Ревность, сощурив алые глаза, еще глубже запустила в меня когти и подсказала, что, судя по всему, немец и моя детка вполне могли столкнуться у лифта.

– Да, – спокойно ответил я, вновь переключая внимание на плиту, где вот-вот должен был закипеть кофе. – А что? Не припомню в тебе такого интереса к заказам.

Я намеренно сейчас обезличил Алисию, назвав ее так, чтобы подчеркнуть – мышка лишь объект. Мой, черт побери, объект!

– Красивая девочка, – признал Ариец. – Золотистые волосы, голубые глаза, шведские корни…

Густая шапка пены с коричневыми крапинками поднялась над кромкой турки, но я вовремя успел ухватить ручку и сдвинуть посуду в сторону.

– Тебя чем-то привлекла ее родословная, Клаус? – нарочито безразлично спросил, быстро разливая парящий напиток по тонким фарфоровым чашкам.

– Пока не знаю, – повел плечами немец и медленно стянул очки. Аккуратно разместил их на барной стойке, после достал из внутреннего кармана специальную салфетку и начал неторопливо, основательно протирать стеклышки. – Но глаза красивые. Знаешь, очень редкого прозрачно-голубого цвета. Идеально.

Что-то не нравится мне то, какой уклон принял наш диалог. Совсем не нравится.

Неужели зверюга-ревность была права, и демонов нордический детектив успел не только оценить мою мышку, но и распахнуть на нее собственную зубастую пасть?

Клаус, как и все гении, имел некоторые бзики.

А конкретно – блондинки скандинавского типажа.

Я одно время даже откровенно ржал и подкалывал на тему, что ему баб другого колера гитлеровская религия иметь не позволяет. Шутка, конечно, идиотская, но, по факту, если не ошибаюсь, предки Клауса имели самое прямое отношение к проекту "Либенсборн" и общей демографической политике Гитлера. Чистота арийской расы и так далее.

В общем, наш примороженный идеальный немец имел слабость к маленьким хрупким блондиночкам.

– Тебе со сливками? – все тем же доброжелательно-будничным тоном спросил я у гостя, подвигая к нему чашку.

– Нет, спасибо, – он сделал небольшой глоток, довольно кивнул и спросил: – На сколько серьезен твой интерес к мисс Николс?

Мне стоило просто колоссальных усилий не закашляться, подавившись бодрящим напитком.

– У тебя крайне любопытные вопросы, Ариец.

– Ты же знаешь, я предпочитаю не ходить вокруг да около. Но если у тебя нет на эту девушку никаких серьезных планов…

Он замолчал, позволив самому додумать мысль.

Я сжимал пальцы на тонком фарфоре и старался взять себя в руки.

Нет никаких причин так злиться, Том. Ну проявил приятель интерес к твоей новой постельной грелке, так что с того? Раньше ты мог даже предложить присоединиться к играм или просто отдать мышь другу и сесть посмотреть.

Что за херня происходит?!

– Это моя мышка, Клаус. Делиться не намерен.

Он окинул меня еще одним внимательным взглядом, повел плечами и кивнул, показывая, что принял мои слова к сведению.

Вежливость и гостеприимство требовали от меня поддержать застольную беседу, хотя больше всего мне хотелось наконец-то выставить опрометчиво приглашенного немца из квартиры. И прийти в себя – раз. Посмотреть ту информацию, которую нарыл Клаус, – два.

К счастью, Ариец не был идиотом, потому быстро откланялся.

Захлопнув за ним входную дверь и чудом удержавшись от того, чтобы не ударить как следует еще и стену, я досадливо скривился.

Проблема в том, что Клаусу глубоко плевать на то, кто трахает его сегодняшнюю цель. И денег у него ничуть не меньше, чем у меня, даже без учета семейного капитала.

Алисия же однажды уже продалась. Что мешает ей сделать это снова?

Коротко рыкнув, двинулся обратно на кухню, старательно отмахиваясь от приглушенного голоса, который нашептывал, что не все в этом мире можно купить за деньги. Иногда женщину проще завоевать лаской, цветами и обходительностью.

Я же проимел все это в наших слишком специфических отношениях с Алисией.

Через пару минут, немного успокоившись, удобно уселся в большое кожаное кресло и вытянул ноги, почти касаясь шкафа с книгами. Мягкая кожа папки жгла руки, но я отчасти специально тянул, наслаждаясь непривычным, лихорадочным предвкушением. Итак…

Досье начиналось как обычно, за исключением того, что в графе "родственники" у Алисии значилась только Шин Николс. Сестра.

На следующей странице сухим языком было изложено, что родители Алисии и Шин погибли, а девочек воспитывала тетка, которая вскоре тоже умерла. Пока некоторое время назад…

Блядь!

Я неверяще уставился на бумагу, где черным по белому был написан диагноз. Перевернув еще несколько страниц, я ознакомился с примерной историей болезни, прогнозами, а потом, наконец-то, дошел до банковских выписок…

Итак, до болезни сестры Алисия была хоть и небогатой, но вполне обеспеченной девушкой. Дом, деньги в банковских накоплениях и так далее… А потом роковой диагноз, и на счету у девушки сначала появлялись крупные суммы, а после переводились на счет клиники.

Полагаю, суммы она брала, продавая и закладывая имущество, так как до меня дошла нетронутой.

Нетронутой…

Я небрежно бросил на массивный дубовый стол бумаги, и они разлетелись по столешнице. Зачарованно глядя, как тонкие белые листы соскальзывают с нее и медленно оседают на дубовый паркет, все отчетливей понимал, что не просто мудак… я полный и окончательный моральный урод.

Один из листов опустился возле моих ног. Как раз тот самый, где была фотография маленькой улыбчивой девочки Шин.

По коже расползалось гадливое, мерзкое чувство, заставляющее ежиться и вздрагивать от отвращения к себе.

Перед глазами вновь калейдоскопом мелькали картинки недавнего прошлого. Замученная Алисия на пороге моего кабинета: бледная, с кругами под глазами и отчаянной надеждой. Ей и правда очень нужна была эта работа.

Мое "щедрое" предложение, ее возмущение и уход. А на следующий день она вернулась с потухшим взглядом и согласием на любые мои прихоти. Позвонили из больницы?.. Быть может. Я не вижу иных причин для того, почему такая девушка добровольно согласилась со мной спать.

И да, ей и правда не нравилось.

Я. Ей. Не. Нравился.

А прикосновения и реакция на них… физиологию же никто не отменял, верно, Том?

Гадс-с-ство!

Почему-то отчетливо вспомнилось, в каком виде она меня покидала. Как я ее поимел и спокойно отпустил.

Медленно наклонился и поднял тот самый листок с фото Шин. Черты лица словно размылись, и теперь на меня смотрела маленькая Алисия. Они похожи…

Мышке звонили перед выходом, и она сильно изменилась в лице. Полагаю, что подружек у девчонки нет, стало быть, беспокоили по поводу сестры.