«Важность таких параметров… Осязаемость критериев истины… Ложность сложности и истинность банальности в ипостаси соразмерности… Весенние праздники… Идти все к Югу, а потом понимать, насколько бесполезно было идти… Площадь была до отказа заполнена людьми самых разных сословий; принадлежали они к разным конфессиям, однако это ничуть не мешало находить общий язык с деревьями, главным из которых отныне и до скончания века оставался почему-то кедр. Растет ли кедр здесь? На этот вопрос… Дорога была пыльная… Напрасно все это затевалось, вот что я вам скажу, добрые люди… Истина? Вы хоть понимаете, что тигру поручены не те полосы, которые он от рождения носит на своей шкуре, а те полосы… Вероятность попадания в муху с этого расстояния… На картине изображался вход в царство… Всю неделю, дорогая моя Анна, идет снег крупными хлопьями. Потому кажется, что зима эта навсегда. Но, дорогая моя Анна, я верю, что снег растает и что придет весна. Веришь ли в это ты, дорогая Анна? Мне очень важно… Огонь молчалив, потому что… Мы вели спор до самого утра, расходиться не хотелось… Только волшебство и могло сделать эти лилии не белыми, как предначертано, а… По-прежнему что-то смешило… Книга, хотя и странно, но имела название. Вообще-то она не должна была иметь названия, однако имела – «Цюрих»… Приходилось подолгу смотреть на эти усталые светила; думалось, что им еще труднее, чем нам; но разве нам от таких мыслей легче? Нет. Мы хотели бы продолжать, но игра завершилась раньше, нежели мы поняли, что дело близится к завершению. Остается только добавить, что игра называлась Меркурий и что правил этой игры все равно не знал никто из присутствующих… Слишком много нового в этих картинках… А как быть с чемоданом? Вы эту наклейку видели? На ней дельфин почему-то… Нет, все это так легко проходить, что даже не верится… Весь вечер читал… Ворона долго смотрела на окна дома напротив и думала о сущности своего пребывания не только на этой Земле, но и на этой березе, которая расположилась напротив дома с окнами. Потом ворона улетела, а человек за окном так и остался стоять, дожидаясь, когда на улице зажгутся фонари. Может, тогда станет легче? Однозначно… Конечно, мы искали. А как ты думал? Бросили все и ушли? Искали несколько часов кряду, даже под этой стеной смотрели. Например, видели, что на стене нарисован контур медведя. А о том, как мы узнали, что это именно медведь, мы вам не скажем, даже и не просите… Что-то пестрое было в этих часах… Истина продолжала играть с нами… Мы просили пройти на посадку, пока не увидели вблизи…».

Мы все озадаченно смотрели на экран, с которого читался этот, прямо скажем, странный текст. Что было делать? Петрович, Настя и я посмотрели на Мессинга с надеждой. На его лице читалось явное недоумение. Кто-то из нас должен был разрушить повисшее молчание, и сделала это Настя:

– Друзья, не кажется ли вам, что, несмотря на обрывочность полученной информации, ее не так уж и мало? Вспомните, ведь бывали случаи, когда из куда более скромных источников нам удавалось восстанавливать полноценные сведения по тем или иным вопросам.

– Настенька, я понимаю, все вы ждете, что я смогу по этим обрывкам построить ипсилон, – отреагировал Мессинг. – Вообще-то подобного рода методика построения существует. Мне даже как-то приходилось делать нечто подобное лет семь тому назад. Однако сейчас я вынужден признать… Хотя нет, постойте…

Все это время Мессинг смотрел на экран компьютера, где поблескивали буквы разорванного текста. Мы замерли в ожидании и в надежде.

– Я попробую, – после непродолжительной паузы резюмировал Мессинг. – Кое-что в этом сумбурном тексте все же позволяет обратиться к технике ипсилоноструктурирования. Текст этот не просто кажется, а является бессвязным. Это не вызывает сомнений. Однако, коллеги, даже в таких текстах всегда обнаруживается предметная закрепленность, которая позволяет строить ипсилон. Позвольте карандаш…

Мишель взял у Леонида карандаш в строчку выписал:

Весна, Юг, Кедр, Тигр, Муха, Анна, Зима, Огонь, Лилия, Цюрих, Меркурий, Дельфин, Ворона, Медведь.

– Что это? – спросила Настя.

– Это и есть те словесные элементы, которые наделены детализированностью или предметной закрепленностью, – ответил Мессинг. – На их основе, коллеги, я и буду строить ипсилон, который сама Алексия не имела в виду Более того, результаты ипсилонов, структурированных на основе слов с предметной закрепленностью, традиционно неожиданны. Посему, коллеги, будьте готовы ко всему.

– Неожиданны даже для вас, Мишель? – спросил Леонид.

Тут Петрович, Настя и я, не сговариваясь, засмеялись, ведь для нас давно уже стало истиной, что ипсилоны Мессинга по результатам своим практически всегда оказываются чем-то новым не только для непосвященной аудитории, но и для самого творца ипсилонов, Мишеля Мессинга. Впрочем, Мессинг спокойно и терпеливо объяснил:

– Понимаете, Леонид, если бы результат построения ипсилона был ожидаем, ровным счетом никакого смысла в ипсилоноструктурировании не было бы. Потому и для меня итог ипсилона – всегда новость. Так уж он устроен. Мое участие минимально – я только рассредоточиваю исходные данные, согласно сущностной принадлежности, либо к числителю, либо к знаменателю. Ну, есть и еще несколько нюансов, но это мелочи. Еще раз подчеркиваю, что сама техника, если, конечно, ее освоить, довольно-таки проста, но на ее освоение уходят годы. И, как я не раз убеждался, не всякому дано сразу почувствовать, что именно из исходного идет в числитель, а что – в знаменатель. Я без ложной скромности скажу, что не только чувствую это, но, поверьте, никогда еще не ошибался при распределении по структурным частям даже тривиальной дроби. Но не будем, коллеги, терять время!

Мессингу понадобилось меньше получаса, чтобы с нескрываемой гордостью положить перед нами листок, на котором мы прочли:

«Ипсилон предметных деталей общим числом четырнадцать.

Составлен Мишелем Мессингом по исходным данным, переданным Алексией Мессинг.

Распределение исходных предметных деталей согласно частей искомой дроби – части числительной и части знаменательной – выглядит так.

В числителе обнаруживаем все категории, соотносимые с фауной. Таким образом, по порядку следования в исходном тексте это – Тигр, Муха, Дельфин, Ворона, Медведь. Не составляет труда расположить представителей фауны, находящихся в исходной информации и, соответственно, в числителе искомой дроби, по ступеням трехчастной структуры мироздания, традиционно включающей в себя верхний мир космоса, срединный амбивалентный мир, населенный людьми, и нижний мир хаоса. В этой структуре Ворона и Муха окажутся в нижнем хаотическом мире; Тигр и Медведь – в среднем амбивалентном; Дельфин – в верхнем мире, космическом. Общая схема числителя искомой дроби, таким образом, сверху вниз такова: Дельфин; Тигр и Медведь; Ворона и Муха. Представители фауны общим числом пять формируют неразрывную

систему, в которой каждая часть, каждый элемент оказываются на своем месте для итогового результата, со всей очевидностью вырастающего из трехчастной структуры расположения представителей фауны. Итог таков – это локус, соединяющий в себе космизм мира верхнего, персонифицированного в Дельфине; хаос нижнего мира, персонификациями которого в нашем случае оказываются Ворона и Муха и амбивалентность среднего мира, в коем персонифицированно эксплицированы Тигр и Медведь. Локус этот – пещера. Итак, числитель искомой дроби, структурированный согласно традиционным представлениям о трехчастной вертикальной структуре мира, включающей в себя систему космоса (верх – Дельфин), амбивалентности (середина – Тигр и Медведь) и хаоса (низ – Ворона и Муха), представляет собой единый и целостный локус, критериально соотносимый с пещерой.