— Через пятнадцать минут. — Боец посмотрел на часы (Слава заметил, что на них скромно написано «Ролекс»). Спецназовец хитро сощурился, заметив его взгляд. — Чеченские.

Потом резко посерьезнел и снова спросил:

— Помочь сможешь чем-то?

— Только если пойду с вами в атаку.

— Это в этой курточке, что ли? — досадливо помотал головой вояка.

— Нет, а что, я должен был на танке приехать? — улыбнулся Слава.

— Лучше бы на танке. Они там крепко засели, хрен выкуришь.

— Выкурим. Лер, собираем лучеметы!

Слава скинул со спины рюкзачок и вытряхнул оттуда несколько блоков. Быстро пристегнул их друг к другу, вогнал туда батарею, нажал кнопку активирования, и индикаторное пятно на «стволе» вначале заморгало, потом загорелось зеленым огоньком.

— Готово! Считай, командир, у тебя два танка. Предупреди своих, чтобы шли в атаку только после нашего огня. Сразу дай наводку, что выбить вначале.

— Вот это дело! — уважительно глянул на лучемет командир. — Значит, так, два пулемета на втором этаже. Их выбивать в первую очередь. Ну а дальше по обстоятельствам, главное — сними пулеметчиков и дверь вышиби. А мы уж потом сами пойдем. Как закончишь, дам сигнал к атаке. Сейчас я скажу нашим! — Он побежал к группе прижавшихся к стене бойцов и начал им что-то горячо втолковывать. Они оглянулись на Славу с Лерой, которые стояли с лучеметами на изготовку, и кивнули. Командир подбежал, коротко сказал:

— Все извещены! Начинаем?

— Начинаем. Лера, ты из-за угла высовываешься и даешь очередь. Я выбегаю и начинаю палить как придется. Все поняла?

— Поняла, кроме одного — какого черта ты в открытую пойдешь, а я из-за угла стрелять буду?

— Не забывай, кто я! Я предвижу!

Они говорили на языке зеленых, а командир жадно прислушивался к незнакомой речи, не понимал ни слова и досадливо морщился. Потом посмотрел на лучеметы и вздохнул:

— Нам бы такие!

— Будут у вас такие! Двадцать тысяч таких! Мы привезли. Только выгрузить надо.

— Серьезно? Ну… теперь мы китаезам дадим жару! — обрадовался спецназовец. — Слушай, а может, мы и без вас обойдемся? Дай мне эту штуку, покажи, как стрелять, и мы их разнесем на фиг! А чего ты подставляться будешь? Вдруг убьют? И что тогда?

— Меня не убьют. Кишка тонка. А вот Лера… Лер, дай сюда лучемет!

— Зачем?! Я сама!

— Если тебя тут грохнут, я не переживу! Дай лучемет! Потом из игловика будешь их долбать, а лучемет дай командиру!

Лера неохотно рассталась с оружием, спецназовец с восторгом и благоговением принял неизвестный ему аппарат.

— Гляди сюда, вот эту кнопку нажал — он выстрелил раз. Вот тут нажал, потом эту кнопку — лучемет выпустил очередь из плазмоидов. Все! Здесь на сто выстрелов. Сменить батарею — вот тебе батарея. Тут нажал — выдернул. Снова воткнул батарею! Просто, как для дебилов. По действию — представь, что ты стреляешь из гранатомета. Отдачи практически нет, так, небольшая реактивная тяга. Готов? Тогда пошли!

Слава глубоко вдохнул и, выскочив из укрытия, открыл огонь очередями по окнам здания.

Тут же злыми собаками огрызнулись пулеметы, но он перемещался по площадке, как танцор. Выглядело все это со стороны странно — он дергался, совершая такие молниеносные движения, что за ними трудно было уследить глазом. Его силуэт как будто размылся в пространстве. У него словно бы появилось множество рук и ног, как у мифического существа. Но при всем том он еще и стрелял: двух очередей хватило, чтобы заткнуть пулеметы — на месте оконных проемов, где они стояли, образовались черные обугленные дыры. Еще очередь — массивная стальная дверь, замаскированная под дерево, сорвалась вниз огненными сосульками, подняв в воздух клубы черного дыма. Рядом встал спецназовец с лучеметом и тоже открыл ураганный огонь по всем точкам, откуда велась стрельба.

Слава и командир спецназа прекратили огонь, к зданию рванулась группа бойцов, и через несколько секунд оказалась внутри. Загремели выстрелы, Слава побежал к дверям, за ним Лера, впереди командир. Когда они оказались в здании, там уже практически все было кончено. Из нападавших погибли три человека, пятеро оказались ранены. Защищавшие объект погибли.

К Славе подошел командир:

— Часть заговорщиков сидит в кабинете президента. Забаррикадировались. Отстреливаются. Сдаваться не желают. Пошли поговорим с ними?

— Пошли, — кивнул Слава, — что с президентом? Что с Колей?

— Не знаю, — мрачно покачал головой командир, — они были в кабинете. А если те взяли кабинет… в общем, дело труба.

Они прошли к высоким дверям кабинета президента. Те были разбиты выстрелами и взрывами, на стальной сердцевине виднелись следы пуль, зияли дыры, видимо, от выстрела гранатомета. Проем был чем-то забаррикадирован — похоже, столами и шкафами. Спецназовец подошел к баррикаде, призвал всех к тишине, поднял руку, громко крикнул:

— Эй, бунтовщики! Сдайтесь! Обещаем вам жизнь!

— Дураков ищешь, что ли, Семаков? Ты же первый и пристрелишь!

— Сирый, ты, что ли? Ты чего, дурак, полез-то туда?!

— Командир приказал — и полез! Как будто ты бы отказался! Хватит уже туфту гнать — мы знаем, что нам не жить, но так просто не сдадимся, ты меня знаешь! Дайте уйти с оружием!

— Президент жив, Сирый?

— Да хрен его знает… лежит вон. То ли жив, то ли нет. Да наплевать — будет другой президент! Мы жить хотим! Дайте выйти!

— Дурак ты, Сирый! Ну кто вам даст уйти с оружием? Или сдавайтесь, или все погибнете!

— Ну, значит, так тому и быть. Штурмуйте, если сил хватит.

Спецназовец кивнул Славе, они встали напротив баррикады и открыли огонь из лучеметов. Очереди фиолетовых плазмоидов в считаные секунды снесли нагромождения из мебели и разнесли всех, кто прятался за баррикадой. Ворвавшись в помещение, спецназовцы изрешетили всех, кто еще шевелился, и остановились только тогда, когда стрелять уже было не в кого.

Президент лежал у стены с открытыми глазами, он был мертв.

Слава пощупал пульс — пульса не было, а в груди виднелось с десяток пулевых отверстий. Похоже, что захватившие кабинет первым делом застрелили главу государства.

Слава огляделся — рядом лежали еще несколько человек в гражданской одежде и в военной форме, выдающей высший ранг ее обладателей. Коли нигде не было.

Он осмотрелся, заметил в углу неприметную дверь — видимо, в комнату отдыха. Дверь была испещрена ударами пуль, но за дубовыми панелями виднелась сталь — дверь выдержала, а у нападавших, скорее всего, не было времени, чтобы завершить начатое. Слава подошел, приложил ухо — ничего не услышал, а потом взял с пола оторванную ножку от стула и, сильно постучав ею, крикнул что есть мочи: