Махито с беспокойством нахмурил брови и огляделся по сторонам. Я негодовала. Уж не мы ли с Махито в свое время нарушали правила? И неоднократно. Мы тайком ели остатки пищи Камику, которую я должна была выбрасывать с обрыва. Я, которой надлежало всю жизнь оставаться девственницей, забеременела, потому что мы с Махито полюбили друг друга. И, наконец, мы бежали с острова. И кто за все это был наказан? Да не кто иной, как Яёи! Душа моя разрывалась, когда я осознала это. «Что же делать, что же делать?» — металась я, трепеща крыльями. А ни в чем не повинная Яёи, ни о чем не подозревая, старалась исполнять свои обязанности.

— Братец, когда отплывает корабль? — с беспокойством спросила Яёи.

— Сегодня вечером. Я попросил сына за тобой присмотреть.

— Спасибо, — радостно поблагодарила Яёи.

— Ах да, совсем забыл. Вот, пользуйся.

Махито достал из-за пазухи ложку и передал ее Яёи. Ложка из раковины мраморной улитки. Уж не та ли это ложка, которой пользовалась госпожа Наминоуэ, когда жила в хижине в Амиидо? В тот вечер, когда мы бежали с острова, это была единственная вещь, которую я забрала с собой.

— А что это? — спросила Яён, разглядывая ложку.

Немного поколебавшись, Махито произнес:

— Этой ложкой пользовалась женщина по имени Наминоуэ. Так получилось, что она оказалась у меня.

— Знаю, знаю. Это ведь она была мико тьмы до мамочки.

Получается, обо мне никто никогда не упомянул. Интересно, почему? И почему мой муж Махито не рассказал дочери правду? Почему не сказал: «Следующей мико тьмы после госпожи Наминоуэ была Намима, твоя мать». Вместо этого Махито, как будто он и не он, невозмутимо сказал Яёи:

— Дарю. Пользуйся дома.

— Ой, спасибо тебе.

Махито взял Яёи за руку:

— Ну ладно, будь здорова. Сначала, может, и будет одиноко, но ты все равно старайся выполнять свою работу хорошо. Когда все поуляжется, мы все придем навестить тебя. Проводи маму как полагается. Она очень уж старалась, чтобы родить тебя.

— Хорошо, братец. Ты тоже береги себя. Как Камику?

— Все в порядке.

— Теперь мы некоторое время не увидимся, так что передай ей привет.

— Передам, — ответил Махито, показав белоснежные зубы. Я незаметно примостилась на его спине.

По дороге быстрыми шагами идет Махито, превратившийся в прекрасного зрелого мужчину. Я, как приклеенная, сижу у него на спине. Все, кто попадается нам на пути, смотрят на рослого Махито снизу вверх, жмурясь от солнца. Каждый отвешивает ему глубокий поклон, преисполненный любовью и уважением. Все совсем не так, как было, когда он считался изгоем, потому что принадлежал к проклятому роду, где не рождались девочки. Теперь люди обращались с ним при встрече совсем иначе. Унижения остались в прошлом, когда ему не позволялось ходить в море с другими мужчинами и он должен был вместе с женщинами собирать на побережье водоросли и раковины с моллюсками. Все изменилось не иначе как потому, что он обманул старейшину острова, выдав нашу дочь за свою младшую сестру. Меня охватили черные подозрения.

Махито вошел в небольшой дом недалеко от Кёидо. На этом месте когда-то было жилище госпожи Микура, куда я приносила еду для Камику. Того жилища больше нет, теперь здесь стоял дом на сваях, продуваемый воздухом для прохлады, с крышей, покрытой листьями пандана. Перед колодцем в саду два пацана привязывали к неводу кораллы-грузила. Они обернулись и помахали Махито. Один — крепкого телосложения подросток, по которому сразу видно, что из него выйдет отличный моряк. Другой — смышленый на вид мальчишка лет восьми, во всем похожий на старшего брата.

— Папа, с возвращением.

Махито кивнул и тут же спросил:

— Где мать?

— В молельне. Молится за благополучное плавание, — ответил тот, что постарше.

Младший, стесняясь своей любви к отцу, сделал вид, что поглощен ремонтом невода. Махито потрепал его по плечу и, увидев, что тот просиял, направился к молельне. Выходит, Махито женился на Камику и у них несколько детей. На этот раз из дома вышли девушка лет шестнадцати и прелестная шустрая девчушка лет шести.

— Папочка, с возвращением!

Похоже, продолжению рода верховной жрицы ничего не угрожало: в семье были девочки. Камику прекрасно справлялась со своими обязанностями. К великолепию и достоинствам Камику прибавился ее успех в роли жрицы и матери. И еще любовь Махито.

Я вспомнила секрет, которым много лет назад поделилась со мной Камику. «Коли уж мой удел рожать детей, то мне бы хотелось иметь ребенка от такого парня, как Махито. Но госпожа Микура сказала, что семья Махито проклята, так что это невозможно. А жаль!»

Желание Камику исполнилось потому, что Махито, увидев Ямато, повернул назад. Мне хотелось бы помолиться о счастье моей старшей сестры и Махито, человека, который когда-то был мне мужем, но я не могла. Я не могла простить Махито, что он изменил судьбу Яёи, его родной дочери.

Махито, не ведая, что я сижу у него на спине, направился к молельне, которая была расположена в Кёидо среди леса. Молельня представляла собой место с каменным алтарем, сооруженным под фикусом. Облаченная в белое кимоно Камику горячо молилась, обратившись на восток. Махито терпеливо ждал снаружи, пока она закончит. Камику молилась о благополучном плавании. Это была та самая молитва, которую всегда произносила госпожа Микура, так что я тоже ее немного помнила:

— Поклонись небу,

Поклонись морю,

Отвесь поклон острову.

Обратись с просьбою к солнцу, вознесенному в небе,

Повернись спиной к солнцу, что в море садится.

Это песнь раздается мужская,

Что поют мужчины, как волны морские качаясь,

Отдавая поклоны небу,

Отдавая поклоны морю,

Отдавая поклоны острову.

Закончив молитву, Камику обернулась, почувствовав чье-то присутствие.

— Камику! — позвал Махито.

Камику встала и, как была, в молельном одеянии, бросилась в объятия Махито.

— Никак не получается у нас побыть вместе.

— Ничего не поделаешь. Мужчины должны ходить в море на лов.

— Прошу тебя, возвращайся живым и невредимым.

— Все будет в порядке. Ты же молишься за меня.

Обменявшись несколькими фразами, они некоторое время молча стояли, обнявшись. Чувствовалось, что эти двое любят друг друга. Не выдержав этого зрелища, я беззвучно взлетела и приземлилась на воздушный корень фикуса. Камику подняла лицо.

— Если мои молитвы достигают небес, то я готова умереть, молясь за тебя.

— Если ты умрешь, то с тобой наступит конец и острову.

Махито прижался лицом к затылку Камику.

— Твоя матушка скончалась, будто зная, когда ты вернешься. Одним словом — мико. Думаю, умерла она с чистой душой, зная, что у нее есть прекрасная преемница — Яёи. Только вот теперь место запасной мико опять будет пустовать, ведь Яёи не сможет иметь потомство.