Жаль только, что к моей проблеме это не относится, подумала Пэм.

Оглядывая погруженные в дрему деревья, Пэм размышляла о том, что где-то здесь наверняка располагаются другие виллы, однако их присутствия не ощущается. Скорее всего, Энди сознательно поселился подальше от города, стремясь избежать скученности.

Ну и правильно. Обладай Пэм подобными возможностями, она поступила бы точно так же. К сожалению, это дано немногим. В действительности мало кто может позволить себе одновременно виллу, парк и персональный выход к морю.

Вот и пользуйся тем, что можешь гулять в таком живописном уголке, сказала себе Пэм.

Скоро мощенная плиткой дорожка кончилась, но дальше потянулась узкая, уходящая в заросли ракитника тропинка. Парк тоже остался за спиной, декоративные деревья больше не попадались. Правда, впереди виднелась старая сосна. Судя по всему, тропинка вела к ней. И там же, наверное, спуск на берег. Во всяком случае, дыхание океана ощущалось уже здесь.

Пэм двинулась вперед. Немного страшновато было гулять здесь в одиночестве, к тому же никого не предупредив о намерении отправиться на берег и оставив телефон в спальне, но уж как получилось, так тому и быть.

Среди ракитника вскоре начали попадаться выступы скал, и тропинка запетляла между ними. Сначала шла в гору, но вскоре Пэм почувствовала, что начинается спуск — пока очень пологий. Однако через несколько минут совершенно неожиданно она вышла к обрыву.

Остановившись, Пэм огляделась, насколько это было возможно в полумраке. Слева возвышалась небольшая скала, справа — та самая сосна, которую Пэм видела из парка. Внизу шелестели накатывавшиеся на песок волны, но, как к ним попасть, Пэм не представляла. Догадывалась, что спуск где-то рядом, просто его не видно, однако осознание данного факта делу не помогало.

— И почему я не спросила, как спуститься к воде, — пробормотала она.

— Действительно — почему? — вдруг прозвучало справа.

Вздрогнув от неожиданности, Пэм обернулась и увидела отделившийся от толстого соснового ствола скупо посеребренный лунным светом мужской силуэт.

— Не бойся, это я, — добавил знакомый голос.

Энди! Он переоделся и сейчас был в светлых льняных брюках и просторной футболке — то ли синей, то ли темно-зеленой, при таком освещении не разберешь.

— Не ожидала увидеть тебя здесь. — Пэм тут же мысленно выругала себя за то, что брякнула глупость. Разумеется, не ожидала, иначе не подскакивала бы при звуках постороннего голоса!

— Я люблю плавать по ночам, — сказал Энди. — По-моему, это гораздо приятнее, чем днем. И потом, жить у воды и не пользоваться своим преимуществом просто глупо.

Пэм кивнула.

— Примерно о том же я думала несколько минут назад.

Немного помолчав, Энди обронил:

— Значит, собиралась спуститься на берег?

— Да, хотелось подойти к самой воде, только я не думала, что столкнусь с такими трудностями.

— Разве я не говорил, что здесь обрыв?

— Не-ет, — протянула Пэм. — Во всяком случае, я этого не помню.

Энди кивнул.

— Хорошо, я помогу тебе спуститься на берег, только...

— Что? — спросила Пэм.

— Да вот сомневаюсь, сможешь ли ты одолеть спуск.

Она удивленно пожала плечами.

— Если можешь ты, то почему не смогу я? Энди посмотрел на ее ноги.

— Какая на тебе обувка? Небось туфли на каблуках?

— Ах в этом смысле. Каблуки, конечно, есть, но невысокие.

— Невысокие! — усмехнулся Энди. — Зато спуск крутой. Если оступишься, запросто можно шею свернуть.

— М-да. — Пэм задумчиво посмотрела вниз, на освещенный луной океан.

— Давай-ка в другой раз, — насмешливо произнес Энди. — Ступай в дом, я один на берег спущусь.

Пэм и сама подумала о том же, однако ироничный тон Энди пробудил в ней дух противоречия и подстегнул к действию.

— Обувка не проблема, — сказала она, наклоняясь и стаскивая туфли. — А если оступлюсь, тоже не беда. Ведь ты будешь рядом и, если что, поддержишь. — Произнеся последнюю, очень дерзкую, на ее взгляд, фразу, Пэм сама удивилась собственной смелости. Надо же, как вольно заговорила! Темнота, что ли, способствует раскрепощению.

Несколько мгновений Энди смотрел на нее, затем усмехнулся.

— Что ж, впечатляет. Ладно, если ты так решительно настроена, помогу тебе спуститься. Кстати, туфли можешь оставить здесь, чтобы руки были свободны. На обратном пути заберем.

Пэм поставила туфли в траву.

— Хорошо. Так где здесь спуск?

— Тут, за сосной.

— Замечательно! — Пэм с решительным видом двинулась к Энди. — Ну, где?

Он кивнул вниз.

— Вот. Только я пойду первым. Давай руку. Этого Пэм не ожидала, но, чуть помедлив, все же протянула руку, и Энди сжал ее.

Они двинулись вниз по каменистой тропке, которая шла зигзагами — то вправо, то влево. Пэм сразу поняла, что в одиночку да еще в потемках она ни за что не справилась бы со спуском.

— Как тебе босиком? — спросил Энди.

— Терпимо, — пропыхтела она.

На самом деле идти босиком было очень непривычно. Казалось, в ступни впивается каждый камешек и все они, как назло, острые. Порой Пэм с трудом сдерживала болезненный возглас и раза два все-таки охнула. Но, с другой стороны, она не могла не радоваться тому, что все это отвлекает ее от того, о чем еще совсем недавно она могла лишь мечтать. Сейчас это происходило наяву — Энди держал ее за руку, — и, если бы не камушки под босыми ногами, она, наверное, просто растаяла бы от жара, порожденного этим прикосновением.

Тем не менее, когда спуск наконец-то завершился, Пэм вздохнула с облегчением. Теплый песок показался ей мягче любого из персидских ковров, о которых она рассказывала сегодня Мейде на балконе, описывая роскошную жизнь восточных владык.

— Здесь лучше? — спросил Энди.

— Конечно! — Рассмеявшись, Пэм побежала к воде.

Энди двинулся следом.

— Надеюсь, ты поняла, что спускаться следует очень осторожно?

— Да, разумеется! — Она шлепала по воде, приподняв подол платья, чтобы не намочить.

Энди с усмешкой наблюдал за ней, сунув руки в карманы. Спустя некоторое время перевел взгляд на море и пробормотал:

— Как хорошо, что за тобой не увязалась Мейда. Хоть немного отдохну от нее.

Пэм остановилась, посмотрела на него, затем негромко спросила:

— Неужели ты настолько устаешь от собственной невесты?

Энди слегка нахмурился.

— Я вообще плохо переношу детский лепет, особенно бессвязный.