Войдя, она увидела, что Валанс лежит на кровати одетый. Перед тем как заснуть, он успел только снять пиджак и ослабить узел галстука. Примерно это она и ожидала увидеть в первую минуту. Но она не продумала, что должно произойти дальше, как ей поступить. И сейчас стояла посреди темной комнаты, толком не зная, что делать. Она подошла к окну и с четверть часа глядела на ночной Рим. То, что ей рассказал Тиберий, потрясло ее. Валансу удалось узнать почти все, теперь она взята в кольцо. Ну почему, черт возьми, он так далеко зашел? До чего же это грустно.

Лаура вздохнула, отошла от окна и взглянула на Валанса. Одна рука у него свесилась с кровати, и пальцы касались пола. Когда-то она так любила эти руки. А теперь, как сказал бы Тиберий, его руки стали орудиями разрушения, и она не знала, как это исправить. Она села на краю кровати, сложила руки на животе. Даже во сне он не выглядел безобидным. Ей захотелось выпить. Это наверняка придало бы ей мужества, ведь когда он проснется, ей надо быть настороже. Ни в коем случае он не должен догадаться, что ее судьба висит на волоске. Раньше она бы его не боялась. Могла бы прикасаться к нему, не испытывая тревоги. Она протянула руку и ладонью дотронулась до рубашки, осторожно, чтобы не разбудить. Она еще помнила это ощущение. Можно было бы попробовать посидеть вот так, пока страх не пройдет, пока к ней не вернется спокойствие, которое она чувствовала раньше, когда любила его.

Ей больше не хотелось бороться. Смерть Анри, это ужасное лицо, там, на каталке в морге, нажим со стороны Эдуара Валюбера, бесцеремонное вторжение в жизнь Габриэллы, контрабандные перевозки, из которых собирались раздуть целый скандал, и Ришар Валанс, готовый обрушиться на нее всей своей мощью. Это было слишком за один раз. Лаура сидела, положив руку на грудь Валанса, а другой подперев лоб, она чувствовала, что засыпает, и рывками просыпалась. Лоренцо, Анри и Ришар порядком осложнили ей жизнь. Она не сожалела о гибели Анри, теперь ей это было ясно. Если бы она могла заснуть вот так, опершись лбом на руку, или даже поспать рядом с ним, а утром уйти, избавившись от страха. Почему, черт возьми, она не может это сделать, ведь это так просто!

Она медленно встала, в темноте обшарила комнату, надеясь найти какую-нибудь выпивку. От звяканья стакана Валанс проснулся и резким движением сел на кровати.

- Не пугайся, - сказала она, - это я наливаю себе стаканчик.

Ришар Валанс зажег свет, и она прикрыла рукой глаза. Теперь уже не спрячешься в темноте.

- По-вашему, это нормально, что вы среди ночи оказываетесь в моей комнате и наливаете себе выпить? - спросил Ришар Валанс, приподнимаясь на локте.

- А по-твоему, это нормально, что ты на своем письменном столе заготовил мне смертный приговор? Что это у тебя тут? Джин?

- Да.

Лаура поморщилась.

- Сойдет, если больше ничего нет, - сказала она, наливая полный стакан.

Валанс тем временем встал, растер руками лицо и быстро надел пиджак.

- Ты уходишь?

- Нет. Одеваюсь.

- Это более осмотрительно, - заметила Лаура.

- Зачем ты пришла? Думаешь откупиться? Не выйдет.

- Ошибаешься.

- Это ты ошибаешься. Как ты сюда попала?

- Через окно, как вампир. А ты знаешь, Ришар, что вампиры могут проникнуть в спальню только в том случае, если спящий страстно желает, чтобы они туда проникли?

- У меня нет страстного желания, чтобы ты находилась в этой комнате.

- Знаю. Поэтому мне пришлось взломать дверь, как делают все. Порви свой отчет, и я уйду.

- Ты знаешь все, что там написано?

- Думаю, да. Тиберий выражался хоть и несколько выспренно, однако точно.

- Убирайся вон, Лаура.

- Похоже, ты здорово вымотался.

- Победа всегда выматывает. А теперь оставь меня.

- Это все, что ты смог сказать с тех пор, как я опять увиделась с тобой: «Оставь меня». А разве ты оставляешь меня в покое?

- Но я-то никого не убивал.

- Ты хоть сознаешь, что твой отчет вызовет во Франции политический скандал? Если я и убила Анри, какое тебе дело до этого? Твоя карьера, наверно, поважнее.

- Ты хочешь, чтобы я своим молчанием покрыл убийцу?

- Почему бы и нет?

- А что, по-твоему, должно заставить меня согласиться?

- Склонность к красивым жестам, душевное благородство, воспоминания о прошлом. Все вместе.

- Хватит пить, Лаура.

- Не волнуйся, я предупрежу тебя, когда почувствую, что пьяна. Ты уничтожишь отчет?

- Нет. Но твой приход поможет мне дополнить его. Итак, у тебя связи в римском преступном мире? Ты возишь контрабанду?

- Вовсе нет. Это мой чемодан возит контрабанду. Когда я приезжаю в Рим, чемодан пуст. Когда уезжаю, он набит всякой дребеденью. Что я могу сделать? Этот чемодан живет своей собственной, чемоданной жизнью. Если ему нравится таскать туда-сюда кучу барахла, это его личное дело, я не собираюсь вмешиваться. Нельзя же бросать чемодан за то, что время от времени он ведет себя независимо. Он вроде ребенка, который постоянно убегает из дому: к его выходкам остается только привыкнуть. Но как бы там ни было, я уверена, что с любым другим чемоданом начнется то же самое. Знаешь, позавчера это произошло с моей сумочкой, видно, она подхватила инфекцию. На пути туда была легкая, на обратном пути стала тяжелая. Давай, Ришар, делай пометки в блокноте, массу коротеньких пометочек. Они просто чудо, эти пометки, одна дополняет другую: Лаура Валюбер то, Лаура Валюбер это, Лаура Валюбер прячет свою дочь в крысиной норе, Лаура Валюбер чемоданами возит контрабанду и в довершение всего пьет джин в комнате своего мучителя и экс-любовника, куда она проникла, взломав дверь. Запиши все это, милый, из этого получится великолепный отчет. Нет, в самом деле великолепный.

- Что в этом чемодане?

- А ты у него спроси, Ришар, ведь это факт его личной жизни. Думаю, он подбирает все, что ему попадется. У нас такие чемоданы, каких мы заслуживаем. Отметь это в своем блокноте.

- Сколько времени это продолжается?

- С тех пор, как он достиг половой зрелости. У чемоданов она обычно наступает в очень юном возрасте. У моего наступила по меньшей мере двадцать три года назад. Так что мой чемодан уже старый развратник.

- Это приносит доход?

- Да, и неплохой. Его хватало на содержание Габриэллы.

- И ты не стыдишься этого?

- А ты этого стыдишься?

Валанс не ответил и бегло записал что-то в блокноте.

- Пиши старательнее, - посоветовала Лаура. - Главное в жизни - быть старательным.

- Как епископ узнал об этом?

- Однажды он провожал меня на поезд и чемодан раскрылся у него на глазах. Наверно, был потрясен видом епископского облачения. В тот день Лоренцо почему-то надел нагрудный крест. В общем, чемодан вдруг упал и вывалил наружу все свои потроха, зрелище, скажу я тебе, было не из приятных, мне стало стыдно за него.