Выходи, зайцы, строиться!

Вита, сжав зубы, выбралась под сферический купол. Немногие звездолетчики, проходившие мимо, бросали на «зайцев» равнодушные взгляды, а пассажирам было некогда – заканчивалась посадка.

– И на чем мы попались? – холодно спросила Вита смешливого космофлотца.

– Сработал хомодетектор, – прояснил ситуацию космофлотец, скалясь от уха до уха.

– Превосходно… Замечательно… И что теперь?

– Ждите! Сразу после старта «Паруса» прибудет лунник, он вас вернет в порт, а я лично провожу до ближайшего портала!

– Вы очень любезны, – съязвила Вита.

А что тут еще скажешь?

Унылая троица подошла к большому обзорному экрану.

Его почти целиком занимал шестикилометровый звездолет, похожий на серебристую рапиру, на которую вперемежку нанизали серебристые блюдца и елочные шарики. Корабль выходил в стартовую зону.

– Древность, – буркнул Грига, наблюдая за «Парусом-вторым». – Пройденный этап.

– Я бы иначе сказал, коллега, – поддержал его Рич, – промежуточный тип.

– Чем он тебе не нравится? – полюбопытствовала Вита, витая мыслью в составлении плана «Б». – Корабль как корабль. Большой. Красивый. Не то что современные – только начнешь на него смотреть, а он уже кончился.

Вита и двое ее помощников (защитников, носильщиков, в крайнем случае, советников) досмотрели, как на месте громадного корабля полыхнула сиреневая вспышка – и ребра модуляторов внизу покрылись нежной голубой опушью вторичного излучения. Ослепительное сияние, видимое с ночной стороны Земли, плавно погасло, а вот непроглядная тьма космоса все еще продолжала колыхаться, словно поверхность черного пруда. Потом метрика успокоилась, и провожающих с «Лагранжа» известили: «Гиперкосмолет „Парус-второй“ стартовал в штатном режиме».

Вита вздохнула только. «Гиперпространство, нуль-пространство, – подумала она тоскливо, – как же мне вас одолеть?..»

Ведро ледяной воды, опрокинутое палачом на голову Давида, оказало свое действие. Виштальский встрепенулся, хапая воздух и отплевываясь от струек, затекавших в рот. Тут же дал себя знать ожог на груди, где вздулись волдыри, – боль резанула по нервам, оживляя страх и тоскливое ожидание муки.