– Господа, я с первого раза открываю вам мою тайну, потому как по глазам вижу, что вполне могу положиться на вашу порядочность и честь. Здесь каждый день тренируются члены нашего общества. Дабы не обращать на себя внимания, они попадают сюда через три различных входа. Во-первых, через мои апартаменты, хотя этим путем могут воспользоваться самое большее два человека, во-вторых, через кафе на улице Сент-Катрин, сообщающееся с моим жилищем, и, наконец, через дом на улице Кансера, который занимают нотариус и стряпчий.

– Придумано грамотно, – заметил Мэн-Арди. – Но скажите, когда наступит час бросить вызов Маталену, что конкретно вы будете делать?

– Все очень просто: Корделуа, наш молодой фехтмейстер, отберет шестерых кандидатов, способных, на его взгляд, сразиться с Маталеном. Затем они бросят жребий, чтобы определить, кто первым будет драться с маркизом.

– Отлично, – сказал Коарасс. – Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы в подобных приготовлениях отпала всякая необходимость.

– От всей души желаю, чтобы завтра ваше желание стало реальностью.

– Благодарю.

– А вот и Корделуа! – воскликнул дез Арно.

Затем обратился к прево и сказал:

– Мой молодой наставник, позвольте представить вам двух господ, которые завтра намереваются помериться силами с Маталеном.

– Но ведь он в тюрьме, – заметил Корделуа.

– Вечером его выпустят, – ответил Коарасс.

При появлении двух незнакомцев, занятия и учебные бои прекратились. Друзей окружили. Среди членов Лиги не было ни одного, кто не слышал бы, что сказал дез Арно.

Вполне очевидно, что к Коарассу и Мэн-Арди все тут же проявили значительный интерес.

Корделуа снял со стены рапиру, маску и перчатки. Затем протянул все это боевое снаряжение Ролану, который тут же сбросил сюртук и встал напротив прево.

– Сударь, вы хотите, чтобы я преподал вам урок, – спросил Корделуа, – или желаете провести схватку?

– Я бы, – ответил Ролан, – предпочел для начала сразиться с вами, а потом испросить вашего совета по поводу тех или иных конкретных приемов.

– Тогда начнем, я к вашим услугам.

Ролан грациозно и в полном соответствии с правилами отсалютовал противнику рапирой, встал в стойку и они с прево тут же начали поединок.

После пары первых стремительных выпадов Корделуа, которые Ролан с легкостью отбил, фехтмейстер неожиданно воскликнул: – Туше! Вы меня задели!

– Самую малость! – ответил Коарасс. – Пустяки.

– Да нет же, – ответил Корделуа, заливаясь краской, – вы нанесли мне удар прямо в грудь.

Схватка возобновилась. Несколько минут спустя Корделуа прекратил ее, снял маску и спросил: – Сударь, кто учил вас фехтовать?

– Мой отец.

– Как его зовут?

– Граф де Коарасс.

– Ну что же, у вас был отличный наставник.

– Нет-нет! Граф Рауль де Блоссак в обращении со шпагой был еще искуснее отца, а мой друг Мэн-Арди фехтует лучше меня.

– Давайте проверим, – молвил Корделуа.

По сравнению с Коарассом манера Мэн-Арди была не столь академичной и блестящей, но от этого он был еще опаснее.

– Вам когда-нибудь доводилось драться на дуэли? – прервал схватку Корделуа.

– Никогда, если, конечно, не считать дуэлями те случайные стычки, для Соединенных Штатов совсем не редкие, когда люди так беззаботно играют своей жизнью.

– Ну что ж, господа, – фехтмейстер повернулся к молодым бордосцам, выступавшим в роли зрителей, – наш старина Матален – покойник.

– Вашими устами да мед пить, – ответил Коарасс.

– Кто из вас должен драться первым?

– Ролан, – ответил Годфруа, указывая на друга.

– Я предпочел бы, чтобы это были вы, – возразил ему прево. – Впрочем, что один, что другой, маркиз – все равно труп.

– Тогда пойдем его освобождать, – весело воскликнул Коарасс. – Благодарю вас, господин Корделуа. Господа, теперь мы влились в ваши ряды, так что до скорого.

С этими словами молодые люди поклонились, чтобы уйти.

– И последний совет, господин де Коарасс, – остановил их Корделуа. – Если почувствуете, что ваш противник устал, не верьте. В самый разгар сражения вам может показаться, что Матален запыхался и едва переводит дух. Это уловка, в такой момент он наиболее опасен. В такой ситуации правильнее всего подождать, отбивая его выпады посредством того неуязвимого мулине, которое вы мне только что продемонстрировали.

– Еще раз благодарю вас, господин Корделуа. До свидания, господа, скоро увидимся.

– Дай бог! – ответил дез Арно. – До свидания, господа.

Несмотря на слова прево, на душе у президента лиги было тревожно.

Покинув улицу Арно-Мике, Ролан и Годфруа поспешно направились в тюрьму, где томился маркиз. После ряда формальностей, отнявших у них еще час, они в конце концов добились освобождения узника из-под стражи.

Оказавшись на воле, Матален немало удивился, узнав, что своей свободой обязан людям, о которых он и слыхом не слыхивал. Нетрудно догадаться, что в его душе тут же зародилась живейшая признательность к тем, кого он посчитал неизвестными друзьями.

Чтобы осознать свою ошибку, времени маркизу понадобилось совсем немного. Едва бретер выразил свою благодарность Коарассу, который дожидался его в канцелярии, а затем вместе с ним пошел на Кур д’Альбре, как тот немедленно прекратил его излияния чувств и сказал: – Не трудитесь, сударь. Я ищу вас уже целые сутки, причем отнюдь не для того, чтобы выслушивать весь этот благодарственный молебен.

– Но тогда почему, сударь?

– Просто потому, что, приехав позавчера в Бордо, я узнал, что вы несете ответственность за некую гнусную подлость, и теперь намереваюсь потребовать от вас отчета.

– Ах-ах-ах! – протянул Матален. – Значит, вы вырвали меня из когтей заимодавцев и врагов только для того, чтобы вызвать меня на дуэль и перерезать горло?

– Совершенно верно.

– В первую очередь, позвольте заметить, что вы действуете весьма оригинально и как настоящий рыцарь.

– Речь не об этом, – перебил его Ролан.

– Кроме того, с вашего разрешения я добавлю, что буду польщен скрестить с вами шпагу.

– В таком случае, когда мне будет оказана честь увидеть вас на поле брани?

– Не торопитесь, сударь, не торопитесь. Прежде чем дать ответ, я должен узнать причину, по которой вы вызываете меня на дуэль и ведете себя со мной настолько великодушно, что даже превращаете меня в вашего должника.

– В высшей степени справедливо, – ответил Годфруа де Мэн-Арди. – Так вот, сударь, своими словами вы самым недостойным образом нанесли оскорбление одному почтенному бордоскому семейству.