Неожиданно у Пэм все поплыло перед глазами, она пошатнулась и, возможно, повалилась бы на песок, если бы не ощутила поддержку крепкой руки. Прикосновение Энди привело ее в чувство.

— Что случилось? — с беспокойством спросил он.

Пэм неуверенно улыбнулась, поднеся руку ко лбу.

— Меня вдруг качнуло, сама не знаю почему. Наверное, погода меняется. — Она взглянула на руку Энди, которой он продолжал сжимать ее локоть. — Спасибо, что поддержал, но я уже в порядке.

Энди нахмурился.

— Ты уверена?

— Конечно. Извини, если напугала.

— Хорошо, как скажешь. — Энди с неохотой отпустил ее. — Но если что, хватайся за меня.

Пэм улыбнулась.

— Спасибо.

— Что ж, пора возвращаться, — вздохнул Энди, окидывая Пэм внимательным взглядом. Затем убрал с ее лица волосы. — Досталось тебе сегодня.

Пэм на миг затаила дыхание, потом спросила:

— Почему ты так говоришь?

— Как же! — усмехнулся Энди. — Мейда сегодня потаскала тебя по магазинам. Кроме того, от ее болтовни у любого закружится голова. Потому-то тебя ноги и не держат.

Пэм подавила вздох.

— Наверное, ты прав. Хотя...

— Что?

— Не исключено, что дело все-таки в погоде. Нельзя же все сваливать на одну Мейду!

— М-да?

Энди улыбнулся, и Пэм невольно залюбовалась им. Морской бриз взъерошил его светлые волосы, луна посеребрила, да еще пустила зайчиков в глаза. Из-за этого Энди выглядел как какой-нибудь сказочный эльф из голливудского фильма. Пэм подумала, что если бы Мейда увидела сейчас своего будущего мужа, то еще неизвестно, кого нашла бы более привлекательным — его или своего обожаемого Майки.

— Вижу, ты стараешься держаться непредвзято по отношению к Мейде, — негромко заметил Энди. — Возможно, подобная лояльность делает тебе честь, но, боюсь, сама Мейда этого не оценит. — Пэм показалось, что он хочет сказать еще что-то, но в конце концов с его губ слетело лишь: — Ладно, идем обратно. На сегодня прогулок достаточно.

Энди не ограничился тем, что привел Пэм на виллу — он проводил ее до самой комнаты. Когда она взялась за дверную ручку, сказал:

— На твоем месте я постарался бы как следует отдохнуть.

Она улыбнулась.

— Хорошо, так и сделаю. Спасибо за прогулку и спокойной ночи.

— И тебе приятных снов.

Входя в комнату, Пэм чувствовала на себе взгляд Энди.

Она закрыла дверь и замерла, прислушиваясь. Ей было интересно, зайдет ли Энди к Мейде, спальня которой находилась напротив. Но донесся лишь звук удалявшихся шагов. Судя по всему, Энди отправился к себе.

Тогда и Пэм поставила принесенные в руках туфли на пол, пересекла комнату и присела на край кровати, понуро опустив плечи. Настроение у нее было хоть волком вой. И понятно: любимый человек так близко, но в то же время абсолютно недосягаем...

14

На следующий же день Энди отвез Пэм и Мейду в свадебный салон. Высадил перед входом, а сам тут же умчался к себе, в офис телекомпании.

— Ну и хорошо, что его не будет, — с едва заметным оттенком обиды обронила Мейда. — Только скуку разводил бы. Сидел бы, поглядывал на часы да поторапливал. Терпеть этого не могу! — Чуть склонив голову к плечу, она с заговорщицким видом взглянула на Пэм. — Ну что, идем?

Та рассмеялась.

— Ты как будто подбиваешь меня на что-то предосудительное!

— Предо... что?

— Предосудительное. То есть нехорошее.

— Так бы сразу и сказала, — хмыкнула Мейда. — Вечно ты со своими словечками.

Пэм пожала плечами.

— Вполне литературное слово. Не понимаю, что тебе не нравится.

— И не поймешь, — отмахнулась Мейда. — Никогда по-человечески не скажешь, все какие-то непонятные нафталинные выражения. Вы с Энди два сапога пара. Он тоже мне сегодня утром заявил, что ему до чертиков надоела эта мартр... матрр... Тьфу, не выговоришь! — На миг умолкнув и постаравшись сосредоточиться, Мейда с видимым усилием произнесла: — ...мартрирмониальная чушь, вот!

По обыкновению Пэм поспешила поправить Мейду:

— Мартримониаль... — Не тут-то было, сама споткнулась. Затем хохотнула. — М-да, действительно.

— Вот видишь! — радостно блеснула Мейда глазами.

На ней сегодня была короткая шелковая туника, пестрая, но с преобладанием василькового оттенка, под цвет глаз.

— Согласна, слово непростое, — кивнула Пэм. — Но на нем хорошо шлифовать произношение. И даже непременно следует этим заняться.

Мейда слегка нахмурилась.

— Почему?

— Это слово может встретиться тебе в какой-нибудь роли. Ты ведь собираешься сниматься в кино?

Мейда даже слегка облизнулась — совершенно машинально, но довольно плотоядно.

— Ну!

— Полагаю, это означает «да»? — вскинула Пэм бровь.

— Ну!

Девчонка безнадежна, промелькнуло в мозгу Пэм.

— Вот я и говорю, что, возможно, тебе придется произносить это слово. А ты не сможешь выговорить. Как думаешь, понравится это режиссеру?

Сразу помрачнев, Мейда качнула головой.

— Нет.

— Правильно. Поэтому следует заранее позаботиться о том, чтобы подобной ситуации не произошло.

— Я скорее язык вывихну, чем научусь выговаривать эту белиберду, — буркнула Мейда. Затем с прищуром взглянула на Пэм. — Да ты сама не можешь, а меня заставляешь!

Как она меня поддела, однако.

— А если произнесу это слово, выучишь его потом?

Мейда передернула плечами.

— Его невозможно произнести!

— А как же Энди? Ему-то удалось.

— Так то Энди!

Ну да, конечно. Энди может то, чего не дано больше никому на земле.

— Поверь, если что-то удалось Энди, то и ты способна это сделать, — уверенно произнесла Пэм.

Однако Мейда отнеслась к ее словам скептически.

— Пока не услышу, как ты выговариваешь то же самое, что и он, тебе меня не убедить.

Ну и хитрюга!

— Хорошо, слушай. — Сосредоточившись, Пэм четко произнесла: — Матримониальная чушь. — И в ту же минуту осознала комизм ситуации. Боже, что она делает?! Учит готовящуюся к свадьбе невесту повторять слова «матримониальная чушь». Счастье что Мейда ничего не понимает.

— Кошмар! — восхищенно выдохнула та.

Действительно.

— Ну что, теперь выучишь слово?