– Трудно, – призналась Зена. – Молодежь совсем ничего не понимает в воспитании детей! Ты знаешь, у моей дочери двойня, мальчик и девочка. Девочку мы назвали в честь тебя, а с мальчиком пока не решили.

– Почему в честь меня? – удивилась Кристи.

– Потому что ты умная и отважная. Я бы хотела, чтобы моя внучка переняла эти качества.

– Тогда мальчика можно назвать Александр, – сказала Кристи. – У меня есть брат, его зовут Александр. И с ним, похоже, произошла беда.

– Если ты о принце Александре, то зря тревожишься, – заметила Зена.

– Он уже принц? – изумилась Кристи.

– Ну, если он женится на Томми, то станет принцем-консортом, – объяснила Зена. – А все идет к этому. У них с Томми очень красивый роман. К тому же Автократор доволен будущим зятем, хотя у леди Иванны и есть сомнения. Потому двор негласно поделился на две части. Большая половина приветствует нового принца-консорта, меньшая… Меньшая – перестраховывается. Он прошел Испытание у Зеркала Эвридики, в его душе нет Тени, но…

– А что думаешь ты сама? – спросила Кристи.

– Я из команды перестраховщиков, – грустно улыбнулась Зена. – Ладно, главное, чтобы принцесса была с ним счастлива. В конце концов, счастье принцессы – это не только счастье нашего народа. В Пророчестве сказано, что судьба принцессы – это судьба всех миров, именно потому отец Томми решил построить для дочери Незримую Цитадель.

– Ух ты, – восхитилась Кристи.

– …и построил ее, – продолжила Зена. – В одиночку, представляешь? Они уже побывали там, втроем: Автократор, ее высочество и принц Александр. Так что, можно сказать, мы спасли этот мир. Никто не сможет войти в Незримую Цитадель, кроме того, кого пригласит ее госпожа.

– Про мой мир говорили то же, – заметила Кристи. – Что тени неспособны сюда проникнуть. Но я сама стреляла в теней, вышедших из мертвого зеркала.

– И таких зеркал нашлось еще несколько, – поведала Зена. – Они ведут в ту часть дворца, которую мы запечатали много лет назад, пытаясь остановить продвижение теней, в Изолятор. Сами зеркала находятся в заброшенных домах, в развалинах, но они не мертвы и являются источником потенциальной опасности. Вернее, являлись, пока с ними не разобрался Гарм Рагнар.

– А почему такие зеркала нельзя просто разбить? – удивилась Кристи.

– Во-первых, разбить зеркало грех, – ответила Зена. – С разбитым зеркалом уходит чья-то жизнь. Во-вторых, разбивая зеркало, ты создаешь множество зеркальных осколков, и мир начинает искажаться. Зеркала – это видимая часть невидимых струн, на которых держится мир. Разбитое зеркало – разорванная струна…

– Ошеан рассказывала мне о магах, которые добровольно разбивали свои зеркала, становясь Стражами, – вспомнила Кристи. Зена кивнула. – Такого мага можно как-то освободить?

– Нет. Такого способа не существует.

– Плохо.

– …если речь идет именно о маге, добровольно разбившем свое зеркало. Мне Ошеан немного рассказала о твоих тревогах. Я согласна, что Двуликая Владычица никогда не повторяет свои истории, если в них нет особого смысла.

У теней есть особая иерархия. Те, кого ты видела, находятся в самом низу, но их больше всего. Меньше, но довольно много, темных пикинеров, похожих на гротескную помесь человека и богомола. Еще меньше теневых наездников – кентавров со скорпионьими хвостами и клешнями богомола. А на самом верху иерархии стоят иерофанты теней. О них мы не знаем почти ничего, кроме двух вещей. Во-первых, их сущность – чистая злоба, настолько чистая, что зеркала трескаются, если на них бросит взор иерофант теней. А во-вторых, они очень сильные маги, и любимое их развлечение – замуровывать человека в зеркале и разбивать это зеркало.

– О господи, – ужаснулась Кристи. – А теоретически освободить такого человека можно?

– Не знаю, – ответила Зена…

* * *

Эти стены уже так хорошо знакомы, что почти не вызывают страха. Как и застывшая в зеркале фигура.

Кристи запустила руку в карман джинсов и достала оттуда карандаш и блокнот. Она очень боялась, что нужного может не оказаться, и, хоть и не считала себя особо набожной, даже помолилась перед сном, чтобы во сне у нее было то, что нужно.

«Говори, я не слышу, но понимаю, – написала она на листке блокнота большими печатными буквами. – Что случилось?»

«Помоги мне, – беззвучно произнес Александр. – Я в плену».

«Где?» – написала Кристи.

«У себя дома. Посмотри мой ноутбук».

И тут на зеркале появилась трещина. Она шла из правого верхнего угла в левый нижний, пересекая Александра в районе поясницы. Трещина расширялась, ее края заливала чернота, похожая на темную кровь. Затем зеркало дрогнуло, осыпалось дождем осколков, и перед Кристи появился Александр, совершенно свободный.

– Ты ему не поможешь, – сказал он, и Кристи заметила, что зрачки Александра вытянулись, как у змеи. – Чар иерофанта не сломить даже наследнице Эвридики.

– Я… – Кристи отступала к выходу из подвала, глядя, как белки глаз Александра заливает чернота, а радужка становится ярко-алой, – я все-таки попробую. И ты меня не остановишь.

– Попробуй, – согласился Александр с глазами змеи. – Но ты одна, а за мной – вся сила тени. Какие вы глупые, какие слабые со своей любовью. И меня уверяли, что эта сила способна нас сокрушить. Нас! Посмотри!

Стены подвала исчезли. Кристи стояла на вершине скалы. Перед ней простиралась выжженная равнина, пересеченная рваной раной иссохшей реки. Вдалеке, в расщелине горного массива, дымился разрушенный город. И лишь на горизонте, противостоя запустению, виднелся грибной круг, ничуть, казалось, не поврежденный.

Но страшно было не это. Все пространство равнины, до самого окоема, оказалось наполнено войсками. У ног Кристи копошились миллионы скорпионов, многотысячными рядами стояли темные пикинеры, гарцевали целые орды темных всадников, а небо было черно от сонмища каких-то летающих тварей.

– Узнаешь родную Аркадию? – улыбнулся Лже-Александр. – Мы выжали ее, выпили досуха, но не насытились! Кровь теневых королевств не утолит нашу жажду. Лишь когда наши войска ступят на землю Изначального мира, откуда нас изгнал…

Кто изгнал теней из Изначального мира и что будет тогда, когда они вернутся, Кристи так и не узнала. Внезапно девушка почувствовала, что кто-то толкает ее – и как можно быстрее бежала из тьмы сна в реальность. Кристи открыла глаза и увидела склонившегося над ней встревоженного отца.

– Ты кричала, – сказал он. – Что-то плохое приснилось?

– Не просто плохое, ужасное. – Кристи села на постели и обняла отца. От него пахло хорошим одеколоном, но чувствовались и другие нотки, едва заметные – машинного масла, полированной стали… с этими запахами Кристи внезапно стало очень уютно.

– Не бойся, – произнес отец. – Я никому не позволю обидеть свою кровиночку.