А на улице морозно. Как-никак февраль месяц, зима чувствует, что ей недолго осталось, но злится на правах полноправной хозяйки. Свирепствует не на шутку.

В цеху тоже не жарко, но там хоть руки не стынут. В курилке пыльцы коченеют, отказываются держать сигарету, но я не ухожу. Не так уж и часто я бываю на перекурах, далеко не всегда отдыхаю здесь, в этом месте с видом на Диану. Смотрю на нее, вздыхаю и глубоко затягиваюсь от волнения. Хотя оно уже не столь сильное, как прежде. Время не лечит, но боль притупляет.

В курилке я не один. Рядом смолят сигаретки крутые ребята. Холодина на улице, а они без шапок, и кожаные куртки на рыбьем меху нараспашку. Рожи красные, но в этом не только мороз виноват. Перегарчиком от них тянет. Машину они ждут, покурить вышли. Кирнули в тепле из фляжки, теперь можно и фильтр пососать.

– Слышь, мужик, ты чего на нее так смотришь? – спросил один из них, круглолицый, с маленькими колючими глазками.

Невысокий, примерно с меня. Диане не нравился мой рост. Она довольно успешно пыталась это скрывать, но меня-то не проведешь. Зато Вадим чуточку выше нее. К тому же за ним деньги, блестящее будущее. А я так себе!..

– Нравится.

– И мне. Клевая телка, да?

– Ну, для кого-то телка, а для кого-то кобыла, – с ухмылкой сказал второй, долговязый, с вытянутым, как у лошади, лицом и глупыми ослиными глазами. – Я ее конкретно объезжал. – Он сделал движение, каким натягивают поводья.

– Гонишь! – заявил круглолицый тип и недоверчиво глянул на кореша.

– Отвечаю! Она со мной в шараге училась, вся такая из себя. Я к ней в раздевалке подъехал, так деваха меня сама в спортзал на маты потащила. Там такая акробатика была!..

Диана не училась в профтехучилище, и уже по одному этому можно было уличить данного кретина во лжи. Мне стало обидно за Диану. Смотрят на нее всякие уроды и фантазируют перед своими дружками. Если всех послушать, то полгорода с ней переспало.

– Так, может, подъедем к ней, а? – возбудился круглолицый тип. – В сауну отвезем, накувыркаемся по самое не хочу!..

– Она не такая уж простая. – Кретин вроде бы замялся, но тут же улыбнулся во все свои тридцать два зуба: – Но если со мной, то не вопрос. Знаешь, сколько раз она мне звонила! Хочешь, говорит, на колени перед тобой встану!..

– Ну и так поставил бы ее на колени.

– Надоело уже. Все мозги высосала!..

Кретин собирался пояснить, как именно у него высосали мозги, но полет его дикой фантазии был оборван. Я защищал честь Дианы, поэтому бил от всей души. Круглолицый тип ахнул, глядя, как его дружок барахтался на земле и никак не мог встать на ноги. Чистой воды нокаут.

– Эй, я не понял?!

Круглолицый тип наконец-то перевел взгляд на меня. Я видел, как наливались кровью его глаза, но больше всего меня напугало то, что его рука полезла под куртку. За поясом у него торчала рукоять пистолета, только вот быстро ухватить ее он не смог. Пальцы закоченели, потеряли гибкость. Да и злость притупила внимание. Я ударил его в подбородок, затем в нос, боковым справа заехал в челюсть, угостил в печень. Я бил его до тех пор, пока он не рухнул на землю. Пистолет я пнул ногой, и он заскользил по наледи в сторону сугроба.

Директор автосервиса под машинами не полеживает, гаечный ключ в руки не берет. Но взглядом он сверлить умеет, гайки в голове закручивает будь здоров. Его у нас все боялись. У меня не было никакого желания конфликтовать с ним, но я уже отличился, поэтому и стоял у начальника на ковре.

– Вот ты мне скажи, Лобов, что с тобой делать?

Алексей Артемович Саянов – мужик крутой, что называется, с понятиями. Пальцы веером не растопыривает, но за ним чувствуется весьма богатое криминальное прошлое.

– А что делать? – пожал я плечами. – Виноват – увольняйте.

– Ты, Лобов, ничего не понял. Ты уважаемых людей обидел. Причем не где-то в сторонке, а здесь, на моей территории. Тут не только с тебя, но и с меня спрос. Ты, Лобов, конкретно подставил начальника. Мне за беспредел предъявляют. Ты хоть понимаешь, что это такое?

– Понимаю. Только не соображу никак, откуда взялись уважаемые люди. Гопота какая-то наехала!..

– Да, гопота, – согласился Саянов. – Но за ней серьезные фигуры стоят. Они-то мне и предъявляют. Вот я и спрашиваю, что мне с тобой делать? Голову тебе отрезать да им отдать? Так вот откупиться?

Мне стало не по себе. Не скажу, что я испугался, но перед глазами всплыл страшный сон, то самое наваждение, которое преследовало меня с тех пор, как я пришел в себя после взрыва гранаты. Чуть ли не каждую ночь я лишался головы. Потому и посмотрел на директора дурными глазами. Так глянул, что ему вдруг стало не по себе.

– Лобов, ты чего? – спросил он, пытаясь скрыть беспокойство за нахмуренными бровями.

– Не надо про голову! Я таких шуток не понимаю.

– А если это не шутка?

– Ну, давай, режь!

– Ты это, потише! Тельняшку рвать не надо! Из-за чего ты с качаловской братвой сцепился?

– Они мою девушку обидели. Говорили о ней очень плохо. – Я как бык смотрел на Саянова.

– Какую твою девушку? Разговор шел, что там с плаката красотка была.

– Это моя бывшая девушка.

– А еще люди болтали, что тебя контузило конкретно.

– Диана обещала меня из армии ждать, но за Вадика Володарского замуж вышла.

– За Вадика Володарского!.. А он сын Вольфа. Знаешь такого?

– Ну, слышал.

– Вольф – очень уважаемый человек. Значит, эти «быки» недоношенные невестку такой важной персоны оскорбили!

Директор завелся, поднялся, подошел к шкафу, в котором был устроен бар, достал оттуда бутылку виски, пару стаканов, плеснул в них на два пальца, затем, после непродолжительной паузы, налил до середины.

Один стакан он подал мне и заявил:

– Держи! Мужик!

Не скажу, что я большой любитель выпить, но предложение Саянова мне понравилось.

– Я Павла Дмитриевича неплохо знаю, – сказал он. – Хороший человек. Сильный. Он этих козлов на флаги британские порвет, если узнает. И сын его, значит, крутой пацан, если девчонки к нему липнут.

– Ну, были бы у меня такие деньги, ко мне бы тоже липли!..

– Хочешь сказать, что Диана продается и покупается?

– Не надо передергивать.

Я хмуро глянул на своего босса, но тот как будто не услышал меня.

– Все женщины продаются и покупаются, – сказал он так, будто разговаривал с самим собой. – Одни стоят дороже, другие дешевле. Бабочки летят на огонек, а красивые девушки – на деньги. Такая у них природа. И к тебе прилетит, если станешь богатым. Но тебе, Лобов, ничего такого не светит. Потому что ты к этому не стремишься.