— Не с больным, — начала я ожидаемо, — а с ожогом. Или раны уже стали передаваться как моровое поветрие? — И, чтобы закрепить успех, осторожно начала опускать носилки.

Йон, пусть не сразу, но сообразил, что от него требуется.

Едва дракон оказался на земле, я подошла поближе к старосте. Заодно загородила от Кроста оборотня.

Бургомистр местного розлива огладил бороду, подбоченился и всем видом показал, что таки вступил в торг.

— Смотря где. На войне, что недавно отгремела, это была самая заразная болезнь. А ваш-то увечный как сумел спины лишиться? — внимательно разглядывая Брока, вопросил Крост.

— Он не увечный, — почти прорычал Йон, но дружеский тычок острым локтем заставил перевертыша стать умнее хотя бы визуально и замолчать.

— Мой друг прав. — От последнего слова шкура чуть не поперхнулся: в кои-то веки я с ним согласилась! — Наш побратим… — с моей легкой руки дракон обзавелся еще и названой сестрой! — не увечный. Его тяжело ранило, когда он бился с драконом. Посмотрите на ожоги. Разве такие может оставить факел? Нет, только драконье пламя! Если бы не отвага Брока, вашу деревеньку сейчас поливал бы огнем крылатый ящер.

От моей пламенной речи селяне впечатлились. Но Крост, сморчок старый, на то и был главой деревни, чтобы извлечь максимальную выгоду и для себя, и для всей балки. У нас беда, но мы ведь пришлые, не свои.

— Что могло случиться, да не произошло — про то нам неведомо. Мож ентот ваш дракон и вовсе мимо прошел бы, не тронув балку. Поэтому, ежели побратим ваш бока обжег — так это лишь его собственная вина, и благодарностей не ждите. А вот если бы обгоревший драконоборец ведьмаком оказался да согласился нам упыря упокоить, шо в лесу честному люду ступить не дает, — тогда бы другой коленкор пошел…

Все, намек понятен. Берем не деньгами, а борзыми щенками. Йон, который уже и без акинака готовился с голыми руками приступить к своему любимому способу ведения переговоров, оттеснив меня, шагнул вперед, но я, руководствуясь принципом «была не была», радостно сообщила:

— Так у нас и ведьмак есть! Вот он, — и с гордостью указала на оборотня жестом менеджера, представляющего хит продаж.

Йон закашлялся. Похоже, ему еще ни разу не доводилось представляться тем, кто, собственно, с ним и должен был бороться. Я же решила закрепить успех, а случись что — и обеспечить перевертышу путь к отступлению:

— Он у нас очень опытный… кхм… борец с нечистью, а главное — за дело радеет. Если учует какого гуля или упыря — сразу несется его истреблять. Иногда — прямо с места.

— С сеновала, что ли? — уточнил кто-то языкастый из незаметно собравшейся толпы.

Судя по всему, жители решили: раз уж староста беседу ведет, значит, и остальным селянам бояться не след. Вот, подзуживаемые любопытством, подтянулись и ребятня, и старики, и бабье с мужиками.

— Что-то мне лицо этого борца с нечистью чересчур знакомо… Был тут у нас один такой — пять лет назад на Ночь Сейринк столько девок перепортил… Его потом наше мужичье дубинами грозилось отходить по хребту, чтоб этот шустрый встать не мог, а он, собака, утек.

— Действительно собака, — согласилась я. — Да еще какая.

Сама «собака» больше не порывалась придушить старосту, а скромно стояла рядом.

— Но это точно не он. Знаменитый ведьмак Йонок Неустрашимый. — Я, подобно опытному пластическому хирургу, нарастила оборотню имя и добавила почти натуральное прозвище. — Пять лет назад постигал азы усекновения упырей и оборотней высоко в горах у отшельника… — сочиняла я хоть и на ходу, но вдохновенно.

Даже шкура слушал, приоткрыв рот. Правда, во время моего спича нервно дергал глазом и сжимал кулаки. Но наверняка он просто сильно впечатлился. И все же, когда я закончила свою рекламную кампанию, первым подал голос Йон. Хриплые звуки, вырвавшиеся из его горла, слегка напомнили рычание, но, как ни странно, толпа этого не заметила.

— Вроде в вашей балке должен быть маг? Отчего же он упыря не усмирит? Что вы вместо того, чтобы помочь, пришлых людей пытаете? — вопросил оборотень.

Я чуть не взвыла! Все переговоры псу под хвост. Правдоруб блохастый!

Староста насупился, но вовсе не оттого, что его устыдили в попрании обычаев гостеприимства и оказании помощи ближнему, а оттого, что попался столь упертый ведьмак.

Я, наступив пяткой на ногу Йона, на ультразвуке, так, чтобы лишь шкура услышал, зашипела:

— Слушай, не мешай старику думать, что он отхватит свой гешефт. Мы сейчас по-быстренькому обманем друг друга и будем считать сие выгодной сделкой. Брок же получит все, что нужно, а не протекающую крышу в сарае.

Оборотень, сцепив клыки, замолчал. Его выразительный взгляд, полный гнева и раздражения, был красноречивее всяких слов: договаривайся сама. Староста, видевший наш обмен любезностями, но не услышавший ни слова, понял, что торг нужно вести со мной. Потому, отвечая на вопрос Йона, старательно глазел на одну рыжую.

— Должен. А нетуть! — выразительно развел руками Крост. — Наш маг, упокой, Многоликий, его душу, преставился аккурат на праздник Пуляла-Козопаса, когда скотину по весне со двора первый раз на выпас выводят, и некому нас от нечисти защитить…

— Значит, если мы упокоим вашего упыря, то… — Я выразительно замолчала.

— То у нас и ночлег хороший есть. Изба большая, печь теплая, да и для драконоборца вашего, в бою неравном раны получившего, все, что надо, сыщется, — подхватил староста, тут же переименовав «увечного» в «героя».

— Деньги, в смысле, все перечисленное, вперед. Нам помощь срочно нужна, а не опосля. — Вот сейчас, когда Крост уже возрадовался удачной сделке, можно и свои условия поставить. А то этот хитрец наверняка не одну золотую монету на почти дармовом «ведьмаке» сэкономил.

— Хорошо, — слегка недовольно протянул староста и добавил: — А госпожа колдовка не обманет?

Я нахмурилась, да так выразительно, что Крост, почуяв, что сказал что-то не то, поспешил пояснить:

— Ну вы же, госпожа, ведьма? Не поверю иному. Драконоборцы и ведьмаки, всяко известно, для своих подвигов ведьминой помощью заручаются. А тут сразу двое… Вот я и решил. Опять же волос рыжий, язык острый.

— Вы правильно решили. Лекса — сущая ведьма, — хлопнув меня по плечу, припечатал шкура.

— Так не обманете? — гнул свое староста.

— Честное ведьминское, — заверила я его, памятуя о клятвенных словах в этом мире. — Не обману. Зуб даю, — и закончила, мстительно указав на оборотня. — Его правый нижний клык.

Крост понял, что клясться и светиться я не намерена, недовольно хмыкнул и повел нас за собой.

Дом, в который нашу компанию отрядили на постой, и вправду оказался чистым, просторным, светлым. А хозяйка Бажена — женщиной простой, незлобивой, но уж дюже любопытной. Но ее последний маленький недостаток перекрывал целую тьму достоинств.