— Теоретически, если человеку совсем невмоготу, он может уйти в себя, отгородиться от всего, жить лишь тем, что существует в его внутреннем мире.

— Теоретически? — усмехнулся Энди. — Расскажи это родителям, потерявшим ребенка, или... да хоть просто человеку, у которого что-то болит! Нет, от реальности так просто не уйдешь, — добавил он с горечью. — Если бы это было возможно, я не просил бы тебя приехать сюда, а просто улизнул бы от Мейды в свой внутренний мир и привет!

Этого Пэм не ожидала.

— Ничего не понимаю! — вырвалось у нее. — Если ты настолько не терпишь Мейду, то почему женишься на ней? Причем, как я поняла, делаешь это не ради ребенка.

— Не ради, — качнул Энди головой. — Ребенок — это одно, а жизнь с его мамашей — совсем другое. Если бы дело было только в ребенке, я не женился бы на Мейде. Просто содержал бы ее и все. Или — что скорее всего — забрал бы у нее ребенка. Думаю, она особенно не расстроилась бы.

С этим Пэм готова была согласиться, и все же секрет оставался неразгаданным.

— Неужели ты так прочно связан с Мейдой? Или это пример того, что бывают исключения и правила навязывает женщина мужчине, а не наоборот?

Энди ответил не сразу. Немного помолчав, повернулся, вновь сел на валун и лишь затем произнес:

— В каком-то смысле ты права, но не Мейда навязывает мне правила. — Он вдруг издал смешок. — Я в жизни бы ей этого не позволил! К сожалению, все несколько сложнее. Это моя мать требует, чтобы я женился на Мейде.

Пэм не поверила собственным ушам — крупный бизнесмен, владелец телекомпании Энди Рэндалл до сих пор находится под влиянием матери?

Он взглянул на нее.

— Звучит диковато, правда?

Возможно, это и не следовало делать, но Пэм кивнула.

— Признаться, я удивлена.

— Я сам до сих пор удивляюсь, как меня угораздило... — Оборвав фразу, он вздохнул. — Видишь ли, тут вопрос не столько в навязывании правил, сколько в свободе выбора. И проблема в том, что я свой выбор сделал вполне добровольно. Жаль только, что в тот момент мой мозг будто отключился. А когда я понял, что наделал, было уже поздно. Словом, история до безобразия банальная.

Немного помолчав, Пэм осторожно произнесла:

— Насколько я понимаю, ты сейчас говорил об отношениях с Мейдой. При чем же здесь твоя мать?

Энди махнул рукой.

— При том. Ведь мы все родственники.

И потому нужно жениться? — подумала Пэм. Чушь какая-то!

— Правда, Мейду я впервые увидел только в этом году, — сказал Энди. — О ее существовании знал, но встречаться нам не доводилось. Все началось с того, что моей бабке понадобилась сиделка. Та давно уже болела, что неудивительно, все-таки восемьдесят пять лет, но потом окончательно слегла. Ну, моя мать и подумала: чем приглашать постороннего человека, лучше выписать родственницу из деревни.

— Кстати, кем тебе приходится Мейда? — не удержалась Пэм. — Насколько я понимаю, вы не близкая родня.

Энди усмехнулся.

— Седьмая вода на киселе. Я сам в этом путаюсь, но попробую объяснить. Есть у меня двоюродная тетка по материнской линии, зовут ее Полли Фетчер. У нее есть сын Джон, который, насколько я знаю, приходится мне троюродным братом. В свое время Джон женился, и у них с женой родились две дочери — старшая Джейн и младшая Мейда. Обе они мои племянницы... э-э... троюродные, кажется. — Он взглянул на Пэм. — Поняла что-нибудь? Только не проси повторить, иначе я запутаюсь.

— Вроде поняла. Хотя... Ладно, остановимся на том, что Мейда твоя троюродная племянница.

— Вот именно, остановимся.

— И все перечисленные живут в деревне Донкиз-Брей? — спросила Пэм. Ей было безумно приятно осознавать, что она вот так запросто беседует с Энди о его родне.

— Вижу, ты осведомлена, — усмехнулся он.

— Просто Мейда упоминала название, а я запомнила, уж очень оно смешное.

Энди развел руками — мол, что поделаешь. Затем сказал:

— Все живут в штате Кентукки, но в разных местах. Двоюродной тетке сейчас около семидесяти, еще в молодости она вышла замуж вторично и переехала в Луисвилл. Спустя несколько лет овдовела, но осталась жить в городе. А Джон — тоже, кстати, вдовец, — Джейн и Мейда действительно живут в деревне. Хотя к Мейде это с некоторых пор не относится. — Энди состроил гримасу. — У меня поселилась!

Пэм сочувственно вздохнула, но промолчала, ожидая продолжения, которое вскоре последовало:

— Мейду я впервые увидел, когда однажды заехал к родителям — с ними повидаться и хворающую бабку навестить. Не заметить девчонку было невозможно. Со своей внешностью она автомобили на улице останавливает. Впрочем, что я тебе рассказываю, сама знаешь. Но, перекинувшись с ней словечком, сразу понял, почему говорят, что внешность бывает обманчива. Так что интерес мой иссяк быстро.

— В таком случае как же вы с ней... — Не закончив фразы, Пэм осеклась. — Ох, прости...

— Ничего. Я ведь сам начал рассказывать. — Энди поднял валявшуюся неподалеку сухую ветку и принялся чертить фигуры на песке. — Ну, как... Был дождливый понедельник, день похорон бабушки. С кладбища все родственники отправились в кафе, на поминки. Мы с Мейдой, разумеется, тоже. То есть мы не были вместе, но как-то так вышло, что она постоянно находилась возле меня. Вскоре пожаловалась на головную боль и попросила отвезти домой. Уехали мы раньше всех, поминки едва начались. «Домой» означало для Мейды в дом моих родителей, туда я ее и отвез. Дождь, помню, хлестал как из брандспойта. Ну, Мейда предложила выпить кофе с бренди, поставила на стол бутылку. — Энди на минутку прервал свое занятие и взглянул на Пэм. — Кстати, она обожает кофе с бренди, готова пить даже сейчас, во время беременности, но я запретил. Ты не найдешь на вилле ни кофе, ни бренди, так что не удивляйся.

Зато этого добра полно в любом городском кафе, чем девчонка и пользуется, подумала Пэм, но пока решила Мейду не выдавать.

— Ну вот, когда мы садились пить кофе, бутылка была полная, а когда встали — пустая. Но настроение у меня ничуть не улучшилось, все как-то сошлось одно к одному — за день до того сорвалась сделка, на которую я возлагал большие надежды, а тут похороны, дождь... Я собрался уходить, но спохватился, что за баранку в таком состоянии садиться нельзя. Пока соображал, как поступить, Мейда пригласила меня взглянуть на ее комнату. Вроде бы она там как-то особенно красиво задрапировала шторы, что ли... Ну я, идиот, и пошел. — Ветка хрустнула в руке Энди, и он швырнул ее в сторону. — Едва переступил порог комнаты, как Мейда бросилась мне на шею, принялась тереться об меня своим роскошным бюстом, мурлыкала как кошка, а потом... сама понимаешь. Словом, остался я у Мейды на ночь. Даже не слышал, как вернулись с поминок мои родители. Но они-то видели мой автомобиль и поняли, что я в доме, а также, где именно. Утром меня ждал едва ли не самый неприятный разговор в жизни. Зато Мейда сияла как золотая монетка. Ну а спустя три дня выяснилось, что она беременна... — Энди мрачно умолк, будто заново переживая те события.