– Мне опять одеваться как банка с солёными огурцами? – спросил он Винни.

– Обязательно! Тебе очень идёт зелёный костюм! – Винни помогла брату застегнуть балахон. Надо притвориться, что всё это просто весёлая игра. Нельзя же ещё больше расстраивать Генри.

Всё завертелось как в прошлый раз. Генри сортировал пакеты и наклеивал этикетки, а Винни и Сесилия мыли мраморные столешницы, раскатывали и резали лакричную массу.

Но на этот раз им пришлось ещё и тереть в порошок корни лакрицы, которые и придавали леденцам неповторимый вкус и тёмно-коричневый, почти чёрный цвет. Сначала они резали твёрдые сухие корни, похожие на причудливо изогнутые короткие ветви, садовым секатором, а потом измельчали их в старой кофемолке.

Первую партию лакричных мишек рассортировали в прозрачные пакеты только спустя несколько часов. Под неусыпным присмотром команды невезучих Сесилия и Винни нарезали и много неровных леденцов, третьего сорта.

Поздним вечером дети ужинали все вместе на кухне, девочки тоже ели кашу, потому что их личные запасы почти закончились, осталось лишь несколько пакетиков чипсов, на самый крайний случай. А на голодный желудок думается плохо, голова не работает.

Бабушкина вечерняя каша – ярко-оранжевое, почти того же оттенка, что и локоны Сесилии, пюре из сладкого картофеля – на вкус была вполне съедобной, хоть признаваться в этом девочкам не хотелось. Наконец они наелись.

– Мы что, уже сдались? – прошептала Винни в пустоту, когда они в десять часов улеглись на свои высокие кровати-верстаки и безуспешно пытались уснуть.

– Со стороны это, наверное, так и выглядит, – прошептала Сесилия. – Вот и хорошо. Мы усыпим их бдительность. Ты заметила, что сегодня невезучие следили за нами не слишком пристально? Хьюго, Нинетт и Мариса как будто нам даже сочувствовали.

– Похоже на то. А дедушка и вовсе ушёл, едва вылив своё варево на стол. Чем он вообще занимается целыми днями?

– Не знаю. Кормит голубей, читает газеты, которые запихивают в пасть морского чудовища?

– Морского чудовища? – пробормотал Генри и сел в кровати. Он часто разговаривал во сне, и сёстры не удивились. – Мне нравятся морские чудовища! – И тут же опять уснул.

Девочки тихо засмеялись, у Винни потеплело на душе. Она очень любила и Генри, и Сесилию! Пожалуй, в том, что их запирают во флигеле и заставляют делать леденцы, и нет ничего ужасного. Зато теперь она с новой силой ощутила, как много значат для неё брат и сестра.

– Подождём ещё несколько дней, – сказала Сесилия. – За это время нужно найти слабые места в их системе наблюдения, чтобы придумать, как их обмануть.

Уже на следующий день стало ясно, что стража относится к своим обязанностям всё более небрежно. Дедушка ушёл, как только вылил горячую лакричную массу на мраморную столешницу, а примерно через час и невезучие, понаблюдав за детьми, сбежали из флигеля через почти незаметную заднюю дверь в тёмном углу.

– Свободу детям лакричного флигеля! – приглушённым голосом воскликнула Сесилия, подняв над головой сжатый кулак, и прокралась к входной двери. Винни затаила дыхание – вдруг дверь забыли запереть… Сесилия нажала на дверную ручку, но ничего не произошло, дверь не открылась. Запертой оказалась и другая дверь, ведущая в магазин в соседней пристройке, и третья, потайная – чёрный ход. – Жаль, – вздохнула Сесилия.

– Интересно, а куда ведёт третья дверь? – спросила Винни.

– Вот эта? – Сесилия ещё раз безуспешно подёргала ручку. – Наверное, куда-нибудь в дюны. Похоже на пожарный выход.

– Нам теперь вечно здесь сидеть? – Генри опустил голову и упёрся лбом в стол. – Я не хочу.

Сесилия влезла на табурет и открыла узкое окно. Отчаянно цепляясь обеими руками за решётку, она сделала глубокий вдох и посмотрела наружу.

– Мы тут как в тюрьме. А мама и папа ни о чём не подозревают! – воскликнула она.

В это же время совсем рядом…