«Потому что это не развлечение! — А дракон, как оказалось, не только грамотный, но еще и в скоропись умеет. — Это покушение, если ты еще не понял. Я тебе на песке об этом писал с самого начала, с-с-сыночек ты мой ненаглядный. И пытался носом в надпись потыкать. А ты орал и отбрыкивался, как бешеный восьмикопыт. Не знаю, кого благодарить, что на этот раз ты подтащил остров к берегу и я сумел раздобыть хоть что-то, кроме песка».

— Знаешь, если б ты с самого начала не изображал из себя бешеного угря, бросаясь на всех и вся без разбору, может, кто-то и подошел бы к тебе поближе! Все еще не верю!

Дракон вздохнул.

«С самого начала я был не в себе. Разум вернулся чудом. Такой силы был удар… Во что ты не веришь? В то, что прятал свой горшок у меня под письменным столом, чтобы Тай-эр не дразнил тебя младенцем?»

— Это весь гарем и штат слуг знал. Не принимается. — Яоши насупился.

«А тварь хаоса тоже в гареме держали?»

Судя по тому, какой ехидной стала драконья морда, характер у моего нового родственника тот еще. Язва, короче.

— Ага. Как минимум три твари там бывали. А именно — владыка Тиньмо и два его сына. Откуда мне знать, кто с тобой… общался.

«Ладно, ты сам напросился. Когда тебе было сто одиннадцать лет, ты с твоим рыжим другом решил, что пора учиться быть мужчиной, и вы в моем кабинете… дальше рассказывать? Про локвы, сливы и подсвечник?»

— Не вздумай! — подпрыгнул демон. — Я сейчас остров обратно отправлю. В принципе, мы и без тебя неплохо справлялись. Да, милая?

Я задумчиво помычала. Потом спросила, не утерпела:

— А какая связь между сливами, подсвечником и мужественностью?

— Никакая! — торопливо отмахнулся Яоши. — Какой бездны вообще происходит?! Отец! Как ты там оказался?! Почему, древние демоны тебя дери?!

«Да, именно они и драли. Кхм, ладно. Просто не все родственники одинаково полезны, — скривился скоропишущий дракон. — Некоторые даже очень вредны. Увы, в свое время я проявил небрежность и пагубное милосердие».

— А чем он пишет? — не выдержала и шепотом поинтересовалась я у Яоши. — Карандаша или кисточки в лапах нет.

— Выжигает хаосом, кажется, — так же шепотом ответил ключ. — И стирает им же. Дерево — бывшая живая материя, его структуру легко менять. — И вслух добавил: — Я ничего не понял. Говори яснее, что у тебя за привычка играть словами.

«Почтительность к родителю! — напомнил свекор. — Куда ты ее подевал? Я все еще владыка Тиньмо, между прочим!»

— Не-а. Сейчас ты змея-переросток, сидящая в клетке и работающая батарейкой, — пробурчал Яоши. — Очень много навладычил. Сам в плену, сыновья оба в заднице, моя мать… — Он резко замолчал и отвернулся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дракон вдруг резко подобрался.

«Что с Вей Аду?!»

— То есть ты не знаешь?! — Мне пришлось обнять своего демона, потому что его на глазах скрючило и почти затрясло.

Какое-то время дракон сидел в прострации, потом стер прежнюю надпись и выжег новую цепочку иероглифов: «Я не знаю многого. Я же был в путешествии, когда прозевал нападение, и долгое время оставался не в себе. Когда вернулся в сознание, ты был уже здесь… один. Что с ней? Она была ранена? Под стражей?»

— Мама, она… ее убили, — севшим голосом сказал Яоши и резко отвернулся. Уткнулся мне в плечо.

Дракон с минуту сидел неподвижно. А потом остров и все «Равнины» в целом содрогнулись от жуткого рева. Владыка Тиньмо выл, задрав морду, как волк, столько тоски и боли было в его крике…

Яоши:

— Поздно выть, владыка, — сплюнул я, тоже еле сдерживая в голосе дрожь и негативные эмоции. Запах Тай Жень успокаивал, но чувства все равно били через край. Не знал? Да, всемогущий и всевидящий правитель бездны не знал. Просто сидел, махая хвостом в небольшой клетке и поливая всех привычным сарказмом, пока его семью убивали.

— Как тебя сюда вообще занесло? — Холодом в моем голосе можно было заморозить море. — Как ты это допустил?!

«От неожиданного удара в спину не застрахован никто. — Дракон далеко не сразу прекратил выть, рычать и разносить клетку изнутри. — Тем более если тебе казалось, что нападавшего уже давно нет в этой реальности».

— Значит, это твоя вина. — Я сжал зубы так, что больно стало скулам. — Твоя! Если бы ты не допустил… если бы следил за своей спиной и не оставил врага… если бы… моя мать была бы жива! А я не подозревал бы брата в покушении, Синтай не лечился бы уже больше двухсот лет от ран, мы бы все…

Не знаю, сколько я бы еще орал, все повышая и повышая голос, если бы не теплые руки Тай Жень.

«На себя посмотри. Был бы на моем месте настоящий дракон хаоса, ты бы лишился женщины дважды. А без моей помощи в удержании барьеров — трижды! — гневно написал владыка Тиньмо, но тут же поменял надпись на табличке: — Я не отрицаю вину. И даже приму твое желание отомстить, если после этой истории ты запросишь кровную виру. Но не жди от меня глубокого раскаяния и битья головой о стены. За столько тысячелетий я терял множество важных для меня вещей и существ. Потому научился принимать и жить с этой болью».

— Ты… ты! — На какую-то секунду, услышав скорбный вой отца, я действительно поверил, что он любил ее. Но нет. Разве мог владыка Тиньмо воспринимать одну из гарема как что-то родное и любимое? Как же больно.

«Я. Если бы. Если бы мир не был создан. Если бы я не родился. Если бы я убил своего родного брата сам, не надеясь на то, что бездна поглотит его без остатка. Забудь эти глупые слова. Нет и никогда не было никаких «если бы»».

— И что, поныл двадцать секунд, и все? Вот так просто все забудешь и снова вернешься к прежнему существованию? Ты даже ни капли не сожалеешь?! — не сдавался я в своих иллюзиях.

«Что толку сожалеть теперь? Не лучше ли попытаться исправить все, что еще возможно? Сейчас, вместо того чтобы лелеять свою детскую обиду, ты должен сосредоточиться на том, чтобы прорвать блокаду. Тебе только кажется, что этот мир сможет существовать автономно, без притока энергии извне. Он пока еще слишком молод для этого. Твоих сил не хватит. Еще несколько лун — и пространство схлопнется, навсегда похоронив всех, кто тут находится. Я и так отдаю все, что успел накопить за годы плена. А ведь мне оставалось всего несколько лет, и я обрел бы возможность говорить, а затем и обратиться. Во время прорыва у меня и вовсе была возможность пробиться на свободу, бросив это пространство. Но когда выбор встал между тобо… между жизнью и смертью — сам понимаешь, что я выбрал. К слову, накопленное тратится очень быстро».