Тем временем моя семья переехала в Хьюстон, а это значит новый дом, новая школа для детей, новая работа для Хелен. Для семьи первый год на новом месте самый трудный — нужно приспособиться ко всем изменениям. Случается, что браки некоторых астронавтов-новобранцев даже распадаются, отчасти по причине высокого эмоционального напряжения, которое испытывают супруги в этот период, но главная причина, я думаю, в тех усилиях, которые астронавт затрачивает, чтобы встроиться в новую иерархию. Мотивация к распаду брака может быть примерно такая: моя мечта сбылась, но я чувствую себя здесь мелкой мошкой, а ведь я по-прежнему остался тем человеком, который добивается успеха во всем, поэтому проблема, видимо, заключена в моем… браке! Лично мне невероятно повезло, потому что моя семья относилась ко всем многочисленным переездам как к приключениям. Поскольку мы вышли из армейской среды, поначалу нам казалось, что в Хьюстоне все организовано довольно-таки беспорядочно. Выглядело все как в армии, но не хватало именно армейской организации. Обычно в гарнизоне все семьи летчиков живут рядом, общаются и помогают друг другу. Но здесь, в НАСА, все слишком заняты. Постепенно вливаясь в сложившийся общий бытовой ритм, каждый из нас в первое время чувствовал отчужденность.

В некотором смысле ежедневное хождение на работу несколько сбивало с толку. Весь первый год, пока я был новобранцем, учебный график приводил в уныние, и было не так много возможностей, чтобы как-то проявить себя. По окончании первого года я работал над сертификацией полезной нагрузки корабля. Эта работа сопровождалась бесконечными совещаниями, на которых мы должны были убедиться в безопасности всех научных экспериментов. Тем временем я, как и остальные мои однокурсники, проходил общую подготовку: геология, метеорология, небесная механика, робототехника и тому подобное. Люди, которые работали здесь всего на один-два года дольше, казалось, находились уже на несколько световых лет впереди, притом что они еще даже не побывали в космосе.

И вот настал день, когда лидер нашего класса получил назначение на участие в космическом полете. Это был восхитительный момент: «Круто, у одного из нас получилось!» Мы восприняли это как одобрение для всей группы, как будто мы все наконец оказались на верном пути. Потом назначение получил второй однокурсник, и это был не я. Я сказал себе: «Что ж, они взяли ученого, летчика они не искали». Посреди ночи мне пришла мысль: «Я ведь канадец. Наверное, поэтому меня не взяли». Потом назначения получили третий, четвертый, и я начал волноваться: «Что со мной не так? Я ведь всегда все делал хорошо. Почему меня не отбирают для полета?»

Это тот самый момент, когда ваше отношение к работе и жизни приобретает по-настоящему важное значение. Я отчетливо помню, как подбадривал себя, когда начались подобные сомнения: «Не будь идиотом!» Я напоминал себе, что не сижу без дела. Каждый день я так интенсивно учился, что можно было услышать, как от напряжения гудят мои нейроны.

Если вы всегда считали себя успешным, то довольно сложно не расстраиваться, когда кто-то вас превосходит. Астронавты, которые испытывают проблемы подобного рода, как ни странно, часто оказываются самыми одаренными людьми, талантливыми от рождения. Бывает, что некоторые, впервые оказавшись в гольф-клубе, показывают невероятно хорошую игру. Почти так же некоторые астронавты просто больше одарены природой, чем многие другие. У них искусные руки и ноги — впервые оказавшись за штурвалом самолета, они пилотируют так же хорошо, как инструктор, или даже лучше. Или они академические светила с блестящими навыками общения. Какой бы ни была комбинация их способностей, они обладают выдающимися талантами, и до того, как эти люди оказались в Космическом центре Джонсона, им все давалось легко: они побеждали в летных соревнованиях, превосходно сдавали экзамены, рассказывали самые интересные истории — и все это не уронив ни капли пота.

Рано пришедший успех — ужасный учитель. По существу, вас награждали за недостаточную подготовку, поэтому в ситуации, когда готовиться необходимо, вы не справляетесь. Вы просто не знаете, как это делать.

Даже самому одаренному человеку в мире, который готовится стать астронавтом, придется переступить порог, за которым уже не получится проехаться на собственных способностях. Объем сложной информации и навыков, которыми нужно овладеть, просто-напросто слишком велик, чтобы освоить все на лету. Некоторые доходят до этой критической точки и осознают, что дальше не смогут рассчитывать исключительно на свой талант — придется сконцентрировать все свое внимание и учиться. Те же, кто не смог разобраться вовремя, плетутся, словно черепаха за зайцем, в самом хвосте группы, там, где никогда не рассчитывали оказаться. Они не знают, как вывести себя из зоны дискомфорта. Обычно они даже не понимают, в чем состоят их слабые стороны, и потому сопротивляются принятию ответственности, когда события оборачиваются не в их пользу. Когда предстоит работа в смертельно опасных условиях с очень специфическим оборудованием и длинным перечнем задач, которые нужно выполнить в кратчайшие сроки, не хотелось бы оказаться с такими людьми в одной команде. Репутация рок-звезд со временем сменяется репутацией людей, на которых нельзя положиться в трудную минуту.

* * *

У астронавтов существует множество специализаций, намного больше, чем большинство может представить, правда, существенно меньше, чем еще не так давно, когда ежегодно в космос отправляли по 50 человек, а экипажи были более многочисленными и не было необходимости каждому астронавту уметь делать все. Среди членов экипажа шаттла действительно было достаточно иметь двух хороших операторов-робототехников. Сегодня, когда экипаж «Союза» состоит всего из трех человек и по крайней мере один из них — российский космонавт, если вы не разбираетесь в робототехнике и не обладаете квалификацией для работы в открытом космосе, скорее всего, назначение на полет вы не получите.

Когда миссия длилась всего две недели, экипажи формировались почти как спортивные команды: главное — правильно всех перемешать. Руководство желало иметь и опытных людей, и новичков, пыталось найти баланс между «вояками» и «ботаниками», решительными наглецами и спокойными до отрешенности, приветливыми людьми. Конечно, свою роль играла и политика: иногда очередь отправиться в полет зависела от национальности. Обычно канадцы не занимали первые места в этой очереди, но после установки манипулятора Canadarm2 отправить в космос одного из нас казалось разумным. Состав некоторых экипажей так и не сформировался окончательно, но тогда это не имело большого значения. Если вы покидаете Землю всего на пару недель, вас можно отправить с кем угодно. Вам не придется провести там часть своей жизни. Вам нужно лишь выполнить свою работу.

На МКС, наоборот, однородность состава экипажа имеет важное значение, поскольку необходима избыточность в навыках астронавтов. Если только один из трех астронавтов на борту прошел медицинскую подготовку и вдруг сам выбыл из строя и остро нуждается в медицинской помощи, это чревато серьезными проблемами. Тренировки и обучение проводятся в основном персонально. Два года астронавт проводит практически в одиночестве, тренируясь и обучаясь один на один с инструкторами, а затем, за шесть месяцев до полета, когда каждый уже обладает всеми необходимыми навыками, начинается формирование экипажа.