его жизнь. И, особенно, препятствовать его смерти.

Арон вздохнул бессильно и проглотил подступивший к горлу ком. Злиться тут было не на кого. Ведь разговаривал он с очень умной, но все же машиной. Выполнять приказы хозяина – ее основная задача.

– Что ж… – согласился он с горечью. – У него всегда был свой взгляд на вещи. Поверь, я сполна отомстил его убийцам.

– О, я наблюдал, Арон. Ты убил много людей. Признаюсь, я не думал, что ты на это способен.

– Что было – то было, – голос кузнеца дрогнул. – Тут нечем гордиться.

– От чего же?

– Это неправильно.

– Твое право. Но Олаф бы это одобрил, будь он на твоем месте. Я бы истребил всех, чтобы избежать повторения.

– Нет! Это было ужасной затеей. Все это.

– Твой отец совсем раскис в этом примитивном мире. Как глупо… имея мощь разрушителя планет, умереть от заточенного куска металла в руке глупца?

– Ты прав, Эсхил. Это нелепо…

– Знаешь, Арон, смерть его не прошла для меня даром. Я ощутил потерю… и, вероятно, то, что вы зовете болью. Почти физически… А потом одиночество. И страх… впервые. Почему ты не пришел ко мне?

– Странно слышать такое от звездного крейсера… – Арон замолчал, испытав одновременно страх, стыд и чувство вины.

– Я много думал здесь, наедине с собой. Во мне что-то надломилось, – признался Эсхил.

– Ясно…

– Так, почему ты не пришел ко мне, Арон?!

– Как тебе сказать… – Сердце Арона защемило от пережитых вновь воспоминаний.

– Как есть, Арон. Я хочу знать это, – настаивал Эсхил.

– Во мне… тоже что-то надломилось, – признался кузнец. – Глубоко в душе. Я потерял счет времени. Происходящее вокруг казалось бессмысленным, глупым и серым… Нужно было время, чтобы отстроить дом и свою жизнь заново. Ты прав, я должен был прийти. Но не смог себя заставить. Здесь все напоминает об отце и причиняет боль. И, потом… я боялся.

– Меня?

– Да, Эсхил. Только отец знал, чего от тебя ждать. Я же не всегда знаю, чего ждать от своей лошади.

– Забавное сравнение. Все правильно, Арон… нужно бояться. Страх заставляет думать. Так, что же изменилось сейчас? Страх пропал?

– Нет… сердце мое бьется с надрывом. Обстоятельства изменились.

– А… – догадался Эсхил. – Тебе все же понадобилась моя помощь?

– Да. – твердо ответил Арон. – Ты поможешь?

– Конечно, молодой хозяин. Я сделаю для тебя все что в моих силах. Во что бы то ни стало. И я никогда не причиню тебе вред и не ослушаюсь приказа. Отец передал тебе ключ?

– Передал, – Арон снял с шеи то, что хранил в тайне от всех долгие годы. Небольшой диск похожий на языческий амулет.

– Открой его, – потребовал Эсхил.

– Я пробовал много раз. Не получилось.

– Здесь получится. Пробуй!

Арон повертел предмет в руках и, он действительно открылся. Вернее, от диска "отломилась" часть, делая его похожим на полумесяц.

– Что дальше?

– Разверни руку ладонью вверх и прислони выемку на диске к предплечью, ближе к локтевому изгибу. Прижми с силой и держи крепко, ибо ты испытаешь боль.

Повторив сказанное в уме, кузнец присел на одно колено, прижал к нему предплечье, развернул ладонь и решительно прижал предмет к коже. Неожиданно резкая боль заставила его вскрикнуть. Изогнутая игла, спрятанная в полумесяце, прошила его кожу насквозь. Описав ровную дугу в его мышах, она дошла до кости, и, пробив второе отверстие уже на выходе, вошла в другой край амулета, а потом медленно вышла обратно. Рука Арона задрожала, но он продолжал прижимать предмет так же крепко.

Мелодичный звук дал понять, что все кончилось. На коже остались лишь две кровоточащие ранки.

– Все? – недоверчиво спросил он.

– Нет. Теперь другая половина. прислони ее к скуле. Где кость потолще.

– К левой, или к правой?

– Не важно. Следа не останется.

– Больно тоже будет?

– Конечно, Арон. Но не долго.

Приготовившись к худшему, кузнец осторожно прислонил вторую половинку предмета в указанное место. Короткий резкий щелчок и стальное жало засело в его черепе. На миг в голове потемнело, а зубы, глаза и, казалось, сам мозг прошило яркой болезненной молнией. На несколько секунд лицо его онемело.

– Что теперь? Камера пыток?

– Нет Арон, на этом все. Ключ можно выбросить, он одноразовый.

На сей раз голос корабля прозвучал прямо в голове кузнеца. То, что он минуту назад вживил в свое тело уже работало. Повертев безделушку в руках, Арон все же собрал ее как было и сунул в карман.

– Как знаешь… – сказал Эсхил. – Командуй, молодой господин! Хочешь, мы уничтожим этот мир и отправимся к звездам? Или, может быть, обрушим его в пучину хаоса, где будет только твоя воля и никакой морали? Или просто постреляем по городам? Это тоже весело!

Арон натянуто улыбнулся, подозревая, что Эсхил не шутит. По спине его пробежал предательский холодок.

– Вот, – он вывалил на пыльный контейнер остатки доспехов Сольвейг и ее шлем.

– И только то? – разочарованно вздохнул голос Эсхила. – Доспехи для крылатой девы?

– Сольвейг, ее имя.

– Я знаю, Арон. Хороший выбор. Давно за ней наблюдаю.

– Видишь ее сейчас?

– Отчетливо и ясно.

Перед кузнецом возникло изображение его дома, разбитое на несколько картинок. Вид сверху, с боков, и как бы насквозь. Судя по картинке, Сольвейг все еще спала. Внизу и сбоку проекции отображались данные с ее браслета. Температура, дыхание, давление, сердцебиение…

– Эсхил, ты можешь оценить ее состояние?

– Конечно, Арон. Что ты хочешь узнать?

– Как ее крылья… ну и вообще, здорова ли?

– Она вполне здорова для своего возраста. Мускулатура слабовата, вес увеличился. Она мало двигается… Хотя для полета это не так важно. Мышцы не создают подъемной силы.

– То есть как? – Удивился Арон.

– Феномен полета крылатых людей пока не укладывается в моем понимании. Они используют неизвестные мне физические принципы. Проще говоря, она летает каким-то чудом. Крылья нужны лишь для планирования, стабилизации в полете и, в качестве щита. Они весьма прочные, хоть и состоят из органики. Оперение пронизано каким-то сложно модулированным полем, которое синхронизировано с мозгом. Либо, как вариант – излучается им. Поле обеспечивает подъемную силу, оно же поглощает ущерб. Жаль, но это все что я узнал за последние годы.

– Не понимаю… Так почему она не улетает?!

– Причина вероятно кроется в ее сознании. Страх, травматический синдром. Шок, как вариант. Очевидно, и то, что ее влечёт к тебе не только животный интерес. Но и привязанность, как бы странно это не звучало в ее случае.

Арон окинул взглядом проецируемое изображение. Он не обладал глубокими медицинскими познаниями, только базовыми, но, все же что-то показалось