бревна закрепим, гусеницы мешками с песком все обвесим – худо-бедно, но первый выстрел если не остановят, так ослабят. Глядишь, и броня выдержит! Может, немцы и орудия свои самые сильные не сразу обозначат, поберегут. А может, сильнее «пятидесятки» у них ничего и не имеется! В любом случае выберем низинку, куда можно скатиться после выстрела, а из нее уже будем выползать да по одному-два снаряда в фрицев укладывать.

Предложение показалось мне довольно интересным, но я тут же нашел его слабые стороны:

– А если ближайшая низинка окажется на расстоянии в километр или больше от немецких позиций, тогда что?

Танкист пожал плечами:

– Попробуем найти другую. На худой конец, у нас в боекомплекте есть несколько шрапнельных выстрелов. Конечно, против укрытых в окопах эффект будет не самым сильным, но взорвется над огневой точкой – пулемет заткнет.

– Добро!

Я решительным жестом отбросил окурок под ноги, старательно его притоптав, после чего обратился к Терехину:

– Тогда пошли разведывать!

Разведка у нас заняла часа три, благо, что комполка меня хотя бы не торопил криками «давай-давай!» и «только вперед!». Хотя, переговорив со мной после рекогносцировки, очень убедительно «рекомендовал» ускориться. На что я, конечно, ответил утвердительно…

В сторону высоты действительно тянется балка, одна из размытых весенними ручьями, питающими в марте речку Орловку. Танки по ней не пройдут, а пехота может приблизиться к позициям противника метров на триста. Вот только выход с нее наверняка заминирован, да и боевое охранение со скорострельной «косилкой» обязательно выставлено, минометы, небось, пристреляны… Но балка заросла высоким кустарником и деревьями, тянущимися и по ее границам. В тени их так и не выгорела высокая степная трава. Так что танки мы решили провести под укрытием зеленки, друг за другом, усилив лобовую броню все теми же гусеницами, мешками с песком и бревнами.

Низину для относительно безопасной стрельбы по немецким огневым точкам Василий также подобрал. Пусть не за семьсот метров, а где-то за восемьсот пятьдесят, но все же огнем поддержать танкисты нас смогут.

Также у балки мы с командиром минометчиков, лейтенантом Игнатом Косухиным, подобрали и позицию для его «самоваров». Хоть комполка и выделил (с явным скрипом!) все четыре батальонные «трубы» калибра восемьдесят два миллиметра, но снарядов к ним осталось не так много, да и тратить нам разрешили не весь запас. Так что ни о какой артиллерийской подготовке речи быть не может. Даже звучит смешно, когда речь заходит всего о четырех минометах! Однако если по «тридцатьчетверкам» вдруг заговорят наиболее сильные противотанковые и зенитные орудия, то их вполне можно заткнуть огнем «самоваров».

Как таковой сплошной обороны фрицев на выбранном участке атаки нет, есть три прикрывающих друг друга опорных пункта, каждый из которых держит до взвода панцергренадер. Фрицы нарыли окопы едва ли не в полный профиль, успев даже сложить дзоты в тылу позиций, очевидно, разместив в них станковые пулеметы. Впрочем, стрельба по деревоземляной огневой точке для наших танкистов будет даже более удобной, чем по пулеметным расчетам, которым с места на место перебежать – дело всего нескольких секунд.

Хорошо замаскированную батарею из трех, может, четырех приземистых пятидесятимиллиметровых пушек, достаточно опасных для наших Т-34, я удачно разглядел на правом фланге немецких позиций. Уже ведь отводил бинокль в сторону, когда краем глаза заметил торчащий из травы пушечный ствол! Спасибо «интелу»…

Указав на батарею Терехину, я предложил поберечь мины, которые все равно не имеют должной кучности, а с ходу дать залп по батарее шрапнельными снарядами, на что лейтенант с энтузиазмом согласился. Не любят наши танкисты противотанковые орудия врага, да за дело не любят!

Порешав со средствами усиления, я принялся думать, как вести бой непосредственно собственной пехотой. Смущала балка, под прикрытием которой реально приблизиться к опорному пункту, расположенному слева, но которая просто сто процентов должна быть прикрыта гансами. Надумал следующее: шесть человек, имеющих трофейные немецкие автоматы, я выделил в специальную группу под командованием политрука. Этот ударный отряд, бойцам которого отдали также едва ли не все трофейные «колотушки», должен, по моему замыслу, скрытно обойти балку по самому краю обрыва и зайти в тыл предполагаемого боевого охранения, после чего закидать его гранатами.

Затем в дело вступает милицейское пополнение. Его я усилил десятком «снайперов» и тремя опытными пулеметными расчетами, разбив на два взвода по тридцать человек в каждом. Если все получится с уничтожением боевого охранения, то по зеленой ракете, выпущенной политруком, они должны подняться по отвесной стенке балки. Причем даже не приближаясь к более удобному, пологому и узкому «хвосту», который наверняка заминирован! Ну не войсковая мы часть, а полк НКВД, по отношению к общевойсковым подразделениям имеющий урезанные штаты – саперов у нас нет. Обойдемся и без них.

Под прикрытием огня моих лучших стрелков и трех ручных пулеметов милиционеры будут атаковать опорный пункт, располагающийся слева. Ну а если не задастся у Двуреченских с боевым охранением, задача политрука – выпустить красную ракету, сигнал, по которому пополнение отступит вглубь балки и покинет ее на позициях минометчиков. За Ваньку я, конечно, волнуюсь, но политрук сам напросился на небольшой рейд, так что…

Два взвода второй роты, выделенной мне вторым же батальоном, будут наступать по центру. За последние дни численность ее сократилась до семидесяти шести человек, так что в атаке будет участвовать примерно полсотни бойцов, еще двадцать пять я оставил в резерве, в балке напротив танков.

Атаку будут прикрывать «коробочки» и оба имеющиеся у нас «максима». Во второй роте также уцелел единственный станкач, а штатного батальонного пульвзвода мне, собственно, никто и не выделил. Повыбило в боях «максимы», вот и раскидали оставшиеся расчеты по ротам, а мне уже ничего и не досталось. Но это ничего, загадывать не буду. Однако, если все пойдет как надо, уже сегодня вечером я сформирую пульвзвод из трофейных «машингеверов»!

Третий, располагающийся на правом фланге опорный пункт фрицев я решил и вовсе не штурмовать. Но и без внимания не оставил, нацелив против него пять расчетов ручных «дегтяревых» своей роты и единственный расчет ПТРД, первым номером которого стал отличившийся в поединке с танками казак сержант Матвей Железняк. Да, теперь уже сержант, сам назначил, имею право ротного, а теперь уже и батальонного командира!

Пускай мои орлы долбят по огневым точкам фрицев, не давая им вести фланкирующий огонь по взводам наступающей в центре второй роты. Если что, их поддержит и один из двух танков, все равно ведь под огонь «тридцатьчетверок» попадает только два из трех опорных пунктов врага. Тот, что слева, прикрыт от огня