– Здравия желаю, товарищ подполковник, – приветствовал он старшего по званию.

– Здравствуйте, капитан, – благосклонно отозвался в ответ Ремзес Валерьевич. – Что вас привело ко мне?

– Чрезвычайные обстоятельства, товарищ подполковник.

– Слушаю вас. – Подполковник Харкисян сел в свое кресло и ладонью указал на стул возле стола: – Да вы присаживайтесь, капитан.

Сан Саныч сел, проглотил скопившуюся в горле слюну и заявил:

– Довожу до вашего сведения, товарищ подполковник, что мною, старшим участковым уполномоченным капитаном полиции Лакшиным, не более чем по прошествии получаса был обнаружен вагон, полный иностранных денежных знаков, а именно – евро. Валюта упакована в большие блоки и обернута в непромокаемую пленку. Каждый блок лежит на отдельном пластмассовом поддоне. Вагон стоит сцепленным с такими же тремя вагонами на запасных путях к западу от станции, на третьей линии за товарным составом без тепловоза и пассажирскими вагонами, не годными к эксплуатации. – Сан Саныч перевел дух и продолжил: – Он никем не охраняется, замок открыт, пломба сорвана, чем обязательно не преминут воспользоваться бомжи и прочие антисоциальные элементы. О вагоне уже знает некая Любка из Краснодара – Любовь Андреевна Яровая, и бомж Михей – Аркадий Афанасьевич Михеев, у которых мною изъята целая пачка евро в банковской упаковке. Возможно, местонахождение означенного вагона и его содержимое известно еще нескольким бомжам, имеющим постоянную дислокацию на станции Москва-Пассажирская-Смоленская. Не смею советовать, товарищ подполковник, но в данной ситуации, надо полагать, незамедлительно следует дать знать хозяевам вагона о его незаконном вскрытии и выставить полицейский наряд для охраны означенного вагона…

Говоря это, Сан Саныч смотрел прямо в лицо подполковника Харкисяна и не мог не заметить, как оно сначала побелело, а потом приобрело зеленоватый оттенок. После того как капитан полиции Лакшин закончил доклад, подполковник судорожно глотнул воздуха и едва слышно произнес:

– Вы лично видели этот вагон?

– Лично видел, товарищ подполковник, – ответил старший участковый уполномоченный Лакшин.

– Вы были внутри вагона?

– Был, товарищ подполковник.

– А откуда вы о нем узнали?

– Так мной была изъята целая пачка евро, – пояснил Лакшин. – У этой самой Любки из Краснодара. Она и привела меня к вагону, напичканному евро…

– Нет никакого вагона с евро, – начал немного приходить в себя заместитель начальника линейного отдела.

– Да как же нет, товарищ подполковник, когда я своими глазами видел эти большущие блоки с…

– Нет никакого вагона с евро, – не дав договорить старшему участковому уполномоченному Лакшину, зло прошипел подполковник Харкисян и с силой ударил кулаком по столу. – Нет и никогда не было… Ты понял меня, капитан?

– Понял, товарищ подполковник! – машинально поднялся со своего стула Сан Саныч.

– Это все, капитан. – Рамзес Валерьевич Харкисян как-то затравленно посмотрел на Лакшина. – Ступай и держи язык за зубами.

– Есть держать язык за зубами, – ответил Сан Саныч и добавил: – Разрешите идти?

– Идите…

– Слушаюсь…

Капитан развернулся кругом и четким шагом направился к кабинетной двери. Когда он закрывал дверь, то услышал стон. Тонкий, почти ребячий. Так стонут во сне дети, когда им снится страшный сон…

– …А потом участкового Лакшина убили, – закончил свой рассказ Гришка-пройдоха, отключив тем самым и мое взыгравшее воображение. – Кто-то полоснул ножом по его горлу. И засунул в рот сто евро. Как Михею, Космосу, Виталику и Любке из Краснодара. Мол, нате, жрите…

– Я понял, – кивнул я, выдержав взгляд Гришки-пройдохи. – Спасибо тебе.

– За что? – с сожалением посмотрел на меня бомж.

– За то, что сказал, где стоит этот вагон с евро.

– Не ходи туда, – попросил Гришка-пройдоха. – Еще никто из тех, кто был возле него, не выжил…

– А Сэр? Он ведь до сих пор жив, верно?

– Ну, жив, – нехотя ответил Гришка.

– Значит, их можно обмануть.

– То, что Сэр еще жив, это вопрос времени, – тоном, не вызывающим сомнений, произнес Гришка-пройдоха. – Они его ищут. Он сам мне об этом говорил. И найдут…

– Он приходил к тебе?

– Да, позавчера ночью. Попрощаться. Сказал, что уезжает.

– А куда?

– Он не сказал, – ответил бомж. – Да я и не спрашивал…

– Ясно, – подытожил я наш разговор. – Еще раз спасибо тебе, – и протянул руку Гришке.

– Ты на него не смотри, на Сэра, – задержал мою ладонь в своей Гришка-пройдоха. – Сэр – калач тертый. Жизнь всякую видел. И снаружи, и с изнанки. Он волчара дюже опытный. И чуйка у него, дай бог каждому. Сэр знает, как уходить от слежки и погони. Прежде чем что-либо сделать, семь раз отмерит. Потому пока и живой. Пока, понимаешь?

– Понимаю, – ответил я и крепко пожал Гришке руку.

– Удачи тебе, – тускло ответил Гришка-пройдоха и отвернулся.

Я ушел. Конечно, предпринимать действия относительно этого вагона было страшно. Но как все оставить? Бросить дело на полпути, так и не докопавшись до истины? Это у меня и не получится. Характер не позволит. Да и любопытство. Его тоже уже не унять. А то, что Сэр жив, вселяло плохонькую, но надежду. Значит, выжить все же можно. Раз получилось у Сэра, то почему не может получиться у меня? Я ведь не безголовый какой рубаха-парень. Буду рассудителен, аккуратен и осторожен. Буду всегда начеку. Как разведчик во вражеском стане…

Надо узнать поподробнее об этом участковом Лакшине. Может, кто-то что-то видел или знает. Когда именно его порезали, взяли ли у него что-нибудь, а если взяли, то что? Почему ему в рот, как и всем остальным, засунули сотенную евро, если он их из вагона не брал? А может, все же не удержался? Если так, то – когда и сколько?

Как это все узнать?

Сходить в участковый пункт. Поспрошать о Сан Саныче этого старлея Воронцова. Многого он, конечно, не скажет, да и не знает он многого. Но что-то выудить из него все же будет можно.

Есть еще жильцы дома.

И есть еще в запасе Володька Коробов, мой дружок-следак из Главного следственного управления Следственного комитета, которому я иногда помогаю в обмен на то, что он иногда помогает мне. Дело об убийстве старшего участкового уполномоченного капитана полиции Александра Александровича Лакшина наверняка в производстве Главного следственного управления. Значит, информацию по этому делу Володька может добыть. И поделиться ею со мной. Поскольку я могу в любой момент напомнить ему, что он мой должник. И обязательно это сделаю. Просто для разговора с ним надо все же иметь за душой кое-какую информацию, интересную и для него.

Но с Володькой я встречусь и переговорю попозже…