– Уйду с превеликим удовольствием. И в точности передам кузену, что у вас за дело в деревне Сейлем. Уверена – он очень этим заинтересуется!

– Сделай одолжение. – Гардинг кивнул, скрестив руки на могучей груди. – Беги, докладывай. Не забудь передать: если у него есть какие-то вопросы, пусть заглянет ко мне в «Четыре колокола». Я с удовольствием перекинусь с ним парой слов.

Он издевательски рассмеялся, и Белинда со всей силы вонзила ногти в ладони. Не сказав больше ни слова, она резко повернулась и бросилась в деревню.

«Какой же я была дурой, – думала она, и слезы бежали у нее по щекам. – Я думала, что он способен на сострадание, на доброту. А он – самый надменный, самый жестокий, самый бессердечный из всех людей, которых я когда-либо встречала. Скорей бы он покинул Сейлем навсегда!» Слезы неудержимо катились по ее бледным щекам, рыдания сдавливали грудь. Она несколько раз споткнулась, но так и не замедлила стремительного бега.

Джастин Гардинг хмуро наблюдал за красавицей, которая мчалась от него со всех ног, словно боялась куда-то опоздать. Его лицо потемнело от гнева. Ну и черт с ней! Вчера вечером мысли об этой девушке не давали ему покоя, хотя ему следовало думать о Гвендолин. Теперь она чуть было не растрогала его своей печальной историей, чуть было не вызвала у него жалость. Маленькая хитрая бестия! Ему вовсе ни к чему те чувства, что она всколыхнула в нем. Он оставался невосприимчив к женским чарам последние десять лет. Он соблазнял красоток, спал с ними, наслаждаясь их прелестями с циничной отстраненностью, которую тщательно в себе культивировал. А теперь вдруг эта хрупкая, очаровательная озорница с золотисто-рыжими волосами и лучистыми глазами подошла к нему угрожающе близко – настолько, что грозила пробить ту защитную броню, в которую он так искусно себя заковал.

Джастин нетерпеливо провел ладонью по темным волосам. Да, он действительно хотел ее, хотел касаться руками плавных изгибов ее восхитительного тела, целовать ее нежное лицо, длинную белую шею, запустить руку в ее волнистые волосы. Но она девственница – то есть запретная территория, согласно его собственному кодексу чести. А кроме того, она еще и опасна. Девушка задела его за живое, и в это ему даже с трудом верилось. Вот уже долгое время он не испытывал подобных чувств – с тех самых пор, как Гвендолин впервые поцеловала его при лунном свете, в английской глуши, среди садовых роз и статуй. Это было целых десять лет назад. И вот теперь, когда он наконец близок к обладанию тем, к чему так давно стремился, судьба свела его с обольстительной, пылкой забиякой, околдовавшей его своими чарами.

Оставалось лишь одно: закончить это дело как можно скорее и отбыть из Сейлема в Бостон, где через несколько дней пришвартуется корабль Гвендолин. Забыть эту чертовку Белинду Кэди. Он сотрет ее из своей памяти так беспощадно, словно она уже мертва. В конечном счете, это не так уж трудно. Едва он окажется в Бостоне и заключит Гвендолин в объятия, эта разбередившая душу кокетка перестанет для него что-либо значить. Да и как может быть иначе?

Все в том же мрачном расположении духа он решительно направился обратно в деревню.

– Так он посмел расспрашивать о наших судах над ведьмами?

Джонатан говорил холодным, угрожающим тоном. Он стоял в дверях гостиной, наблюдая, как Белинда начищает оловянные подсвечники, венчающие дубовую горку для фарфора. Его блеклые глаза следили за каждым ее движением.

– Вот негодяй! Да кто он такой, чтобы приезжать в деревню и совать нос в наши дела! Да это верх нахальства! Происки дьявола! За свою дерзость он заслуживает порки у позорного столба!

– Поступайте как знаете. – Белинда пожала плечами. – Мне все равно, что с ним станет.

Джонатан прищурился. Все ли она ему выложила? Или эта лживая девчонка знает нечто большее – и держит в секрете?

– А что-нибудь еще он говорил? Что-нибудь о своих отношениях с Элизабет Фостер? – настаивал Джонатан. – Почему его так волнует казнь именно этой ведьмы?

Белинда с глухим стуком поставила подсвечник.

– Он не сказал. Кузен Джонатан, мы уже не в первый раз возвращаемся к этой теме. Я сообщила вам все, что знаю!

– Ты не сообщила, что он собирается делать дальше! – буркнул Кэди, и его заостренный подбородок дернулся. – Каковы его намерения? Говори!

– Я не знаю! – Белинда заскрежетала зубами. – Почему бы вам лично не спросить его, если вас это так интересует? Он сказал, что с удовольствием перекинется с вами парой слов. Не лучше ли задать вопросы самому Джастину Гардингу?

К ее удивлению, Джонатан Кэди кивнул. Он был облачен в парадный парчовый плащ, бриджи и шелковые чулки; черные кожаные башмаки поблескивали серебряными пряжками. Однотонный льняной платок украшал его костлявую шею, а голову увенчивала дорогая бобровая шапка, которая, прибавляя ему росту, делала его тощую фигуру еще более долговязой.

Легкая улыбка мелькнула на его губах.

– Именно это я и собираюсь сделать, дорогая кузина. Мы с его преподобием Уилксом и констеблем Винингом предстанем перед Серым Рыцарем сегодня же вечером. Будем надеяться, что он сам захочет нам все рассказать.

Его хитрая усмешка и самодовольный тон заставили Белинду нервно закусить губу. Когда кузен Джонатан впервые спросил ее о разговоре с Джастином Гардингом после проповеди, она с превеликим удовольствием выложила ему все, что знала, и наслаждалась гневом и досадой кузена, а также угрозами, сыпавшимися в адрес Серого Рыцаря. Ну что же – поделом ему, этому негодяю! Белинда содрогалась от гнева, вспоминая, как грубо тот с ней обошелся. Да, он заслужил неприятности! Так ей казалось в тот момент. Но сейчас, заметив злорадный огонек в выцветших глазах кузена, она похолодела от недоброго предчувствия. Что он собирается сделать с Джастином Гардингом? Кэди способен на все. Особенно ее встревожило упоминание о констебле Ви-нинге. Уж не собирается ли Джонатан арестовать Гардинга сегодня вечером? Неужели его подвергнут порке или посадят в колодки на всеобщее обозрение – до тех пор, пока он не согласится ответить на вопросы мирового судьи? При этой мысли у Белинды сжалось сердце.

– Вы… Вы собираетесь его арестовать? – спросила она, стараясь не выдать голосом своего волнения. – Поэтому констебль Вининг будет вас сопровождать?

– Мои намерения тебя не касаются. Сама ведь говорила – тебе все равно, что станет с Серым Рыцарем.

– Да, все равно! Но любопытство-то разбирает.

– Ничего, придет время – и ты все узнаешь. Ладно, мне пора идти. Близится час, когда я столкнусь лицом к лицу с этим негодяем и богохульником. Пусть уяснит: мы не позволим чужакам вмешиваться в дела нашей колонии.

Он резко повернулся и вышел из гостиной, захлопнув за собой тяжелую дубовую дверь. Белинда швырнула тряпку на пол и принялась в волнении расхаживать по комнате. Что же теперь будет? Что эти люди собираются сделать с Джастином Гардингом?

В какой-то момент в голову ей пришла безумная мысль: а что, если предупредить его? Но Белинда тут же поняла, что это невозможно. Молодую женщину без провожатых ни за что не пропустят к постояльцу «Четырех колоколов». Зато слухи об этой попытке распространятся по и без того взбудораженной деревне, словно лесной пожар. Да и как она попадет туда раньше кузена Джонатана? Нет, это дело безнадежное.