Расклад простой: или мы возвращаемся вчетвером, с Маришкой и Аней, – или не возвращаемся вообще. Вариант отступить и начать все сначала, как после Садовой или Хармонта, не предусмотрен.

– Интересно, а как улетают на юг здешние птицы? – спрашивает отец.

Вопрос настолько в противофазе с моими мыслями, что несколько мгновений не понимаю: что он такое сказал?

– Наверное, здесь остались только воробьи, синицы и прочие не перелетные… – развивает свою мысль папаша. – Вон, на озере ни единой утки, а сколько когда-то было… Человек.

Он заканчивает свою тираду совсем иным тоном, и моя голова окончательно идет кругом.

– Папа, ты о чем? Какие, на хрен, птицы? Какой человек?!

– Да вон же человек… На том берегу. По-моему, удит рыбу.

Вскакиваю, выхватываю у него из рук бинокль. Действительно, человек… Первый здешний обитатель, попавшийся на глаза. Сидит на дальнем берегу озера. Ловит он рыбу или нет, не позволяет разглядеть даже оптика, а ближе не подобраться – с той стороны граница заблокирована «слизью».

– Раз хозяева дома, надо им сообщить, что пришли гости, – решаю я. – У тебя теперь ведь хватает взрывчатки?

– Затоварился под завязку. Но как-то оно… Не принято в приличные дома так ходить.

– А как иначе? Нет, можно покричать, можно постучать, только…

Иллюстрируя свои слова, я барабаню кулаком в невидимую стену, но никакими звуками она не откликается.

– Заходи, Петр, открыто, – звучит знакомый голос, и мой кулак на третьем ударе не встречает преграды.

* * *

Я в Раю.

Отец остался снаружи – попробовал шагнуть следом за мной и уперся все в тот же барьер.

– Что за шутки? – кричу я.

Рядом со мной деревья, мой взгляд скользит по ветвям в поисках динамика или чего-то схожего. Динамика не вижу, и голос Плаща звучит словно бы ниоткуда:

– Извините, Максим Кириллович, но вам сюда хода нет. Ничего личного, но так уж изначально устроено это место: людям с нормальными в вашем понимании генами внутрь не попасть. А ты, Петр, всегда здесь желанный гость.

– Хрен тебе! – кричу я в пространство. – Без отца никуда не пойду!

И шагаю назад. Оказываюсь в Зоне. Глупо, конечно… Так рваться внутрь, получить желанную возможность и самому похерить ее… Понимаю, что глупо. Но ничего не могу с собой поделать. Плащ меня конкретно бесит, и началось это не сегодня. Бесит и тем заставляет совершать глупости.

– Петя, не дури, – тихонько говорит отец. – Иди один.

– Снимай рюкзак, – так же тихо командую я. – И положи рядом с моим.

Он понимающе кивает, а я ору, отвлекая внимание от его действий:

– А кто тут все обустроил, не ты будто?! Так устроено, блин, – так переделай же, мать твою!!! Или заходим вдвоем, или никто!

– Как знаешь, Петр, – говорит Плащ тем же спокойным тоном. – Я приглашаю тебя в гости, но силком тащить не хочу… Оглянись: видишь, открылся проход? Он ведет к Вознесенскому, к чистым местам, и к вечеру закроется. У тебя, Петр, полная свобода выбора: хочешь – заходи в гости, не хочешь – отправляйся куда душа пожелает.

Проход широкий, как проезжая часть двухполосного шоссе. «Серая слизь» вдоль его краев поднялась, взбугрилась, и обращенный к «шоссе» склон отвесный, словно его подпирает невидимый барьер. Хотя что значит «словно»? Наверняка так оно и есть.

Открывшаяся дорога огибает полуразрушенное здание, и куда она тянется дальше, не видно. Но я не думаю, что Плащ солгал.

– Ладно, уболтал! – кричу я. – Раскочегаривай самовар, я иду!

И тихонечко, стараясь не шевелить губами, отцу:

– Засеки время, не управлюсь за час – уходи. За меня не тревожься, если что, девчонки сумеют проложить нам дорогу.

Подхватываю автомат, рюкзак (отцовский, лежащий рядом с моим), снова беспрепятственно шагаю через границу Рая. Отец еле слышно напутствует:

– Таймеры-детонаторы в левом боковом… Береги себя.

* * *

Теперь, вблизи, я окончательно убеждаюсь: действительно, Юсуповский сад стал больше похож на тот, что я видел во сне, чем на реальный, где Питер Пэн убегал от полиции.

Озеро стало больше, как будто равномерно расползлось, растянулось по всем координатам, в сравнении с теми временами, когда детишки кормили здесь уток. Водная гладь, что отделяет острова от берега, теперь гораздо шире. Мост, позволявший перейти на самый большой из островов, исчез, но второй, соединяющий два острова, на месте. И гора на месте… ладно, не гора, высокий холм из моего сновидения. Он резко выделяется на фоне зелени оазиса – весь зарос или засажен какими-то цветами, этакая громадная альпийская супергорка, и красного, фиолетового и багрового там больше, чем зеленого.

Я не отвлекаюсь на цветы, холм и все прочее. Движусь по прямой, точно нацеленной на Потаенную обитель.

Плащ поджидает меня на берегу. Сегодня он собран, деловит, почти не склонен к длинным монологам. И, разумеется, на нем его знаменитая хламида из небеленой домотканой холстины, куда ж без нее.

– Пойдем, Петр, – говорит Плащ. – Извини за прямоту, но ты немного не вовремя. У меня намечено важное мероприятие, ни отложить, ни перенести его нельзя, люди слишком долго ждали и готовились… Да и у тебя здесь срочные дела, полагаю. Поговорим позже, когда оба освободимся. А сейчас пошли.

– Куда?

– Как куда? К твоим дочерям, разве ты шел не к ним?

К ним, но как-то все слишком легко складывается… Наверняка дьявол в плаще готовит подвох, понять бы еще какой…

– Скажу сразу, Плащ, во избежание недоразумений: «попрыгунчиков» у меня с собой нет.

Зато есть четверть центнера взрывчатки, но о ней я благоразумно молчу. Если подопрет, возиться с изготовлением бомбы нужды нет. Таймеры-детонаторы срабатывают от батареек-таблеток, мои способности позволят взорвать их все разом, не снимая рюкзак с плеч. Взрывчатка сдетонирует и устроит в Раю маленький филиал Ада.

– Пустое, – машет рукой Плащ. – «Попрыгунчики», скажу честно, были лишь поводом для возобновления нашего давнего знакомства… Пусть пока дружище Ганс ими попользуется, потребуются – заберу.

У Носорога не так легко забрать то, что он считает своим, но я Плащу верю: заберет.

– Так ты идешь? – торопит Плащ и, по всему судя, собирается шагать прямо по воде.

Мой сон повторяется в реальности… Только в том сновидении озеро заполняла не вода, а Ю-жидкость, ходить по которой наяву не способны даже аномалы, управляющие силой поверхностного натяжения.

В кулаке у меня обломок сухой ветки, подобранный как раз для такого случая. Для проверки. Бросаю его на поверхность озера – не тонет. Вода, не Ю-жидкость… И то ладно. В худшем случае всего лишь вымокну.