Мысли о Денби не отпускали. Где они? Что с ними? Целый день прошел. Надвигалась морозная ночь. Есть ли у них еда, крыша над головой, теплая одежда, одеяла? Все зависело от того, насколько они были нужны похитителям живыми и здоровыми.

Какой все-таки мотив: личный или профессиональный? В этот вопрос упирались все догадки.

Похищение из мести, организованное конкурентом, которого лично задела победа «Денби констракшн» в тендере на крупный заказ? Или все завязано на интрижке Джастина? Отшитая любовница наносит ответный удар. А может, самый жуткий и интересный вариант: Джастин инсценировал похищение семьи, чтобы прикрыть убийство опостылевшей жены. Очень правдоподобно. В этом случае Джастин стал бы главным подозреваемым: развод грозил ему потерей имущества и семейного бизнеса, но если бы оказалось, что захватили всю семью и только они с дочерью чудом спаслись…

Только почему именно сейчас, спустя полгода после того, как Джастин попался? Первое потрясение было уже позади, и, по словам парикмахера Либби, она старалась спасти брак – пусть пока не очень уверенно и в подавленном состоянии, но старалась.

Тесса помотала головой. Лишь бы это было преступление на профессиональной почве и ради выкупа. Тогда бы похищенных держали в максимально комфортных условиях. А тем временем люди, в которых Денби не сомневались и считали самыми близкими…

На Тессу нахлынули воспоминания. Она перенеслась на два года назад и опять увидела свою кухню, выражение на лице мужа. Почувствовала отдачу «Зиг-Зауэра» и холод чистейшего снега на кончиках пальцев. Потом перед глазами застыла пустая детская.

Обычно плохого ждешь только от чужих. Увы, свои, любимые, могут нанести удар пострашнее.

Спросите об этом у Либби Денби.

Голубоглазый псих потребовал, чтобы дочь вышла из камеры первой.

– Нет, – отрезал Джастин.

Эшлин проснулась, осоловело уставилась на отца и метнула взгляд на стальную дверь. Я сидела перед дочерью, загородив ее от Мика, и надеялась, что он забудет о ее существовании.

– Девчонка подходит, – повторил громила, – просовывает руки в окошко, я надеваю на них хомут, и она выходит из камеры. Такие инструкции.

– Нет, – сказал Джастин, выпрямив спину и сжав по бокам кулаки. – Я первый, потом моя дочь, следом жена.

Мик поднял на уровень окошка черный тазер.

– Девчонка подходит сюда, – повторил он. В каждом слове звучала неприкрытая угроза.

В растерянности я глянула на мужа, на громилу и наконец поняла. Джастин боялся, что Мик захлопнет дверь за Эшлин – и дочь останется совсем одна.

Я шагнула вперед и встала плечом к плечу с Джастином, призывая всю свою храбрость и решительность. В желудке сосало, на лбу выступил пот. Я вонзила ногти в ладони, чтобы отрезвить себя болью.

Мик опустил металлическую заслонку, открыв отверстие в центре двери. С пустым взглядом и без эмоций он вставил в него тазер и направил Джастину в живот.

– Девчонка… – начал Мик жестко.

– Да пошел ты! – взревел в ответ Джастин.

– Я готова.

Мужчины замерли, удивленно заморгали и повернулись к Эшлин, которая встала с койки.

– Хватит, – сказала она, но не Мику, а отцу. – Что ты можешь сделать? Защитить меня? Притвориться, что все нормально? Никто не обидит твою принцессу? Поздновато, тебе не кажется?

Оторопев от ее злобы, я опустила глаза. Мне было стыдно за дочь и жалко мужа, которого, естественно, шокировал такой выпад.

– Эшлин…

– Не надо. Сколько можно? Лучше б ты ушел от нас. Съехался бы со своей подружкой и начал все сначала. Мы бы как-нибудь пережили. Так нет, нужно зачем-то ошиваться дома, делать вид, что ты нас любишь, что тебе не все равно… Облажался, а теперь чувствуешь себя виноватым. Ах, дайте еще один шанс бедняжечке, а то у него не получается на двух стульях усидеть!

Эшлин пронеслась мимо отца и сунула руки в открытое окошко. Джастин оцепенел. Стоял, ошарашенно пялясь ей в спину.

Мик с другой стороны двери давился от смеха.

– Боевая! – объявил он, доставая пластиковый хомут.

– Тебя не спрашивали, – огрызнулась Эшлин.

У меня глаза на лоб полезли. Никогда я не слышала, чтобы моя дочь кому-то грубила. И я понятия не имела… даже не подозревала, что ей были так омерзительны последние месяцы.

Мик расхохотался.

Нам следовало держаться вместе, а не прошло и часа в тюрьме, как наша семья начала разваливаться на части.

Громила затянул хомут на запястьях Эшлин. Послышался зуммер, и дверь открылась. Мик ждал у входа, направив тазер на грудь Джастина.

Нужно сбить его с ног, подумала я. Он слишком сосредоточился на муже. Я смогу рвануть вперед и броситься на него всем телом. Да, он в два раза тяжелее меня, но если я ударю его в районе колен, он упадет. Потом ему наваляет Джастин, и…

И между нами и свободой останутся шесть дверей с электронными замками. Мы всего лишь променяем камеру на общий зал. А еще не на шутку разозлим трех вооруженных мужчин, в том числе этого, с коброй.

Я вздрогнула. Опять раздался зуммер. Тяжелая стальная дверь захлопнулась и отрезала нас от Эшлин. Дочь стояла по ту сторону рядом с сумасшедшим бугаем. На ее лице не было и тени страха – только ненависть, с которой она смотрела на отца.

– Я ничтожество, – прошептал Джастин.

Ничего не ответив, я подошла к двери и вытянула в окошко руки.

* * *

Мик выстроил нас перед собой. Его дружки так и не появились. Он один должен был вести нас через общий зал и коридоры заброшенной тюрьмы. Такая перспектива его, казалось, не беспокоила. Скорее держала в тонусе. Тазер в его руке был наготове. Одно неверное движение с нашей стороны, и он бы нажал кнопку.

Когда мы двинулись с места, я поняла, что первая упаду от усталости. Дрожь в ногах не унималась. С каждым шагом требовалось все больше усилий. Воздух словно загустел, оторвать ногу от пола и поднять колено было невероятно трудно. Я шла как под водой.

И вдруг оступилась.

Мик не стал стрелять. Он подхватил меня за руку и толкнул вперед.

Я отстала от Джастина и Эшлин. Расстояние между нами росло. Никто на меня не оглядывался.

Наконец мы добрались до промежуточного блока. Прозвучал зуммер, первые двери открылись. Старший Брат постоянно смотрит, поняла я. Мик провел нас внутрь небольшого портала. Двери тут же захлопнулись. Через пару секунд перед нами раздвинулись вторые.

Джастин посмотрел вверх и вправо. Я проследила за его взглядом и увидела в углу видеокамеру. Мне захотелось помахать рукой, но я решила, что это будет по-детски глупо.

Из промежуточного блока мы попали в гулкий белый коридор высотой в два этажа. Над головой скрещивались ребра огромных стальных балок. Тюремную тему обезличенности здесь продолжали серый цементный пол, белые стены и темные глазницы окон высоко вверху. Кое-где справа на второй этаж убегали бетонные лестницы.