— Мы возвращаемся на поверхность! — сказал он своим людям, которые устремили недоброжелательный взгляд в выскакивающих из грузовика коллег.

— Подождите. — Толстый Прохотта в своем чистом, отглаженном мундире и с ровным пробором в волосах, производил на Хелльмига впечатление примуса. — Теперь я попрошу вашу кенкарту. Все должно быть в соответствии с правилами. Нужно это ввести в книгу рапортов. Капитан Спрингс приказал вести в сегодняшнего дня книги рапортов.

— Я вам уже даю. — Хелльмиг сунул руку в карман, изменился в лице, начал лихорадочно обыскивать карманы. — О черт, нет. — Он посмотрел на Прохотту рассеянным взглядом. — Должно быть, ее потерял, когда блевал.

— Смотри, Юрген! — крикнул один из людей Хелльмигa. — Убегает. Смотри, как быстро уебывает!

— Кто? Крыса? — спросил Хелльмиг, все еще в поисках документов.

— Нет. Тот старый машинист, — сказал Прохотта, вытащил пистолет и прицелился, закрывая один глаз. — Это может быть русский шпион!

— Не стреляй! — заорал Хелльмиг и подбил руку Прохотты.

Пуля попала около лампочки, подсвечивающей люк.

— Взять его!

Люди Хелльмигa бросились в погоню за железнодорожником. Не успели. Он был уже слишком далеко. Захлопнул люк в бункер. Солдаты остановились и уставились на своего командира.

— Оставьте его! — крикнул Хелльмиг. — Это слишком опасно! Там мины!

Капрал Хелльмиг помнил русские предупреждения на стенах, которые вчера показывал ему Мок. Однако старик забыл о них и стал жертвой, принесенной оборотню, мифическому монстру, скрывавшемуся за мощной дверью бункера..

Зверь поглотил старого машиниста и выпустил из пасти огонь и дым, которые бухнули через открытый люк в бункер, а потом сорвали с петель мощные двери.

Дыхание зверя покатило их несколько метров, а потом покрыло копотью все — включая недавно отглаженный мундир капрала Прохотты.

Корнелиуса Вирта и Генриха Цупицу называли «крысами из Бреслау».

Это определение, хотя не очень нравившееся им самим, хорошо характеризовало их деятельность.

Мир подземной, незаконной торговли в Бреслау было пространством, над которым господствовали вместе с командирами войск, движущихся подземными туннелями, и вместе с руководителями отделов оружейных заводов, которые в подземельях имели свои склады и для которых туннели Бреслау были подходящими путями транспорта.

Пространство это контролировали из своего современного жилья около Данштрассе, 37, а — строго говоря — из небольшого бункера, вырытого в саду. Он имел хорошее сообщение с коридором, ведущим в пододранский лабиринт туннелей, которые соединялись с большой артерией, доходящей до как раз строящегося аэропорта на Кайзерштрассе.

Из этой коммуникационной жилы в определенный час сворачивали мотоциклы в клубок плохо обозначенных коридоров с налетом влаги на стенах. Этими коридорами в определенный час бродили адъютанты из подземных отделений или главные управляющие руководители смен с секретных оружейных фабрик.

С тревогой шли мокрыми коридорами, прислушиваясь к шуму подземных вод. Их беспокойство усиливалось, когда в какой-то момент натыкались на огромного немого, Генриха Цупицу, который проводил их к маленькому бункеру в саду своего покровителя Вирта. Успокаивались только, когда старый Корнелиус Вирт, кивая головой, принимать их расчеты с продажи синтетического бензина, производимого на предприятиях в Польше и транспортируемого еще до недавнего времени Одрой. Спрос на этот товар был огромен, особенно среди покидающих Бреслау богачей. Они могли легко купить хотя бы самой большой грузовик, но строгие ограничения на продажу бензина, который был предназначен исключительно на нужды военных, вызывали, что наполненные всяким добром и произведениями искусства автомобили стояли бесполезные на подъездах их дворцов.

Тогда появлялись люди Вирта и Цупицы с канистрами, и богачи, избавившись от части фамильных драгоценностей или награбленных произведений искусства, отъезжали в сторону мифической Швейцарии. После окончательно затягивания клещей осады в феврале бензин перестал быть товаром, так сильно желаемым, потому что уже и так никто не смог выехать из города. Тогда Вирт и Цупица начали торговать шоколадом и французским коньяком, запасы которого осторожно тщательно собирали на протяжении всей войны. Адъютанты офицеров и подчиненные руководителей предприятий — посредников и господ подземелья — инкассировали тридцать процентов прибыли, возвращались охраняемыми мощным немым, а в карманах чувствовали вес золота и американских долларов.

Вирт возвращался из сада домой и чувствовал на себе взгляд генерала Курта Квейсснера, который стоял на балконе и выпускал дым из гаванской сигары.

Они сидели в эркерной столовой и, слушая колокольчики в соседнем монастыре, пересчитывали все до последнего цента. Генерал Квейсснер инкассировал сорок процентов прибыли, тридцать процентов наполняло сейф Вирта, скрытый в стене под кухонным окном, которым авангардный архитектор украсил угол здания.

Генерал прощался с Виртом кивком головы, никогда не пачкался касанием рукой преступника, каким его считал, и удалялся со своим адъютантом в ближайшую виллу на Моцартштрассе, где устраивал византийские праздники и римские оргии. Этот процесс был успешным от восьми месяцев.

В середине 1944 года генерал Квейсснер проигрывал в покер Корнелиусу Вирту в одном из подземных казино двадцать тысяч марок и предложил раздать ва-банк. Тогда на кон поставил коммерческую информацию, оцененную для себя на вышеуказанную сумму. Вирт согласился на сумму, указанную генералом. Когда Квейсснер показал четыре короля, Вирт выложил каре тузов, тем самым обеспечивая надежное и безопасное существование в надодрансокй метрополии.

Кроме нескольких арестов, нескольких наемных убийств и за плановое расширение платежной ведомости, все были довольны — от избавляющихся от последних сбережений богатых жителей Бреслау, через подземных коммивояжеров и коррумпированных правителей подземного мира, и до Вирта и его охраннике Цупицы.

Неправомерно, таким образом, только эти последние были названы «крысами из Бреслау». Они — в отличие от винтиков запущенного ими торгового механизма — почти совсем не опускались под поверхность. Имели, однако, много общего с крысами. Они были осторожны, хитры, проницательны, умны и смертельно опасны.

Моку их прозвище понравилось. Он знал их с того времени, когда был криминальным ассистентом и единственной его заботой было убеждение, чтобы проститутки регулярно проходили венерологические обследования, и наказание сутенеров, когда им в этом препятствовали. В те давние времена, сразу после первой мировой войны, он встретил Вирта и Цупицу. Этот день считал одним из самых счастливых в своей жизни.

Ибо Мок получил постоянных и лояльных сотрудников, которые ему верно служили более двух десятилетий, передавая важные сведения из преступного мира, дисциплинируя неудобных для Мока главарей подземелья и выполняя ряд его поручений, самостоятельное проведение которых было бы для каждого полицейского очень рискованным. Они не делали этого, впрочем, совершенно добровольно. Моку пришлось немного постараться, чтобы убедить их сотрудничать.