не могу оторвать взгляда от груди Русалочки, на которой она придерживает розовое платье.

— У тебя очень красивая грудь, — вдруг выдаю я и на мгновение пугаюсь собственных слов. Но с языка против воли рвутся такие, не очень скромные комплименты. Нет же, нет! Она должна почувствовать себя нужной, привлекательной… Сексуальной.

Эля в шоке, а я, на свою голову, продолжаю:

— Почему ты её всегда прячешь?

— Ты что себе позволяешь? — вспыхивает Эля. — Какое твоё дело?

— Почему ты её всегда прячешь? — повторяю я. Я выведу её на чистую воду. И она скажет мне всю правду о себе, она будет честна со мной. И признает, что я… нужен ей.

А вдруг не нужен?

Не дожидаясь ответа, хватаю Русалочку за кисть и отвожу её нежную ручку в сторону, отчего Эля едва не роняет платье.

— Ты что, обалдел? — кричит она, однако я не обращаю на это внимания, притягиваю Русалочку к себе, а потом разворачиваю её к находящемуся в гримёрке большому зеркалу.

— Тебе ведь нравится, что я любуюсь тобой, — шепчу я Эле на ухо. — Признай это уже, Русалочка.

Грудь Эли тяжело вздымается. Заставляю себя не буравить девушку взглядом, но не могу. Я хочу обладать ей, я хочу сделать её счастливой…

— Мне не нравится… это… — тихо говорит Эля и пытается освободиться, но я крепко держу её.

— Ты можешь использовать вторую руку, чтобы вырваться, — говорю я ей, а сам при этом левой рукой аккуратно застёгиваю молнию на спине Эли. Та даже не чувствует моих движений. Выходит, её мозг подчинён чему-то другому? Чему же? Знать бы.

— Но тогда твоё платье упадёт и… я буду просто счастлив, — выдыхаю я всё-таки на пике эмоций, несмотря на то, что молния уже застёгнута и платье никуда не денется.

И тут Эля, недолго колеблясь, действительно начинает отрывать вторую руку от поддерживаемого ею платья. Она серьёзно? Я ведь… пошутил. Хотя шутка омерзительная. Успеваю убрать правую руку Эли и обхватить девушку чуть выше талии обеими руками.

— Я не такой, Русалочка, — взволнованно говорю я, а потом, отпустив Элю и не дожидаясь её реакции, поворачиваю ключ в двери и как можно быстрее покидаю гримёрную.

Что я натворил?..

Словно в забытье возвращаюсь в актовый зал и… замечаю на самом последнем ряду малолетку Мишу. В ту же секунду мне хочется подойти к нему и как следует накостылять, но рядом с Изотовым сидят женщина с мужчиной и о чём-то с ним беседуют. Его это родители или Элины, я не знаю. Хотя женщина чем-то похожа на Элину маму. Да, точно. Это тётя Ира. Я помню, как в детстве она угощала меня вишнёвым пирогом. Замечательная женщина, к слову. Мне она ещё тогда понравилась. Однако если Изотов тут, то значит он и Эля до сих пор… вместе? Не может быть…

Сажусь на кресло во втором ряду. Меня будто оглушили. Бросаю грустный взгляд на букет. Примет ли его Эля после всего, что я натворил? На её месте я этот букет зашвырнул бы в лицо своему обидчику уже раз десять. Но я всей душой надеюсь, что Русалочка так не сделает. А иначе я этого не переживу…

Наконец, концерт начинается. Эля выступает третья по счёту. Пока она поёт, я «снимаю» её на телефон, а то у неё даже фотографий нет «ВКонтакте». Пусть хоть у меня останутся. Успеваю заметить, как Русалочка то и дело косит в мою сторону взглядом. «И долго она будет прятаться от меня?» — проносится в моей голове. Я уже и думать забыл о том, что мы с Элей условились на том, что если она разгадает мою тайну, то я отстану от неё. Тайну Русалочка, конечно, не разгадала, и, казалось бы, должна проиграть она. Но проиграл я. Я влюбился в неё, и теперь нафиг мне не нужна никакая тайна из моего прошлого. Не нужна ни мне, ни Эле.

Когда песня заканчивается, вскакиваю с кресла и, боясь, что Русалочка покинет сцену прежде, чем я поднимусь по порожкам, спешу к Эле. Подхожу к ней и протягиваю букет.

— Это тебе, Русалочка, — тихо говорю я. Глаза Эли округляются и приобретают форму чуть ли не блюдца. Она удивлена. Что же это получается, малолетка ни разу не дарил ей цветов? Да это и неудивительно, проносится у меня в голове. Боковым зрением вижу, как на нас пялится весь зал. Надо бы поторопить Элю, хотя мне ой как этого не хочется. Тёмно-бордовые розы очень идут к нежному Элиному платью. Сфотографировать бы её такой сейчас и в Интернет. Тысячу бы лайков набрала, не меньше. Если б у меня была возможность, я бы ей их поставил миллион.

— Бери же, Русалочка, — тихо говорю я Эле, и она, наконец, принимает букет из моих рук. Я спешу покинуть сцену. Зал заполняют аплодисменты, а я занимаю своё место и остаток концерта полудремлю-полусплю, особенно когда на сцене выступает Ерёмина. Замечаю, что голос её звучит как-то иначе — в нём улавливаются истеричные нотки. Конечно, Настя сто процентов видела, как я дарил букет Русалочке. Ну и чёрт с ним. Мне плевать на Ерёмину. Я люблю Элю. Люблю её до потери пульса. И точка.

Глава 28

Эля

Концерт заканчивается. Всё это время я сижу в гримёрной и… плачу. Потом всё-таки приказываю себе успокоиться и подхожу к зеркалу. От локонов, которые я старательно закручивала утром, не осталось и следа. Блестящие от слез глаза раскраснелись, а макияж «поплыл» по щекам. Ну и вид! Надо прекращать лить слёзы. «Возьми себя в руки, Эля!» — приказываю я себе…

Но не могу этого сделать.

Когда всё вокруг затихает, я встаю со стула, стоящего в гримёрной. Бережно беру с тумбочки букет и, не удержавшись, «ныряю» в него лицом. Чудесный аромат… От него по моему телу разливается какая то странная нега, будто я дышу не розами, а сводящим меня с ума парфюмом Хромова…

В этот момент щёлкает дверь. Поднимаю голову и вижу перед собой Ерёмину. Лицо Насти раздражено настолько сильно, что в первое мгновение мне кажется, будто это не она.

— Настя, я… — зачем-то выдавливаю я из себя, но Ерёмина резко захлопывает дверь, отчего зеркало в гримёрной дребезжит так, будто по нему ударили молотком.

Растерянно смотрю на дверь около минуты. Ну да, удивляться мне, собственно, не стоит. С появлением новенького в классе я поняла, что постепенно становлюсь для женской половины нашего «дружного» коллектива изгоем. Ведь на Диомида засматриваются