Элистер дрогнул, не в силах сопротивляться обаянию этих огромных янтарных глаз. Он вздохнул, его лицо несколько смягчилось.

— Нет, нам действительно ничто не мешает. А вы правы: мы можем вместе попытаться сделать нашу жизнь лучше и содержательнее.

Луиза вздохнула с облегчением и благодарно взглянула на Элистера. В эту минуту дверь отворилась, и в комнату вошла высокая привлекательная женщина, в которой Луиза узнала его старшую сестру.

На Джулии было серебристо-зеленое платье, темные волосы аккуратно причесаны. Несмотря на потрясение, вызванное сообщением брата о его скоропалительной женитьбе на девушке-бесприданнице из семьи обедневших дворян, Джулия решила не придавать этому обстоятельству значения и радоваться, что брат наконец-то остепенится.

Она сразу же остановила свой взгляд на Луизе, рассматривая ее с явным интересом. Луиза наблюдала за ней, еще больше побледнев от волнения. Джулия ободряюще улыбнулась, глаза ее потеплели, видно было, что красивая молодая женщина вызвала в ней дружеские чувства.

Элистер представил их.

Джулия взяла Луизу за руку и пригласила сесть, приветливо глядя на нее своими безмятежно-спокойными голубыми глазами. Ее тревога, вызванная сомнениями, подходит ли брату новая избранница, рассеялась, стоило ей увидеть Луизу. Джулия сразу же почувствовала к этой грустной, тихой женщине такую симпатию и жалость, что сама удивилась.

Будущая невестка оказалась намного красивее, чем описывал ее Элистер, и это несмотря на то, что ее лицо с классически правильными чертами было печальным и встревоженным.

— Я бесконечно рада, что вы станете членом нашей семьи, Луиза! Надеюсь, что со временем мы узнаем друг друга лучше.

— Спасибо, — смущенно проговорила Луиза, вздохнув с облегчением, так как Джулия, в отличие от своего брата, отнеслась к ней тепло и дружелюбно. Луиза в свою очередь прониклась к Джулии чувством теплой симпатии. Превозмогая сильную головную боль, которая никак не проходила, Луиза едва заметно улыбнулась. — Вы очень добры ко мне, — тихо сказала она.

— А вы необыкновенно красивая, дорогая моя Луиза! Теперь я начинаю понимать, как нелегко было моему брату устоять перед вашей красотой и обаянием.

Луиза еще больше смутилась, когда увидела, как потемнело лицо Элистера от высказываний старшей сестры, но Джулия только рассмеялась, давно привыкнув к тому, что брат постоянно бывает не в духе.

— Элистер признался мне, почему вы женитесь с такой поспешностью, — проговорила Джулия уже серьезно, с едва заметным укором в голосе. — Но не в моем характере осуждать вас в деле, которое касается только вас двоих. Вы решили пожениться из-за ребенка, но я не сомневаюсь, что вы испытываете друг к другу глубокие чувства, — продолжала Джулия.

Элистер грозно взглянул на Луизу, но она не поняла, что это должно означать. Тихий, проникновенный тон Джулии мог тронуть любое сердце, и Элистер не стал исключением, так как это была его сестра, которую он любил и уважал. Но если бы это сказал кто-нибудь другой, он встретил бы подобные слова с яростным отпором.

— Ну как, проповедь окончена, Джулия? — только и спросил Элистер.

Она широко улыбнулась и беззаботно рассмеялась.

— Да. Обещаю не мучить вас расспросами. Мне только остается пожелать вам обоим счастья. — Она снова взглянула на Луизу и улыбнулась. — А теперь пойдемте ужинать. Не знаю, как вы, но я ужасно проголодалась.

За ужином Элистер молчал, дав сестре возможность рассказывать об их усадьбе. Луиза пыталась внимательно слушать, но это у нее плохо получалось. Она не могла дождаться, когда закончится ужин и можно будет вернуться в свою комнату.

Она почувствовала, что ее начинает мутить, и, извинившись, направилась к двери столовой, но у нее подкосились ноги, в глазах потемнело, и она тяжело осела на пол.

Элистер подбежал к ней и взял ее на руки.

— Она еще совсем ребенок, — проговорила Джулия с тревогой.

— Найди кого-нибудь из слуг и пошли за доктором, — распорядился Элистер. — Я отнесу ее в комнату.

Очнувшись, Луиза открыла глаза и вдруг обнаружила, что лежит на чем-то мягком. В темноте она различила фигуру, склонившуюся над ней, и узнала Элистера. Она попыталась подняться, но почувствовала невероятную слабость и откинулась на подушки.

Элистер с тревогой смотрел на нее, а когда она открыла глаза, облегченно вздохнул.

— Где я? У себя? Да? — едва слышно спросила она дрожащими губами.

— Да, — прошептал он. — Все будет хорошо. Вам не надо разговаривать.

Он говорил так проникновенно, что у Луизы сразу потеплело на душе.

— Я чувствую себя совершенно разбитой. Не знаю, что со мной, — прошептала она.

— Не знаете? — спросил Элистер и нежно ей улыбнулся. Эта улыбка удивила ее, и на какое-то время она подумала, что он ведет себя как заботливый и любящий муж. Но острая боль тут же пронзила ей сердце, и Луиза велела себе не быть настолько глупой: пора бы уже привыкнуть к мысли, что его нежность относится не к ней, а к ребенку, которого она носит под сердцем. — Я думаю, это из-за того, что вы ждете ребенка.

— Да, это так. Но сегодня я чувствую себя гораздо хуже, чем обычно, — тихо проговорила Луиза.

— Не волнуйтесь, долгое путешествие утомило вас. Вам нужно отдохнуть, — заботливо сказал он и снова улыбнулся. — Не вставайте, лежите. За доктором уже послали.

— Спасибо.

Прибывший доктор осмотрел ее и подтвердил, что в ее положении нередки случаи такой внезапной слабости. Он дал ей какое-то лекарство, и вскоре слабость прошла, а на щеках появился привычный румянец.

Джулия вышла, чтобы проводить доктора, а Элистер вернулся в комнату Луизы. Ее взгляд был прикован к нему. Сердце у него бешено забилось. Он посмотрел на ее распластанное тело под легким пледом, такое беспомощное и в то же время зовущее. Он вдруг поймал себя на мысли, что снова страстно желает ее, и едва удержался, чтобы не сорвать с нее плед и не слиться с ней в тесных объятиях… Но тут же спохватился, объясняя такое внезапное влечение воспоминаниями о той ночи.

Луиза продолжала молча смотреть на него, и вдруг ее охватило такое томительное блаженство, что она закрыла глаза, стараясь избавиться от наваждения, навеянного воспоминаниями о той ночи, когда он так горячо целовал и обнимал ее.

Она поняла, что не может жить без него и безмерно рада, что станет его женой — даже нелюбимой и нежеланной. Как и раньше, он снова словно околдовал ее. Как она хотела признаться ему, что любит его и что ребенок, которого она носит под сердцем, плод ее огромной любви!

Элистер смотрел на нее, и она казалась ему такой же ребячливой и невинной, как его младшая сестра Софи. Он протянул руку и убрал золотистую прядь, упавшую ей на лоб.

— Вам лучше?