боеприпасов. Но даже под защитой панцеров колонны машин с патронами, снарядами и продовольствием несут потери, и немцам пришлось задействовать значительные силы авиации для доставки в 16-ю танковую всех необходимых грузов. Благо пилоты люфтваффе уже имеют подобный опыт: прошедшей зимой фрицы успешно организовали воздушный мост для поддержки сражавшихся в Демянском котле дивизий общей численностью до ста тысяч солдат. Огромные цифры и тяжелейшая задача! Но немцы справились, во многом из-за достаточно слабого противодействия советской авиации. Авантюристы Третьего рейха справятся с воздушными поставками и здесь. Но вот уже следующей зимой аэродромы под Сталинградом будут усеяны обломками фашистских транспортников, и Паулюс не получит и десятой части требуемых обещанных грузов… Грузов, столь необходимых для поддержания боеспособности попавших в ловушку маршала Жукова войск!

Увы, но до того момента, когда наши части будут в достаточной степени прикрыты артиллерией ПВО, а численность подготовленных летчиков на новых боевых машинах сравняется с немецкой, осталось еще несколько месяцев. А пока что рискованный, стремительный (и по замыслу немецкого командования – победный!) бросок фрицев от Дона к Сталинграду, осуществленный всего за один день, на деле имевший все шансы обернуться разгромом для 16-й танковой, катастрофой все же не стал. Но то, что немцы ослабили напор и, понеся большие потери, не могут продолжать активно наступать, ясно всем – и нашему командованию, и немецким генералам. Как и то, что окончательно отрезать танковую дивизию и уничтожить ее частям Красной армии не удастся…

Сейчас фрицы активно выстраивают оборону на удобных тыловых рубежах вроде той же высоты 135,4 Три кургана, а наши еще с 24-го ведут встречные наступательные бои вдоль берега Волги. Так, танкистам, морпехам и ополченцам удалось выбить фрицев из поселка Спартановка и временно занять поселок Рынок. Правда, удержать его наши уже не смогли, но тяжелый встречный бой, в котором с обеих сторон активно использовалась бронетехника, в какой-то мере облегчил наше положение. Уверен, что без контратаки сводного отряда у немцев, брошенных на высоту, было бы вдвое больше панцеров, да и БТР с десантом на пару единиц точно. А теперь вот и меня в атаку бросают…

Мелочиться я не стал, потребовав от комполка поддержку танков и все имеющиеся батальонные минометы. Грущенко пока молчит (переваривает, видать, мою наглость!), а я наслаждаюсь коротким мгновением забытья и блаженства рядом с любимой женщиной. Ну или ее аватаром, что, в сущности, здесь и сейчас не столь и важно, ведь Олин персонаж ведет себя абсолютно так же, как и оригинал, причем не только в общении или по службе, но и… Скажем так, во время супружеской близости.

– Знаешь, мне ведь снова снился этот необычный сон.

Чуть приподняв голову, я с интересом и потаенным волнением посмотрел в темные, словно бы мерцающие в темноте глаза казачки, после чего вдруг охрипшим голосом спросил:

– Что ты видела? Что ты помнишь?!

Наши дни

Оля тихо подъехала к капсуле, в которой покоилось тело Ромы, после чего очень аккуратно и одновременно с большим трудом привстала на ногах, опираясь на прозрачную крышку. Под ней находился ее любимый, и то титаническое усилие, которое требовалось для того, чтобы лишний раз встать и посмотреть на него, того стоило. Тем более девушка мечтала, что вскоре вновь начнет ходить, а для этого требовалось прикладывать как раз вот такие отчаянные усилия…

Самсонов очень сильно исхудал, и какая-то синюшная бледность его кожи вкупе с безжизненно закрытыми, запавшими глазами заставили сердце Мещеряковой болезненно сжаться…

В этот же миг заработал механизм автоматической подпитки глюкозой, работающий по строго определенному циклу, в очередной раз своевременно впрыснув в вену парня живительный раствор. Впрочем, глюкоза хоть и способна поддерживать жизнь в стремительно слабеющем теле, но, в сущности, это ее потолок.

Оля вспомнила, с каким трудом начинала есть после вынужденной голодовки, каким сложным был выход из нее, и внутренне содрогнулась, понимая, что и ее любимому все это предстоит пройти в свое время… А потом вдруг с отчаянием осознала, что все это произойдет только в случае огромного для него везения. Даже так: огромного везения для них обоих. И от этого стало еще больнее…

За спиной раздались негромкие размеренные шаги. Мещерякова хорошо их знала, и если до недавнего времени человек, так много сделавший для того, чтобы ее вернуть, казался едва ли не единственным близким (из находящихся в сознании), то с каждым новым днем чувство благодарности трансформировалось во что-то темное и отталкивающее. Неприятие, раздражение, обида… Обвинение.

В душе Мещерякова уже давно (и отчасти справедливо) обвиняла Александра в случившемся с ней. Но если с этим чувством она еще мирилась, то с осознанием того, что из-за ошибки «дяди Саши» в тюрьме из собственного тела и игрового процессора оказался единственный на земле парень, рискнувший ради нее жизнью… О-о-о, за это она едва ли не ненавидела своего «благодетеля». И хотя Оля старалась не давать волю чувствам, старалась скрывать свои эмоции, но копившиеся в душе неприязнь и раздражение прорывались все чаще, особенно в последние несколько дней. Всему виной были сны, из которых она запоминала далеко не все. Но и того, что она запомнила, хватало, чтобы понимать, какая опасность угрожает ее возлюбленному и какому риску он подвергается едва ли не ежедневно…

А ведь самым страшным здесь было понимание Александром происходящего. И то, что они оба ничего не могли изменить с падением в пропасть сердечной привязанности бездетного мужчины, в душе всегда мечтавшего стать отцом, и девушки, так отчаянно нуждавшейся в родителях…

– Дядя Саша… – От ее голоса вошедший в комнату чуть вздрогнул, услышав те привычные и родные интонации, что так его трогали. – Вы смогли что-то узнать? Хоть что-то?!

А вот в концовке вопроса прозвучали уже те самые отголоски обвинения и раздражения девушки, и Александр тяжело вздохнул:

– Немногое. Точнее, фактически ничего. Мы уже раз десять пробовали развернуть схему аварийного выхода, использовать новые варианты и каналы отключения игрового процесса, но каждый раз все просто… не работает. Банально отрубить электричество, изъяв резервные батареи капсулы, слишком опасно. Неоправданно опасно. Но не получается и войти в его игру с обычных капсул, отправить в нее другого персонажа. А ведь я готов!

Тут «интел» ни разу не лукавил, он действительно чувствовал огромную ответственность за паренька и был готов рискнуть ради него «погружением» в нестабильную виртуальную реальность. Но еще большую ответственность он испытывал за сироту из детского дома…

После недолгой паузы девушка спросила, причем откровенно ядовитым тоном:

– А что тогда удалось СДЕЛАТЬ?

Мужчина облегченно выдохнул, получив возможность