– Рут! Рут, смотрите, они летят к нам!

Вещи и впрямь взлетели! Плавно спикировав над машиной, они опустились прямо мне в руки.

– Спасибо, – поблагодарила я пилота, решив, что волшебство – его рук дело.

– Это колдовство фей, – задумчиво ответил парень. – До вас никто из людей не мог его повторить.

– До меня?

– Именно. Это сделали вы, и, насколько я могу судить, совершенно неосознанно. Любопытно. Очень любопытно! Что еще у вас получается?

– Ну… – я замялась, но потом подумала и решила: сейчас или никогда. – Однажды я превратила судейский парик в поросенка.

– В самом деле? И как долго просуществовал фантом?

– Это… это не совсем фантом. Он… он и сейчас существует.

– Остался в Дан-Лане?

– Не… не совсем.

– Он что, в замке?!

Машина покачнулась, мы едва не задели за деревья. Я уже ругала себя за то, что призналась. Что теперь будет?

– Да, – пришлось сказать правду. – И я без него не останусь!

– Почему вы не сказали об этом лорду?

– Я… ну…

– Не переживайте, Энн. Я все улажу. Думаю, хозяин скорее обрадуется, чем рассердится.

– Обрадуется?

– Магические возможности скользящих – одна из основных целей его исследований. Интересно было бы сравнить вашу магию с фейской.

– Ну фея у нас есть, – улыбнулась я, внутренне ликуя оттого, что проблему с Буклей удалось решить: раз Рыжий обещает, что лорд Харди нас не выгонит, значит, все в порядке.

– Нет, – покачал головой Рут. – Фею отошлют.

– Почему?

– Ни ее ранг, ни статус хозяину не подходят. Да и не знает она ничего толком.

– Но ее отправили к вам!

Не знаю почему, но я очень испугалась. Да, фея, отправившая меня сюда, не подарок, но… За последнее время мы с ней не то чтобы сблизились, конечно, но я спасла ее, она – Буклю. Не хотелось бы, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Отбывать какое-то прегрешение? Мы не исправительное заведение. Нам работать надо.

Мне почему-то показалось, что Рут говорит не столько от себя, сколько повторяет слова лорда.

Мы забрали портьеры. Прачки постарались на славу: бархат оказался насыщенного бирюзового цвета, а запах лаванды кружил голову. На станции написали заявление о пропавшем чемодане и вернулись в замок в полном молчании: каждый думал о своем.

Войдя в библиотеку, я с удивлением обнаружила, что там… чисто. Ни пылинки. Наверное, фея применила магию. Представить, что все книги крылатая оттерла от пыли собственноручно, не получалось.

– Добрый день, – поприветствовала я ее, делая вид, что не замечаю отчаянных, но безуспешных попыток приручить печатную машинку.

Да, это вам не крыльями хлопать! Сосредоточенная и злая, без пяти минут разжалованная секретарша лорда Харди водила пальчиком по клавишам в поисках нужной буквы. Наконец она ткнула в нее, пробив бумагу насквозь.

– Помочь?

– Буду признательна, – ответили мне так, словно делали величайшее одолжение.

Впрочем, другого я и не ожидала. Такой уж у нее, у феи, характер. Может, это побочный эффект от золотой пыльцы? Кто знает… Я в любом случае решила, что помогу, поэтому, вставив новый лист бумаги, принялась за дело.

И часа не прошло, как все было готово. Часть отчетов предназначались министерству обороны (про Джека Потрошителя). Часть – министерству финансов.

– Как у вас… ловко получается, – выдохнула фея почти с благодарностью.

– Люблю печатать, – улыбнулась я ей.

* * *

– Рут сказал, что все уладит.

Я рассказывала Букле о нашем с Рыжим разговоре, любуясь танцующими завитками белого парика, что кружились над поросенком. Это всегда происходило, когда порождение моей странной и, увы, неконтролируемой магии пребывало в глубокой задумчивости.

– Хорошо, – кивнул минипиг. – Вечно прятаться весьма скучно. Вспомни еще раз, что Рыжий говорил о фее?

– Что-то про статус. – Я попыталась напрячь память. – Не то она чего-то не знает, не то не умеет. Печатает она действительно из рук вон плохо. Еще он говорил о каких-то исследованиях и о том, что она им не подходит.

– Хрю…

– Что?

– Не нравится мне это. С феей явно что-то не так. Она не похожа на остальных.

– Ну, я остальных и вовсе не видела.

– Ты – нет. Зато я успел повидать многое. Во‑первых, чтобы фею отправили отбывать наказание… Такой приговор могли выдвинуть только сами феи, потому как никто другой права не имеет их судить. И если феям что-то в ней не нравится, то…

– То что?

– Не знаю, – вздохнул Букля. – Ничего хорошего, боюсь. Есть у меня одно предположение на сей счет, вот только…

Что именно он имел в виду, я так и не узнала, потому что за окном послышался странный шум. Мы оба, не сговариваясь, бросились к окну, да так и застыли!

Во двор замка въезжал роскошный экипаж. Подковы гнедых жеребцов звонко и слаженно цокали по брусчатке. На головах – роскошные плюмажи, гривы перевиты золотыми нитями с жемчугом. Окна лакированного экипажа плотно задернуты бордовым бархатом.

– Как думаешь, кто это? – прошептала я в кудрявое ухо.

– Кто-то очень высокопоставленный.

– И скрытный, – шепотом добавила я, наблюдая за тем, как во двор бесшумной походкой скользнул Грегор с зажженным факелом в одной руке и огромным, черным как ночь зонтом в другой.

Дождя не было, но не было видно и того, кто приехал: гигантских размеров зонт почти полностью скрывал фигуру таинственной гостьи.

Это была дама, я успела разглядеть затянутую в перчатку изящную кисть, поддерживающую платье. Едва Грегор с полночной визитершей скрылись в замке, экипаж медленно развернулся и исчез в густом тумане.

Кто же это? Очередной призрак? Не похоже. Призраков в отражениях не жалуют, они опасны. Уж что-что, а это было ясно как дважды два.

– Пошли!

Букля бросился к двери, я – за ним.

– Куда?

– Тихо ты! Спрячемся и подслушаем, о чем они с лордом будут говорить.

– Ты уверен, что приехали к Чудовищу?

– Пораскинь мозгами, бестолочь! По всему видно, персона важная. Так?

– Так.

– Ну и к кому она приехала? К Грегору? Кухарке? Фее, которую вышвырнут из замка не сегодня завтра? Или, может, к тебе, рыжая Энни?

– Ну… может, к тебе, Бенджамин Ульрих Клементий Лаврентий Ясновидящий?

Крошечные глазки-бусинки смотрели на меня так долго и внимательно, что я уже начала обдумывать, как буду извиняться. Я ж не со зла. Просто он тоже хорош – вечно называет бестолочью! Когда я уже совсем было отчаялась, Букля, сжалившись, хрюкнул:

– Знаешь, что мне в тебе нравится?

– Даже не представляю.

– Чувство юмора.

– В отражениях ценят подобные вещи?

– Скорее здесь без них не выживают. Поторапливайся, бестолочь, не то пропустим все самое интересное!

Мы притаились за дверью кабинета лорда Харди. Фигуры лорда и гостьи наполовину были