— Прикроюсь парочкой сычей, — хищно усмехнулся Эмбер.

— Так-то лучше. Но возьми самых надежных.

— Возьму двоих, что не были в Эдмонтоне. Топтуна и Вдову Винни.

— Это ненадолго, меньше трех недель, но приглядывать надо за каждой щелкой. — Мориарти попал в свою стихию; он лучше всего чувствовал себя, передвигая фигуры по большой доске криминальной игры. — Наблюдатели нам понадобятся везде — и в Корнхилле, и по всему маршруту до Эдмонтона. Если наш друг Вильгельм изменит в последний момент свои планы, удар будет жестокий. Что с полицией, Спир?

— В пятницу все будет, как обычно. Нашего человека введем в дело в субботу. По возможности попозже.

— Что наша «черная мария»?[29]

— Выглядит, как настоящая.

Мориарти повернулся к Эмберу.

— Инструменты у тебя есть?

— Позаимствую. Двусторонний гаечный ключ, винтовой домкрат, пила, ручное сверло, ломик. Обычный набор. Возьму у старика Болтона — ему уже не нужен. Живет в Сент-Джеймс-Вуд. И помочь всегда готов.

— Не доверяй даже собственной тени. — Мориарти поднялся из-за стола, подошел к окну. — Скажи, что берешь для приятеля. А у нас разве своих инструментов нет?

— Лучше воспользоваться тем, что уже давно лежит без дела.

Профессор кивнул. Эмбер не пользовался у него большой симпатией, но преданность этого малоприятного, с острой, крысиной мордочкой человечка сомнений не вызывала. Он уже ощущал почти чувственное возбуждение, представляя себя акулой, челюсти которой вот-вот сомкнутся на ноге этого прусского наглеца, Шлайфштайна. В самой мысли этой было что-то эротическое. «Надо сказать Сэл, чтобы прислала ту итальяночку», подумал он.

Добравшись до Сент-Джеймс-Вуда, Эмбер отправился к Тому Болтону, отставному взломщику, проживавшему в маленьком, уютном особнячке, купленном на доходы от профессии, которой он отдал едва ли не всю жизнь. Цель визита была сугубо деловая — позаимствовать инструменты.

— Нужны одному приятелю, — объяснил Эмбер. — Дельце намечается за городом — вскрыть старый сейф.

— Инструмент у меня хороший, — с гордостью заявил Том, отличавшийся в молодые годы поразительной ловкостью, умевший проскользнуть в самое крохотное оконце и ползавший по крышам не хуже змеи. Теперь Эмбер видел перед собой дряхлого старика с костылями и полуслепыми, слезящимися глазами. — Не то, что эти ваши новомодные штучки. — Расставаться с инструментом ему явно не хотелось. — Я-то обходился без этих… как их там… паяльных ламп и всего такого.

— Они и не понадобятся, — бодро заверил старика гость. — Говорю же, коробка древняя.

— Я бы и не против, мне не жалко, — вздохнул Том, — но надо знать, кто им пользоваться будет.

— Приятель мой, пруссак. Его по всей Германии разыскивают, вот он сюда и пожаловал, да только без железок. Провернет дельце, ему на пока и хватит. Хороший малый. Один из лучших.

— Ну…

— С меня сто гиней.

— Сто гиней? Деньги хорошие. Тут большим делом пахнет.

— Ты меня лучше не расспрашивай — не отвечу. Значит, так, Том. Пятьдесят гиней сейчас, остальное потом.

Старый взломщик с видимой неохотой поднялся по лестнице. Что-то звякнуло.

— Возьми сам, — подал голос Том, появляясь через пару минут на площадке. — Я их вниз не сволоку. Годы. Да и ревматизм замучил. Помню, как-то уходил по крышам от пилеров с железками да еще добычей фунтов на сорок с лишком. А теперь за чаем целый час ковыляю. Так ты говоришь, пруссак? Может, я его знаю?

— Вряд ли. — Эмбер высыпал на кухонный стол горсть золотых соверенов и взбежал по ступенькам наверх, где его ждал саквояж из грубой коричневой кожи. — Не пожалеешь, — крикнул он Болтону. — Получишь все обратно до конца месяца.

За стариком присматривала жившая неподалеку женщина. Делала она это не от чистого сердца, а за плату, небольшую и не очень регулярную. Том Болтон знал — женщина подворовывает, прикарманивает кое-что из тех денег, что он дает ей на покупки, но обойтись без посторонней помощи не мог. Когда она пришла на следующее утро, Том попросил ее отправить письмо, за которым просидел добрый час, — суставы на пальцах распухли, и каждая буква давалась большим трудом. Она взяла письмо и бросила в почтовый ящик по пути в бакалейную лавку. Письмо было адресовано Энгусу Маккреди Кроу, эсквайру, проживающему в доме 63 по Кинг-стрит.

Как и обещал, Эмбер вернулся в Эдмонтон через три дня после своего первого визита туда. За эти три дня он лишь однажды, да и то мельком, видел Франца и другого немца — того, что поопрятнее. Они его не заметили. Топтун и Вдова Винни уверяли, что слежки нет.

Дверь открыл Франц, и Эмбер сразу ощутил враждебную атмосферу. В столовой сидели двое, Уэллборн и толстый, грязный немец. Ивэнс, с перевязанной головой, жался к камину.

— Где это тебя так? — наигранно бодро поинтересовался Эмбер.

— Не твое дело, — неприязненно пробормотал Ивэнс.

— Вы как в прошлый раз добрались домой, мистер Эмбер? — Франц даже не потрудился как-то замаскировать прозвучавшую в его голосе враждебность.

— Ну, раз уж вам интересно, какой-то бродяга попытался проверить мои карманы по эту сторону от Хакни.

— Ночью на улицах много плохих людей. Будьте осторожны.

— Не беспокойся, Франц. Уж о себе-то я всегда позабочусь.

В доме воняло протухшими овощами. Запах этот присутствовал повсюду, но Эмбер давно к нему привык и почти не замечал — он вовсе не разделял мнения тех, кто считал, что чистота стоит где-то рядом с благочестием.

Притулившийся у камина Ивэнс что-то пробормотал.

— Когда идем на дело? — спросил Франц.

— Когда я скажу и не раньше.

— Ты нам не доверяешь?

— Я никому не доверяю, приятель. И тебе, Франц, стану доверять, когда мы все благополучно закончим.

Вошедший в комнату Шлайфштайн повел носом и поморщился.

— Я бы хотел поговорить с вами. Наверху.

Немец держался, как всегда, с холодной любезностью, но на Эмбера смотрел так, словно это он притащил с собой всю вонь, что витала в воздухе.

— Это вы столь нелюбезно обошлись с Ивэнсом?

— Я нелюбезно обошелся с Ивэнсом?

— Ну-ну, не притворяйтесь. Я попросил Ивэнса проводить вас до дома. Вы устроили ему засаду у Далстон-лейн.

Эмбер знал, что его положение выигрышное, а потому мог позволить себе держаться уверенно.

— Так это был Ивэнс? При всем уважении, босс, не делайте этого больше. Если что-то нужно, так и скажите. Не люблю, когда кто-то крадется за мной по темной улице. Я от этого нервничаю. А когда нервничаю, могу и зарезать кого-нибудь.