– Из реки достали, – отрапортовал охранник. – Видать, с другого берега приплыла. Замерзла совсем. Не утонула чудом.

– «Скорую» вызывай, – коротко бросил Шаповалов.

Незнакомку уложили на один из стоявших в гостиной кожаных диванов. Взглядом попросив у Шаповалова разрешения, я взяла пушистый шотландский плед и подошла укрыть бедняжку. На щиколотках у нее были заметны многочисленные следы уколов. Шаповалов тоже их заметил. Его лицо брезгливо перекосилось.

Он приказал охраннику остаться рядом с потерпевшей, а сам, обняв нас с Инкой за плечи, увел к себе в кабинет. Нас обеих колотила нервная дрожь. Мне было жутко. По Инкиному лицу я видела, что ее эмоции не сильно отличаются от моих.

«Скорая» приехала минут через сорок. К этому моменту Шаповалов вызвал еще и ментов. Ой, извиняюсь, доблестных сотрудников правоохранительных органов. Девушка умерла, не дождавшись появления врачей. До утра мы давали показания. Руководивший приехавшей группой человек в чине капитана мне сразу не понравился. В кабинете он расселся за столом Шаповалова с видом хозяина, сдвинув лежавшие в строгом порядке бумаги в невообразимую кучу. Это был маленький тщедушный человечек в каких-то дореволюционных очках. Под слегка приплюснутым носом топорщились жиденькие усики. Он был ужасно на кого-то похож, только я никак не могла вспомнить, на кого, и это не давало мне сосредоточиться на задаваемых им вопросах.

Я обстоятельно рассказала, как проснулась от крика и выскочила в коридор. Как мы все собрались внизу. Как охранник побежал на улицу и вернулся с мокрой девушкой.

– Нет, я ее раньше никогда не видела. Да, мы выскочили в коридор все одновременно. Нет, я не знаю, где были охранник и водитель до этого. Нет, Евгений Николаевич не ночевал со мной в одной комнате. Точно не ночевал. Точно-точно, не ночевал. Нет, с Инной Сергеевной он тоже не ночевал. Да, мы приехали в этот дом впервые, по его приглашению.

Записав все мои данные, человечек наконец-то меня отпустил. Уже выходя из кабинета, я весьма некстати поняла, кого он мне напоминает, и радостно воскликнула:

– Ой, таракан!

– Что, девушка? – не понял капитан.

– Ой, извините. Я во время нашего разговора все время думала, кого вы мне напоминаете, и вот… Извините, в общем.

– Идите, девушка. Я вас больше не задерживаю, – сердито сказал капитан, но при этом так характерно зашевелил усами, что я невольно расхохоталась, вспомнив обычного рыжего таракана, которого не видела со времен посещения университетской столовой. Сходство было просто разительным.

Капитан ничего не сказал, но по взгляду его водянистых глаз я поняла, что, кажется, по собственной глупости только что приобрела смертельного врага.

А моя подруга не теряла время зря. Она успела втихаря сфотографировать погибшую девушку своим мобильником, пообщалась с экспертом, с которым была хорошо знакома, а также постаралась разговорить Таракана, которого видела почему-то впервые. Но доблестный капитан на контакт не пошел и велел Инке не путаться под ногами, заявив, что терпеть не может журналистов.

Только около семи машины разъехались, забрав тело несчастной. Мы с Инкой валились с ног. Настроение было ужасное. Оставаться в доме, где только что умер человек, не хотелось, и мы попросили Шаповалова отвезти нас домой. Он, естественно, согласился.

Выходные были напрочь испорчены. Я позвонила Лельке и Наташке, чтобы рассказать, какой ужас пережили мы с Инкой. Подруги, с одной стороны, нам посочувствовали, а с другой – как мне показалось, немного позавидовали выпавшему на нашу долю приключению. Потом я поговорила с Сережкой, который, чуть не визжа от восторга, рассказал, что они сегодня были на экскурсии по подводным каньонам и пещерам. Голосок сына аж вибрировал от переизбытка впечатлений. Я искренне порадовалась, что у него они гораздо более позитивные, чем мои.

У мамы все было в порядке, а вот мобильный Петровича оказался «вне зоны действия сети». Я немного обиделась, что за четыре дня он ни разу мне не позвонил, но потом решила, что человек занят и отвлекать его от работы и чувства долга – с моей стороны верх эгоизма.

Умная женщина должна постоянно прилагать усилия, чтобы знать меньше, чем мужчина, с которым она в данный момент разговаривает.

Хильдегарда Кнеф

В понедельник я ехала на работу и размышляла о том, что в последнее время жизнь вокруг меня как-то подозрительно закипела. Чуть больше месяца назад я была готова считать большим событием покупку билетов на самолет или подготовку к Балу счастливых встреч. За этот месяц я отвергла предложение руки и сердца, рассталась со старой любовью, встретила новую, заполучила в ухажеры миллионера, а вчера на моих глазах умер человек. Есть от чего прибалдеть, честное слово!

Раздумывая о непостоянстве судьбы, я то и дело поглядывала в зеркальце заднего вида, потому что еще у своего дома заметила грязно-серую «девятку», которая тронулась с места практически одновременно с моим «Фордом». На всех перекрестках «девяточка» стояла чуть позади меня, не отставая и не обгоняя.

Это обстоятельство показалось мне чертовски подозрительным. Но, приехав на работу, я быстро об этом забыла, завертевшись в круговерти повседневных дел. Обеденный перерыв я решила посвятить маме. За последнюю неделю мы виделись ничтожно мало, и я даже не успела рассказать ей, что Петрович признался мне в любви.

Паркуясь возле живописной помойки во дворе мамули, я снова заметила подозрительную «девятку». И это мне не понравилось.

На обед мама приготовила обожаемую мною паэлью. Мамуля вообще прекрасно готовит. Это у нее такое хобби. Я запила паэлью белым вином и приступила к рассказам. Мама от души посочувствовала несчастной девушке, погибшей на даче у Шаповалова, разделила мое негодование по поводу неприятного и явно глупого Таракана, как следует расспросила о Сережкином отдыхе.

По поводу Петровича она снова распереживалась.

– Алиса, девочка моя, пожалуйста, будь осторожна! – озабоченно покачала она головой в ответ на мой рассказ. – Мне кажется, ты непростительно увлеклась. Осторожно, обожжешься!

– Мамочка, ты просто его не знаешь, – уверяла я. – Он замечательный человек. И теперь, когда я знаю, что он меня любит, я готова ждать сколько угодно, но стать его женой. Это награда за мои прошлые неприятности!

– Один Бог знает, что нам награда, а что наказание, – вздохнула мама и начала собирать тарелки. – Вот и с Пашей ты круто обошлась. Уверена, что он этого заслуживает?

– Мама, я его не люблю! – начала закипать я. – Он решил меня осчастливить своей персоной и ушел из семьи. Но, как говорится в моем любимом фильме «Покровские ворота», осчастливить без желания невозможно.

– Ты встречалась с Пашей несколько лет, и он всем тебя устраивал. Помнится, было время, когда ты рыдала на моем плече, что он не разводится. Теперь он готов это сделать, но ты летишь, как бабочка на огонь, к совершенно другому человеку. Что ты о нем знаешь? Что у него позади? Кто его родные? Почему он до сих пор не женат?