хочу поделиться воспоминаниями об удивительных месяцах, проведенных в спрятанном на океанском дне, созданном руками атлантов огромном доме-городе. Читатели, очевидно, помнят, что с помощью наполненных кислородом прозрачных скафандров жители глубин способны передвигаться в толще воды с такой же легкостью, с какой лондонцы разгуливают среди клумб расположенного поблизости Гайд-парка, который я могу наблюдать из окон своего отеля.

Следует отметить, что в первое время после нашего ужасного, но в то же время судьбоносного падения в Маракотову бездну и удивительного спасения жители Атлантиды содержали нас не столько как гостей, сколько как пленников. Сейчас хочу поведать, каким образом положение изменилось и как величие мысли профессора Маракота заслужило славу не только ему, но также Биллу Сканлэну и мне, Сайрусу Хедли, и навсегда запечатлело всех троих в анналах местной истории как небесных пришельцев. Атланты не подозревали о нашем неуклонно крепнущем намерении подняться на поверхность океана и вернуться на землю, иначе наверняка постарались бы воспрепятствовать осуществлению наших планов. Не сомневаюсь, что в их сознании уже сложилась легенда, согласно которой мы вернулись в покинутые по воле обстоятельств высшие сферы, захватив с собой самый красивый цветок океанского сада.

Итак, настало время изложить по порядку некоторые странные особенности чудесного, таинственного подводного мира и рассказать о некоторых приключениях, случившихся до того, как я сам и мои друзья пережили главное испытание, навсегда оставившее в душе каждого неизгладимый след. Я имею в виду пришествие Темноликого Властителя. Порой ловлю себя на том, что в глубине души сожалею о слишком скором возвращении на землю: Маракотова бездна хранит так много тайн, которые нам при всем желании пока не удалось разгадать! К тому же мы уже значительно продвинулись в изучении языка атлантов, так что в скором времени смогли бы получить значительно больше разнообразной информации.

Многовековой опыт научил подводных жителей безошибочно отличать дурное и вредное от невинного. Помню, как однажды прозвучал сигнал тревоги. Надев кислородные скафандры, мы вместе со всеми торопливо покинули ковчег и куда-то побежали, хотя понятия не имели, почему возникла паника и что означает внезапный призыв к всеобщему сбору. Однако сомневаться в экстренности происшествия не приходилось: на лицах окружавших нас атлантов был написан неподдельный ужас. Добравшись до равнины, мы встретили возвращавшихся домой греков-углекопов. Смертельно уставшие, они шли так медленно и так часто падали в ил, что стало ясно: мы участвуем в спасательной экспедиции, чтобы поддержать обессиленных и подобрать отставших шахтеров. Однако никакого оружия, никаких признаков сопротивления надвигающейся опасности заметно не было. Скоро шахтеры вернулись в ковчег, а когда последний из них благополучно миновал портал, мы обернулись и посмотрели в ту сторону, откуда, преодолев протяженную гряду холмов, явились изможденные тяжким трудом, опасностью и быстрой ходьбой люди. Однако не смогли увидеть ничего другого, кроме пары бесформенных, блестящих в центре и неровных по краям зеленоватых облаков, которые не столько целенаправленно двигались, сколько безвольно дрейфовали в нашу сторону. Даже на расстоянии в полмили от странного явления местных жителей охватила настоящая паника: все начали толкаться у входа, стараясь как можно быстрее попасть в убежище. Действительно, наблюдать за приближением таинственных источников неведомой опасности было очень страшно. К счастью, насосы работали исправно, быстро откачивая воду из входного зала, так что скоро все мы оказались вне зоны досягаемости какой-либо угрозы извне. Над входной дверью умельцы вмонтировали массивный блок из прозрачного горного хрусталя длиной в десять футов и шириной в два фута. Электрические фонари светили таким образом, чтобы территория возле входа попадала в поле зрения. Несколько человек, в том числе и я, забрались на предназначенные для обзора лестницы и посмотрели в грубое подобие окна. Я собственными глазами увидел остановившиеся возле портала круги мерцающего зеленого света. Заметив, что сияние подошло так близко, атланты по обе стороны от меня буквально оцепенели от ужаса. Затем одно из невидимых существ стремительно приблизилось к окну. Товарищи сразу заставили меня пригнуться и спрятаться, однако по неосторожности часть волос на макушке все-таки попала под воздействие неведомого, но, без сомнения, грозного явления. По сей день эта прядь остается седой и высохшей.

Долгое время атланты не осмеливались открыть дверь, а когда наконец отправили в океан разведчика, то встретили его как пришедшего с поля боя народного героя: радостными возгласами, приветственными рукопожатиями и дружеским похлопыванием по плечам и спине. Смельчак доложил, что вокруг все спокойно, и вскоре подводный народ вернулся к прежней безмятежной жизни. Казалось, что о страшном пришельце все забыли. Многократно и с ужасом произнесенное слово «Пракса» позволило нам сделать вывод, что это и есть имя вселяющего ужас чудовища. Единственным, кто обрадовался пугающему происшествию, стал профессор Маракот. Ученого с трудом удержали от экспедиции во внешний мир с сачком и стеклянной банкой в руках для сбора образцов. «Новая форма жизни — частично органическая, частично газообразная, но определенно разумная» — к такому сенсационному заключению пришел непоколебимый исследователь. «Очередная адская тварь», — провозгласил Билл Сканлэн собственный, не столь научный, но столь же убедительный вывод.

Спустя два дня, во время так называемого сбора креветок, бродя с сачками в руках среди водорослей в поисках мелких рыбешек, мы внезапно обнаружили тело одного из углекопов, очевидно, застигнутого опасным существом во время всеобщего бегства. Стеклянный скафандр оказался разбитым, для чего потребовалась огромная сила. Если вы прочитали мое первое письмо, то, скорее всего, помните, что прозрачный материал отличается чрезвычайной устойчивостью к внешним воздействиям и выдерживает значительные нагрузки. У погибшего шахтера были вырваны или выцарапаны глаза, хотя другие повреждения на теле полностью отсутствовали.

— Лакомка, любитель деликатесов, — пояснил профессор Маракот, когда, потрясенные жутким зрелищем, мы вернулись домой. На душе у нас было тяжело. — И заметьте, вовсе не единственный в своем роде: в Новой Зеландии обитает хищник с невиннейшим названием: веерный попугай. Разборчивая птица нападает на ягнят, убивая их с одной лишь целью: отведать небольшой кусочек жира над печенью. А это мерзкое существо готово уничтожить человека ради его глаз.

Повсюду, куда бы ни пал взор: в земном, небесном и подводном мире — природа знает один-единственный закон. Увы! Заключается сей непререкаемый закон в безжалостной жестокости. Там, в глубине Атлантического океана, нам встретилось множество примеров ответа на дикий зов плоти. Вспоминаю, например, что во время экскурсий и я сам, и мои товарищи не раз наблюдали на мягком донном иле странный след в виде довольно глубокого желоба: казалось, будто по поверхности недавно прокатили тяжелую бочку. Мы показали удивительное явление местным жителям, а когда освоили язык в достаточной степени, чтобы задавать вопросы, постарались