– И какой же была их главная цель?

– Не была. Она существует и поныне! – Глаза Марио вспыхнули ярким пламенем. – Их главная цель – не что иное, как мировое господство. И единственная сила, веками не дающая им сделаться властителями мира, – это орден ассасинов, куда входил твой отец и куда имею честь входить я.

Эцио понадобилось некоторое время, чтобы переварить услышанное.

– Значит, Альберти был тамплиером?

Марио угрюмо кивнул:

– Да. И он, и все остальные в списке твоего отца.

– А Вьери?

– Несомненно. Его отец Франческо и вообще все семейство Пацци – тамплиеры.

Эцио задумался.

– Это многое объясняет… Я сейчас кое-что тебе покажу.

Закатав рукав, он показал дяде скрытый клинок.

– Молодец! – похвалил племянника Марио. – Ты мудро поступил, сначала убедившись, что можешь полностью мне доверять. А я часто думал об этом клинке. Смотрю, тебе удалось его починить. Этот клинок перешел к твоему отцу от нашего отца, а к нему – от нашего деда. Много лет назад Джованни сломал клинок, участвуя в… столкновении. Потом он так и не смог найти искусного мастера, способного починить это оружие. А ты, как я погляжу, справился с этой задачей.

– И все равно эти рассказы об ассасинах и тамплиерах мне кажутся похожими на старинную легенду. От них веет чем-то… фантастическим.

Марио улыбнулся:

– Чем-то похожим на старый пергамент, испещренный таинственными письменами?

– Тебе известно о странице Кодекса?

– Ты ведь сам отдал мне ее вместе с остальными документами. – Марио пожал плечами.

– А ты можешь рассказать мне, что это за Кодекс?

Эцио не хотел без крайней необходимости упоминать имя Леонардо.

– Тот, кто чинил твой клинок, сумел расшифровать по крайней мере часть таинственных письмен. – Эцио открыл было рот, но дядя знаком попросил дать ему договорить. – Не буду тебя расспрашивать. Я же вижу, что ты хочешь сохранить имя этого человека в тайне, и я уважаю твое решение. Но в Кодексе содержатся не только чертеж скрытого клинка и пояснения к его устройству. Его страницы разбросаны по всей Италии. Кодекс повествует об устройстве ордена ассасинов, его происхождении, цели и методах – это нечто вроде нашего Символа веры. Твой отец считал, что в Кодексе содержится некий могущественный секрет, позволяющий изменить мир. – Марио задумался. – Возможно, это и стало причиной его ареста.

Голова Эцио гудела от лавины сведений, обрушившихся на него.

– Ассасины, тамплиеры, этот странный Кодекс, – растерянно пробормотал он.

– Я буду твоим проводником, Эцио. Но ты обязательно должен научиться держать свой разум открытым и всегда помнить два принципа. Первый: «Ничто не истинно». И второй: «Все дозволено».

Сколько Эцио ни приставал к дяде с дальнейшими расспросами, Марио больше не сказал ему ничего нового. Зато неутомимо продолжал муштровать племянника, обучая военному ремеслу и не делая никаких поблажек. Все дни, от рассвета до заката, юноша проводил на плацу, упражняясь вместе с молодыми кондотьерами. Он так уставал, что сразу валился спать. Но вот однажды…

– Ты славно потрудился, племянник, – сказал ему Марио. – Думаю, теперь ты готов.

– Спасибо, дядя, – ответил польщенный Эцио, – за все, что ты сделал для меня.

– Ты же моя родня. – Марио крепко обнял племянника. – Это мой долг. И мое желание.

– Я рад, что ты убедил меня остаться.

– Значит, передумал уезжать? – спросил Марио, испытующе глядя на него.

Эцио выдержал дядин взгляд:

– Прости, дядя, но я не передумал. Я по-прежнему намерен уехать и делаю это ради безопасности мамы и Клаудии. Я думаю добраться до побережья, а там найти корабль и отправиться в Испанию.

Марио не скрывал своей досады:

– И ты прости меня, племянник, но воинским премудростям, которыми ты теперь владеешь, я учил тебя не для собственного удовольствия и не затем, чтобы они пригодились тебе в жизни. Все это я сделал, чтобы подготовить тебя к борьбе с нашими врагами.

– Если они меня найдут, я сумею дать им достойный отпор.

– Стало быть, ты намерен уехать? – с горечью спросил Марио. – Уехать и бросить все, за что боролся и погиб твой отец? Отринуть свое наследие? Я не собираюсь делать вид, что меня это не задевает. Задевает, и еще как. Но и удерживать тебя я не вправе. Когда решишь, что твоя мать достаточно окрепла для путешествия, Орацио проводит тебя в монастырь и поможет со сборами. Желаю тебе buona fortuna[59].

Марио ушел, больше не сказав племяннику ни слова.

Из-за матери Эцио был вынужден отложить отъезд еще на несколько дней. Настоятельница не советовала ему вырывать Марию из столь целебных для нее тишины и покоя. Эцио занимал себя сборами в дорогу, но тяжесть на сердце не проходила. Он решил побывать в монастыре, взглянуть на состояние матери и все обсудить с сестрой. Пребывание в монастырских стенах пошло на пользу обеим. Мать с сестрой выглядели лучше, чем он мог предполагать. Клаудия успела подружиться с молодыми монахинями. Похоже, ей начинала нравиться монастырская жизнь, что удивляло, но вовсе не радовало Эцио. Мать же медленно, но верно начала поправляться. Узнав, что Эцио собирается везти своих близких в Испанию, настоятельница принялась его отговаривать, предлагая подождать еще какое-то время. Молодой человек возвращался в дядин замок, полный мрачных предчувствий. Надежд на то, что они развеются, у него не было. Скорее наоборот.

Тем временем в Монтериджони начались какие-то военные приготовления. Эцио не придавал им особого значения, но сегодня они впервые заставили его насторожиться. Он поспешил на поиски дяди. Марио нигде не было. Заглянув в дядин кабинет, Эцио увидел там Орацио.

– Что происходит? – спросил молодой Аудиторе. – Где мой дядя?

– Готовится к сражению.

– К сражению? С кем?

– Если бы ты оставался, дядя посвятил бы тебя во все подробности. Но мы слышали, ты собрался уезжать.

– И все-таки…

– Дело такое. Твой давний дружок Вьери Пацци обосновался в Сан-Джиминьяно. Он утроил тамошний гарнизон и заявил, что вскоре намерен выступить и сровнять Монтериджони с землей. Мы решили опередить его и раздавить этого змееныша раньше, чем он поползет сюда. Семейка Пацци получит урок, который не скоро забудет.

Эцио глубоко вздохнул. Новость, сообщенная ему Орацио, меняла все. Возможно, это было знамение судьбы, которого он подсознательно просил и ждал.

– Так где мой дядя?

– В конюшне.

Едва дослушав, Эцио выскочил из кабинета.

– Эй, ты куда?

– В конюшню. Там наверняка найдется лошадь и для меня!