Доктора заверили Уоллис, что кризис миновал и состояние здоровья Элис стабилизировалось. При этом они дали страшный прогноз: ближайшие два-три года станут для Элис последними. Уоллис была в отчаянии, не зная, что делать и как лучше поступить – остаться в Вашингтоне с умирающей матерью, которая заботилась о ней всю свою жизнь и жила только ради нее, или возвратиться в Лондон к мужу, который также нуждался в ее присутствии и поддержке.

Через неделю Эрнест встретил Уоллис в Саутгемптоне.

Эта поездка дала Уоллис осознание того, что Великобритания стала для нее новым домом. По ее воспоминаниям, в те страшные дни, когда она проводила бессонные ночи рядом со смертельно больной матерью, а за окном серые дождливые вашингтонские дни сменяли один другой, она впервые поняла, что скучает по своему тихому дому в Англии и размеренной замужней жизни. Казалось, это был как раз тот момент, когда пришло время перевернуть страницу и начать жить в полной мере, открыв сердце и разум новым возможностям.

Все лето 1929-го Эрнест и Уоллис провели в путешествиях по Англии, каждые выходные отправляясь в различные ее уголки, иногда захватывая и небольшие территории Шотландии. Их привлекали парковые ансамбли, дворцы, средневековые замки, готические соборы, музеи и прочие исторические достопримечательности. Уоллис казалось, что Эрнест не столько хочет показать свою родину ей, сколько заново раскрыть ее давно забытые красоты для себя самого. Кроме того, примерно в это же время на повестке дня снова стоял жилищный вопрос, так как контракт с арендатором дома на Беркели-стрит, 12, подходил к концу.

Такой распорядок дней продолжался вплоть до октября, пока черные вести вновь не омрачили жизнь Уоллис. Оказалось, что врачи опрометчиво дали слишком оптимистичный прогноз относительно состояния здоровья Элис – женщина таяла буквально на глазах, и говорить о нескольких оставшихся годах уже не приходилось, счет шел на дни. Уоллис купила билет на первый же пароход, шедший в Америку. На этот раз Эрнест не смог составить ей компанию в горестном путешествии, будучи вынужденным остаться в Лондоне и вести дела.

В Нью-Йорке Уоллис встретила ее старая школьная подруга Мэри Раффри (бывшая Кирк), которая, насколько это было возможно, постаралась морально подготовить Уоллис к самому худшему – ее мать впала в кому. Через три дня, 2 ноября 1929 года, так и не придя в сознание, доброжелательная и открытая, веселая и энергичная, понимающая и ласковая Элис Монтекки отошла в мир иной. Последующие дни, вспоминает Уоллис, она прожила как в тумане.

Очнуться от жуткого сна она смогла только спустя несколько недель в Лондоне, полностью сконцентрировавшись на поиске нового жилья и меблировке помещений, стараясь хоть как-то отвлечься от только что пережитого потрясения.

В это время у Уоллис появилась новая страсть, которая захватила ее целиком и которой она посвятила всю долгую зиму 1929/30 года. Это был интерес к антиквариату.

Новая квартира Эрнеста и Уоллис располагалась в доме Бринстон-корт, 5, на Джордж-стрит, в нескольких минутах ходьбы от Гайд-парка – их первая совместная собственность. Это были просторные апартаменты, включавшие три спальни, кухню, столовую, гостиную-кабинет, три туалетные комнаты и четыре комнатки для обслуживающего персонала (некоторые из комнаток переделали в гардеробные).

Под чутким руководством бывшей супруги известного английского писателя Сомерсета Моэма и очень модного и востребованного в то время декоратора Сири Моэм квартира супругов Симпсонов была отделана в основном в светлых и бежевых тонах – по последним тенденциям лондонского дизайна. Полки кабинета были заставлены великолепной книжной коллекцией Эрнеста, среди книг можно было найти рукописи Чарльза Диккенса и Алана Александра Милна. Уоллис, со своей стороны, добавила к интерьеру впечатляющее количество экзотических сувениров, привезенных ею из Европы и Азии, кружево, фотографии, фарфоровые статуэтки и сервиз, лакированные коробочки, а также изысканные предметы мебели и антиквариат.

Обслуживающий персонал супругов Симпсонов состоял из персонального повара – миссис Ральф, служанки из Шотландии Мэри Кейн, горничной Агнессы и нескольких почасовых персональных помощниц Уоллис. Чем же тогда занималась сама хозяйка, спросите вы, ведь это было не имение, а всего лишь большая квартира. Она контролировала прислугу и занималась собой, как, впрочем, и всегда.

После того как Уоллис почувствовала, что достигла желаемого материального уровня, она поняла, что готова сконцентрироваться на достижении более важной для нее цели: расширении круга общения, – и на этот раз все должно было быть идеально. Чтобы не прослыть дилетанткой, она приняла решение с самого начала делать все по первому классу, а именно – приглашать только самых известных и влиятельных людей из высшего общества, подавать на стол исключительно сложные и уникальные блюда, которые невозможно было бы найти где-либо еще, обсуждать только самые свежие новости и быть в курсе всех модных мировых тенденций.

Наиболее удачной ее инициативой оказалась идея организации коктейльных вечеринок, на которые собирался почти весь лондонский свет. Это было совершенно новым социальным явлением, и британцы с удовольствием принимали приглашение от четы Симпсонов. К тому времени Уоллис уже знала, как следует себя вести, как одеваться, о чем нужно вести беседу, с каким придыханием говорить, чтобы привлечь к себе внимание даже самых консервативных и чопорных англичан.

С ростом интереса лондонцев к ее вечеринкам увеличивалось и количество авторитетных личностей, которые посещали ее дом: известные писатели, знаменитые музыканты, прославленные художники, философы, политики, дипломаты и главное – аристократия и члены королевской семьи. Таким образом, изысканный интерьер и великолепная кухня сделали свое дело – ее квартира стала одним из самых модных мест в городе. После стольких лет подготовки и усердия мечта Уоллис сбылась, и ее звезда наконец-то взошла и ярко засияла.

Так, на одном из своих званых ужинов Уоллис познакомилась со вторым маркизом Милфорд-Хейвен, Джорджем Баттенбергом[37] (позже – Маунтбеттеном; 1892–1938), который приходился правнуком королеве Виктории и племянником – Александре Федоровне, супруге российского императора Николая II. С тех пор Уоллис и Эрнест Симпсоны также, в свою очередь, стали частыми и желанными гостями маркиза в его имении Линден Мано, расположенном недалеко от Мейденхеда в юго-восточной Англии.

Среди приглашенных часто можно было заметить принца Греческого и Датского Филиппа Баттенберга (Маунтбеттена)[38] – будущего супруга нынешней королевы Елизаветы II. Не стоит забывать и о Бенджамине Зау, первом секретаре американского посольства в Лондоне, и его супруге Консуэлле (Кони) Зау (бывшей Морган) – сестре Тельмы.