здесь никого нет, — улыбнулся я. — Показалось тебе.

— Блин… — Быков огляделся, поскреб затылок и пробормотал. — Ну, может, и правда показалось?

Мое внимание привлек окурок. Он был тут совершенно чуждым, обычно в таком сакральном месте окурками не разбрасывались. Я поднял его:

— Черт!

— Что такое? — уставился на меня Антон.

— Окурок, и еще теплый, — я вертел головой, пытаясь найти таинственного посетителя ночного кладбища.

Какой придурок здесь мог ошиваться?

— Вот! — торжествовал Быков, потрясая лопатой. — А ты мне не верил! Стрелять надо было сразу!

— В кого? Это точно не мертвец, они не курят, здоровье берегут.

— Кто же это был?

— Хрен его знает… Ладно, пошли, надо дело закончить.

— Может, отложим это твое дело? — пожал плечами Антон. — Нас только что видели, опасно это.

— Не боись… Если и видел нас этот хмырь, то вряд ли разглядел.

— А если он милицию вызовет?

— Милицию я беру на себя, — подтолкнул я Антона в сторону могилы Савченко, а окурок аккуратно завернул в носовой платок и сунул в карман.

Копали мы пару часов почти без остановки, сто потов сошло, пожалел, что воды не прихватил. Во рту пересохло, а на зубах скрипел песок.

Наконец, лопата глухо стукнула о дерево. Мы раскопали гроб, обитый красной тканью.

Я поддел лопатой крышку, гвозди натужно скрежетнули, но не сдались. Конечно, древесина еще и сгнить не успела.

— Помоги, — коротко кивнул я другу.

— Э, не-е, Андрюх… — Быков выбрался из ямы. — Можно я тут постою, прикрывать тебя буду.

— От кого?

— Ну, мало ли…

— Так и скажи, что струхнул.

— Да, ниче я не струхнул, просто непривычный… Это ты по долгу службы с мертвецами вошкаешься, на убийства выезжаешь, морги всякие посещаешь, а я натура тонкая, ранимая, еще и пожрал перед выходом. Я лучше издалека понаблюдаю. Лады?

— Ладно, только нос заткни, щас вонять будет, — я налег на лопату, пытаясь нащупать острием щель и расширить ее.

Р-раз! Р-раз! Крышка гроба крякнула и неожиданно слишком легко откинулась, будто держалась всего на нескольких гвоздочках. Словно какие-то бракоделы торопливые ее заколачивали.

— Ну, что там? — сверху спросил Быков, он отвернулся и, как обещал, стоял спиной к могиле — в дозоре.

— Так я и думал… — процедил я.

Антон с шумом ноздрями втянул воздух:

— Что-то вони не чувствую, Андрюх.

— Да ты не ссы, повернись и сам глянь.

Быков повернулся. Месяц робко разлил бледный свет по дну могилы. Гроб был пуст.

— Там нет никого, — облегченно выдохнул Быков. — И что все это значит?

— Пошли, я, кажется, знаю, кто Мясник…

— А могилу? Так оставим?

— Некогда, Тоха, некогда, она все равно пустая. Мы никого не потревожили, успокойся.

— Не, давай зароем, я так не могу…

— Черт с тобой, давай по-быстрому… — я схватился за лопату.

* * *

Я стоял и звонил в обитую роскошной кожей «единорога» дверь на лестничной площадке. Трезвонил без остановки.

Через некоторое время чернота дверного глазка вспыхнула желтым. Ага, добудился. Фух… Дома, чертяка.

— Кто? — раздался изнутри недовольный глухой голос.

Совсем не сонный, будто жилец вмиг взбодрился от моего трезвона.

— Милиция!

— Не вызывал! — парировал собеседник.

— Да я это, открывай!

Лязгнул запор, что-то щелкнуло и дверь распахнулась. На пороге застыл Гоша. Морда ошалелая, но сам успел накинуть шелковый халат в аляпистых азиатских разводах.

— Ты чего это ломишься? Ты один? — Гоша огляделся и, не увидев со мной подкрепления, с облегчением вздохнул, покосившись на тумбочку в прихожей. — В четыре утра?

— Дело срочное, — я вошел внутрь. — Где этот новый помощник твой живет, знаешь?

— Сава, что ль?

— Он самый…

— Что случилось-то?

— Есть веские причины полагать, что он и есть Новоульяновский Мясник.

— Да ну нах*р⁈ — Гоша потер глаза. — Сава — маньяк? Ты ничего не перепутал?

— Может, я и ошибаюсь, но это легко проверить. Скажи мне только его адрес.

— Хм… адрес… А ты один его поедешь задерживать? — Гоша прикусил нижнюю губу. — Боюсь, он не просто так не сдастся. Даже если не при делах, один фиг западло ему будет к ментам попасть. Он скорее сдохнет…

— Значит, не один поеду, местных припрягу, говори адрес.

— Э-э… Тут такое дело, Курсант. Понимаешь, там, где он осел. В общем, мне совсем не хотелось бы, чтобы местные менты туда нагрянули.

— Не понял? — насторожился я. — Поясни, пожалуйста.

— Ну, сам понимаешь, у меня делишки не совсем законные. Короче, склад у меня там.

— Бл*ть! Херово… Наркота? Стволы?

— Да ну ты брось, — отмахнулся Гоша. — Я же не мафиозник какой. Всего лишь вино и коньяк там левые хранятся из ресторана. Неучтенка, на бой списанные.

Я громко фыркнул. Тоже мне, нашел проблему!

— Да хрен с ними, с твоими бутылями, мне Сава нужен. Говори адрес!

— Это тебе хрен, а ОБХСС за жабры меня вмиг возьмет, как пронюхает. Долго они меня уже обхаживают, да не дотянулись до Гоши Индия, руки еще не выросли. А тут такая возможность у них появиться Гошу прижать. Готов поспорить, от такого их начальник на радостях гопака спляшет, прямо в управлении на столе.

Гоша скривился. Лицо решительное — кажется, дело на принцип пошло.

— Я с ними договорюсь.

— Ага, хрен ты с ним договоришься, он руку тебе пожмет, в лицо улыбнется, а сам по-своему сделает. Думаешь, я не знаю? Давние у нас терки с ним, не выйдет. Давай-ка лучше так сделаем… — Гоша задумчиво почесал бровь. — Не надо никого привлекать, сами Саву на чистую воду выведем.

— Не понял. Ты что, со мной собрался?

— А почему нет? Я его шеф, со мной он на контакт пойдет, а в тебя сразу стрелять будет. Уж поверь.

Гоша взялся за пояс халата — мол, сейчас соберемся.

— У него что, еще и оружие есть? Твою ж мать…

— Ясен пень, он же не в бирюльки играет. Голыми руками, что ли, он должен работать? — хмыкнул Гоша. — И вообще, я один в дом зайду, поговорю, то да сё… А ты не лезь на рожон.

— Так не пойдет, — замотал я головой. — Если он почует, что дело жареным запахло, то уйдет.

— Ну, так ты же рядом будешь. Отходы прикрывать. А он даже знать не будет, что я не один пришел.

Я внимательно посмотрел на него. Сейчас, ночью, при свете коридорного светильника, было здорово заметно, что Гоша немолод. Пожил и многое повидал. И многих вокруг пальца обвел.

— Не обманешь? — сощурился я.

— Обижаешь, Курсант, Гоша Индия друзей не кидает.

— Так Сава –тоже твой друг.

— Не друг, а подчиненный, чуешь разницу? И вообще, я почему-то уверен, что ты ошибаешься. Вот если бы кто другой мне про это сказал, я бы лесом послал его. Но ты у нас спец по маньякам. Лучший в Союзе, говорят. Да?

— Типа того…

— Ну и что? Думаешь, спецы никогда не ошибаются? — Гоша скептически посмотрел на меня.

— Слушай, хорош демагогию разводить, одевайся.

— Щас, погоди… Где тут мои штаны? — Гоша рылся в резном шкафу из красного дерева.

Выудил из недр не абы что, а модные брюки и рубашку.

— Ну, ты как на свидание собрался, — улыбнулся я. — Олимпийку хоть, что ли, бы надел.

— Я всегда так одеваюсь, — хмыкнул катала. — Где ты видел Гошу в олимпийке? Слышал такое слово — имидж? Образ, то есть. Очень хорошо работает.

— Ну, да, согласился я. — В мастерке это уже будет не Гоша. Кстати, ты так и не рассказал, где ты этого Саву нарыл. Как он к тебе вообще прибился?

Я оперся спиной о стену и смотрел в косяк, слегка отвернувшись — пусть спокойно собирается, но чем быстрее, тем лучше. Шурша одеждой, Гоша обстоятельно ответил:

— Попросили за него люди проверенные и серьезные, когда он откинулся. Просьба была пристроить, я ему мелкие делишки поначалу поручал, а он мужик смышленый, хваткий оказался. — Гоша натянул одну брючину и вдруг остановился, уставившись на меня. — Вот если он и вправду Мясник, я его своими руками порешу. Сам понимаешь, какие у меня счеты к этим чертовым маньякам. — Гоша тяжело вздохнул и замотал головой. — Восемь лет почти прошло, а Зинка до сих пор перед глазами стоит…

Голос его дрогнул, но он быстро взял себя в руки и сухо проговорил, кивнув на тумбочку

— Я ствол возьму. Ты же не против? Не арестуешь старого друга за незаконное ношение и хранение?

Я махнул рукой:

— Да пошли уже… Только не свети пистолетом, чтобы Сава раньше времени ничего не заподозрил.

— Не учи ученого, — буркнул катала вытаскивая из тумбочки «ТТ» (очевидно с ним он меня и встречал, когда я ломился в дверь). — Как-нибудь сам разберусь.

Мы вышли во двор, начинало светать. Роса холодила ноги.